Почитайте, эксперимента ради! Смешно?
Аромат жареного мяса ползучей змеей распространялся по квартире, поднимался по ногам присутствующих и беспардонно вползал в ноздри, воздействуя на обонятельные рецепторы. Последние тупо и решительно выдавали команду организмам на увеличение слюноотделения и желудочного сока. В этом была суровая и сермяжная правда двадцать первого века – с помощью кухонной приправы, состоящей из полусотни номерных Е, прошедших какую-то там сертификацию, можно было вызвать гастрономическую любовь к любому блюду – от черной икры до ношенных резиновых кед, запеченных в глине вместе со шнурками. При этом, нечистоплотные разработчики и производители кухонных приправ несомненно вступили в преступный сговор с представителями платной медицины – повышенное выделение желудочного сока однозначно приводило к тому, что стенки желудка начинали переваривать сами себя, до образования гастрита, плавно и незаметно переходящего в язву.
Однако в этот раз присутствующим повезло – пища для урчащих желудков присутствовала в квартире достаточном количестве. Рита поправила платок на голове и открыла дверцу духовки – румяная корочка говорила о том, что процесс раздразнивания обитателей квартиры подходил к концу. Она выложила индейку на большое плоское блюдо, обложила печеными овощами, дольками лимона, посыпала сверху рубленой зеленью и понесла в комнату. На столе румяная индейка заняла почетное место – посередине.
- Ритка, иди уже, садись, все-таки у тебя праздник, а ты бегаешь сломя голову, – заворчала сестра, не делая впрочем, никаких попыток помочь имениннице.
- Ну, во-первых, я не бегаю, а во-вторых, уже сажусь! – улыбнулась Маргарита, присаживаясь за стол.
- Шляапу сними! – подражая даже в интонацию герою кино, произнесла Вика, пристально посмотрев на севшую сестру.
Маргарита покраснела, и убрала с головы платок, в котором готовила на кухне.
Индейка всегда была во главе стола на всех праздниках. Эту странную семейную традицию создали родители Маргариты еще во времена своей молодости. «Америка, Америка…». «А вы знаете, что у них, там на Западе сто сортов колбасы и триста сортов майонеза…». Два человека с гуманитарным высшим образованием и не связанных с оборонной промышленностью могли мыслить иначе. «Там лучше!» И все тут! Американские джинсы, американские «лэйблы», «Кока-кола» - она несомненно должна быть вкуснее напитка «Буратино». Ну и индейка! Не утка какая-нибудь, и уж тем более не курица, а индейка! Те, кто ел и индейку, и утку и курицу – согласятся с тем, что курица все же вкуснее. Но… Привычка – великая сила. И Рита привыкла готовить индейку. И готовила ее уже не первый раз. По словам мамы, как ее про себя с некоторых пор называла Рита - Веры Анатольевны, она получалась у Риты лучше, чем у кого-либо из их семьи - семьи Одинцовых. Это, конечно не могло не радовать– самая маленькая в семье, а взвалила на себя кухонные хлопоты, дав возможность и маме и сестре заниматься своей личной жизнью и внешностью, не отвлекаясь на такие досадные мелочи как кухня. Рита гордо улыбнулась и посмотрела на Веру Анатольевну и сестру, ожидая похвалы. Те в ответ улыбнулись. Будь Маргарита повнимательнее, но… в день рождение она не была внимательной, и не усмотрела в этой поощрительной улыбке некоторой доли снисходительности.
- Никита, сколько можно тебя ждать? – стала управлять процессом празднования Вера Анатольевна, на все сто используя возможности нештатного титула глава семьи (отец Маргариты в это время был в Америке. Вроде бы на заработках. Или нет? Мутная и темная история. Тогда Маргарита в ней еще не разобралась) – Мы уже сели за стол.
В дверном проеме появился Никита в черной шелковой рубашке. Он проскочил мимо Виктории, матери и нагнулся к сидящей к Маргарите.
- С Днем варенья, младшенькая! – он ловким движением руки отвел от ее лица прядь волос и поцеловал в щеку.
- Ой, кто бы говорил, – засмеялась Вика, – сам-то всего на год старше!
- Ну, хватит! Имейте совесть, вы не на базаре! – как-то слишком на повышенных пресекла вполне уместный шутливый семейный «флуд» Вера Анатольевна. – У вашей сестры день рождения! – затем она поднялась и громко произнесла. – Риточка, я хочу пожелать тебе здоровья, счастья, и конечно, любви! Дай Бог тебе встретить порядочного парня.
Что-то внутри Маргариты как-то сжалось от этого - «Риточка» и устроенного «мамА» официоза. Такое впечатление, что родная мама не день рождения дочери празднует, а произносит тост на каком-то официальном мероприятии. Часть эмоций Риты была тут же нейтрализована царившим с утра праздничным настроением, но часть выплеснулась в такой же грубоватый ответ:
- Мама, у меня уже есть парень.
- И где же сейчас тот, кого ты называешь парнем?
Много лет спустя, Маргарита стала понимать, что эта фраза мамА, могла стать поворотной точкой истории. Ведь еще бы чуть-чуть и она взорвалась бы, а индейка на зависть сестрам по крови обрела бы способность летать с большой скоростью по комнате с почетным эскортом из запеченных овощей и долек лимона. Ситуацию спасла сестра, больно толкнув Риту локтем в бок и укоризненно выкрикнув:
- Мама!
Полет индейки не состоялся. А зря. Или не зря? Тогда Маргарита подавила в себе слова, которые были готовы сорваться с ее уст. Ее сознание спасла веселая картинка, внезапно заполонившая мозг: приблатненный Джон, в китайском «Аддидасе» сидящий с ней рядом за столом и гнущий пальцы перед Верой Анатольевной.
- А вот и подарочек от всех нас! – Вера Анатольевна достала из-под стола большую коробку, перевязанную красной лентой, и вручила ее в руки дочери.
- Извини, это не сотовый, – скороговоркой добавила она, – Денег пока нет. Мы тебе подарим его, после первой сессии. Тебе же не нужен какой попало, так?
- Для этого сначала поступить надо. – тихо ответила Рита, и с облегчением вздохнула. Официоз закончился. По сути можно даже уже расходиться. Точнее – все и так разбегутся под благовидными предлогами, причем некоторые, что характерно, даже не станут притрагиваться к индейке.
- Ничего, поступишь, а там и сессия первая не за горами. – стала дежурно-назидательно поучать ее Вера Анатольевна.
На этот день рождения Рита мечтала получить в подарок сотовый. Но мамА. И дело даже не в том, что денег нет. Деньги-то как раз есть. Просто мамА, слишком запоздало решила взяться за ее воспитание. Впрочем это пройдет. И очень быстро. Мама по-прежнему больше озабочена устройством своей личной жизни, и вся эта «педагогика» - дешевая работа на публику.
- Ну, что ты сидишь, разворачивай, смотри свой подарок.
Маргарита осторожно сняла большой синий бант, ярко-желтая упаковка зашелестела под ее пальцами. Неспеша сняла крышку и, неспешна, принялась разворачивать тонкую матовую бумагу.
- Ой, это что, платье? – изумилась Рита, вынимая шелковую ткань. – Зеленое…
- Под твои глаза. – вставила свои пять копеек Вика.
Рита приложила его к телу – ровно до колен. Яркое, красивое, легкое платье хорошо подчеркнет ее тонкую талию. Прикинула, какой она будет в нем на сегодняшнем празднике дне города.
- Папа прислал? – спросила Рита.
- Ну... да… - растерянно кивнула Вера Анатольевна и как-то странно переглянулась с Викой.
Раньше отец часто присылал подарки, но как только Рита пошла в школу, посылки перестали приходить. Или не присылал? С пяти лет она не видела его, но иногда он звонил. Сегодня звонка она не дождалась. Обычно звонки были в первой половине дня. Маргарите казалось очень странным, почему мамА никогда не разрешает звонить ему в Америку. Они все ждали, пока он сам соизволит объявиться, и никогда не пытались связаться с ним сами. Вера Анатольевна и Вика всегда как-то странно и глупо переглядывались, когда речь заходила о папе, они знали что-то, но никогда не говорили Рите. Она в ответ тешила себя иллюзиями, что все выяснит, но выяснять собственно говоря было не у кого. Вика и мамА.
Было одно детское воспоминание, глубоко засевшее Рите в душу: как-то отец пришел с работы, мама была на кухне. Он ворвался туда и схватил ее за волосы. Он что-то кричал, сильно кричал. Маргарите тогда было пять лет и она много не понимала. Ей показалось, что отец без повода обижает маму. Тогда она еще была мама, а не мамА. Рита подбежала к отцу и стукнула его кулаком по ноге, а потом отскочила к маме, прижалась к ней спиной и раскинула руки в стороны, пытаясь защитить. Сейчас Маргарита знала – отец что-то узнал. Возможно, именно это заставило его уехать через несколько месяцев, а работа всего лишь предлог. Она не рассказывала об этом воспоминании никому, став же старше … да, все дело в том, что мамА не нагулялась, а отец … Но зачем уезжать в Америку? Можно же было зарабатывать деньги и здесь! Тем более, что этих денег и не ощущается в семье. Или нет никакой Америки? …
- Рит! Вкусная индейка! – прервал Никита поток ее сознания, – Жаль, что десерт не попробую! Меня, увы ждут! Цигель-Цигель!
Дверь захлопнулась и в квартире воцарилась тишина. Маргарита посмотрела сначала на маму, потом на Вику, и внезапно решила, что хоть чуть-чуть, но сделает по-своему:
- Давайте что ли , выпьем вина и мы пойдем, а то смотрю, Вика каблуками дырки в ковре протрет от нетерпения, - и подняла бокал.
Да все говорят про недотрогу, т.к. у нее еще секса не было))) 
