Новый день, новое утро, а для кого-то это новая жизнь...
Я вышел на балкон с сигаретой в зубах, открыл широкое квадратное окно и задумчиво выпустил кольцо дыма в освободившееся от преграды пространство. Капли дождя долетали до небритого лица, нечёсаных волос и помятого сном тела. С четвёртого этажа мне была видна безлюдная серая площадь, окаймлённая оголившимися в ожидании зимы берёзами. Такая приевшаяся закономерность… Осень... Я опустил руку и дым медленно стал подниматься по чёрной футболке к раскрытому окну. Он продолжал свой путь, как и всё в этом мире.
Вчера позвонил Сашка. Голос его обычно с хрипотцой теперь звучал ужасающе звонко: «Мы с Алинкой разводимся… Она предложила…», - от такого неожиданного заявления я опешил. Как же так, ведь они жили душа в душу, такие хорошие ребята… Неужели это и правда конец?
- Шурик, что стряслось?! – воскликнул я: - Почему? Вы же созданы друг для друга!
- Вот так, Андрюха, не выдержала она, ушла, денег пожалела… - отвечал угрюмый голос друга: - Да-а-а… - протянул он и вздохнул.
- Ничего не понимаю, каких денег? – возмутился я, моё спокойное утро быстро превращалось в осколки разрозненных мозаичных плиток.
- На квартиру! Собирали вот, наши родители ещё перед свадьбой договорились о покупке жилья, - поведал Сашка: - В неравных долях… Они тогда согласились, а теперь заднюю включили! А у нас, Андрюха, кризис! Нам съезжать надо! А куда? На улицу? – риторически вопрошал друг.
- Куда съезжать, Саня? Ты ж в своей квартире живёшь! – напомнил я ему: - Ты в ней прописан!
- Эх, Дрон, тут всё сложнее… - тихо пробубнил он: - Не знаю я, мать хочет сдавать под магазин или офис, а я, сам понимаешь…
- Да уж... И что? Из-за этого разводитесь?
- Не только, - ответил друг: - Мать Алинку «жидовской сучкой» назвала, - разоткровенничался он: - Так хреново…
- А ты как это допустил? – возмутился я.
- А вот так, слабая жена у меня… Уходит от проблем пождав хвост!
- Я так понял, вы уже всё решили... Делать-то что будешь? – удрученно осведомился я, на меня вдруг такая тоска накатила. Захотелось уснуть и не просыпаться.
- Разводимся... Что ж ещё... – ответил Сашка: - Вот деньги отдаст и разведёмся.
- Какие деньги, Саня? Она у тебя в долг брала? – удивился я.
- Расходы на свадьбу, половину пусть оплатит! - отчеканил он железным голосом. От его слов у меня по спине пробежал озноб, я впервые слышал такое, а друг продолжал: - Деньги нужны, Андрюха, мать требует!
- А ты с кем живёшь с ней или с Алинкой? При чём здесь мать?
- Она мне на свадьбу заняла, отдавать нужно, а у меня нет ни копейки, - поведал Сашка.
Разговор этот длился несколько часов с переменным успехом, пока я не доказал ему, что стоит поговорить с женой и не пороть горячки.
С Сашкой мы познакомились в институте, учились в одной группе, гуляли, тусовались, вместе искали вторую половину. Сейчас будучи взрослыми людьми, мы продолжали общаться - дружили семьями. Моя жена хорошо ладила с Алинкой, они были не разлей вода. Я даже представить не мог такого поворота событий. Для меня Саня и Алина представлялись идеальной парой, крепкой и надёжной, на практике же выходило, что я заблуждался, страшно заблуждался…
Сашка – трудный человек, материалист по натуре и по воспитанию, но так как наши интересы не затрагивали сферу денег, мы дружили и получали от этого заряд положительных эмоций. Санина беда заключалась в том, что он до сих пор не мог отдёрнуть руку от маминой юбки. Весь бизнес друга крутился вокруг автострахования, но при этом часть выручки он отдавал матери, являющейся владелицей этой фирмы. Вот и получалось, что Шурик увяз по уши в своём желании угодить родительнице, а жену держал на втором плане. Был виноват только он и никто больше. Для него, как для мужчины, глагол «должен» приобрёл иную смысловую нагрузку в сочетании с другими глаголами. Семья и жена стали вещами несовместимыми.
Вчера вечером сидя с супругой на кухне, мы обсуждали полученную информацию, восстанавливали звенья в цепи. Настя рассказывала о том, что удалась выпытать у Алины, а я в свою очередь – что узнал от Сани. Постепенно картинка приобретала очертания и чёрно-серые цвета: у Алины случился нервный срыв, она уже давно сидела на транквилизаторах по причине телефонных угроз свекрови, которая в пьяном угаре лила вёдра грязи на неё и её родителей, упрекая и обзывая нецензурно-ругательными эпитетами. Женская психика не выдержала в тот момент, когда её "попросили" убраться из квартиры и заплатить за проживание. Алину увезла скорая после того как на работе ей стало плохо - она потеряла сознание. Сашка ничего об этом не знал, думал, что помириться будет легко, но жена вследствие своей моральной истощенности и ни в какую не шла на уступки, как он не старался. Он звонил ей каждые пять минут, но движения с мёртвой точки не наблюдалось.
Мы с Настей понимали, что это конец, конец очередной не сложившейся семьи. Где желания супругов не учитывались, где всем заправляла Санина мать, ставшая первостепенным членом в их ячейке общества.
Этот брак потерпел фиаско, и всё по причине пресловутого квартирного вопроса, который испортил столичных жителей в булгаковском романе.
- Благодаря таким ситуациям начинаешь понимать, что все твои горести и невзгоды - ерунда, - сказала Настя, положив свою курчавую головку мне на плечо: - Малыш, а мы ведь с тобой счастливые люди...

Посвящаю А. и П. (ребята, мне жаль…)

Упадок сил, упадок духа,
Зачем вы предали себя?
Как донести мне вам до слуха,
Что жизнью преданы вы зря!

Мне больно видеть ваши муки
И лицезреть побитый стан –
Душа волнуется от скуки,
Скучаю я по тем денькам…

Денькам, когда мы были вместе,
Дружили, верили, могли…
Вы удостоены презренной чести
И разум рвётся на куски!

На части призрачной медали,
Вручать которую не стали…