Роман в разработке

Критика любая)

Пролог

Руины! На кой его сюда понесло? Антон бродил среди развалин библиотеки, нервно оглядываясь по сторонам и ища следы незнакомца. Того, кто прислал ему письмо вчера вечером и попросил прийти сюда на Руины Капы. В послании мелькнуло еще кое-что. Одно слово, но именно оно заставило Антона выйти из укрытия и примчаться. В левом нижнем углу письма было выведено: «Атика». Кто бы ни был человек, приславший записку, он знал о поисках Антона. Знал о том, что они зашли в тупик. Антон понимал, что это может быть ловушка, однако провел здесь всю ночь, честно ожидая незнакомца, но никто так и не появился.
Неподалеку высились арки массивного свода – вот то, что осталось от входа в древнюю библиотеку. Ожившие воспоминания захлестнули Антона, и он, осторожно ступая по мокрым, от шедшего всю ночь дождя, и острым камням направился к некогда величественному строению. Не дойдя пары шагов, он вдруг остановился. На смену ностальгии пришла тревога, и Антон ощутил их. Возмущения в Потоке; едва заметные, как снежинки на фоне белого неба. И тут же последовал удар.
Антон рухнул, хрипя от боли: беднягу удерживал невидимый пресс огромной силы. Лежа среди холодного моря камней, Антон запоздало сообразил, что мог бы даже увидеть своего противника, но на это бы пришлось потратить последние силы. Удар пришелся на грудь, которая теперь полыхала от боли, но Антон, задержав дыхание, тянул из Потока все, на что был способен.  Давление усиливалось. Стало понятно, чего добивается противник, но использовать Резерв Антон не собирался. Резерв - это Рубикон, переходить который нельзя. Никогда. За этой границей смерть. Понимал это и враг, поэтому второй удар был намного сильнее первого. Тело жертвы пробила судорога: его ударили холодом. Ледяная лава тут же наполнила легкие, и растеклась по всему телу. На первый план вышли инстинкты. Точнее один из них - выжить. Любой ценой. Первой мыслью, которой сознание поделилось с Антоном, была: "Ослабь! И тогда я ударю!" Поток пронизывал тело, заставляя сопротивляться...
Боль отступила. Совершив немыслимый кульбит, не успев даже вдохнуть, Антон оказался на ногах в боевой позиции. Жертва превратилась в палача, для которого пленных не существовало. Пытать! Допросить! Уничтожить! Три догмата, пульсирующие в висках убийцы. Он, наконец, вдохнул. С первым вдохом пришло ощущение реальности, со вторым мышцы смогли избавиться от тисков, режущих холодом, оставленным прошлым заклятием. Третий вдох… и Антон в недоумении оглянулся. Среди сваленных глыб он был один.
- Именем этого места, выйди! – выкрикнул Антон, хотя и понимая, что Магия Места здесь бессмысленна. Остров давно затерялся в Потоке.
Искать противника иначе смысла не имело.
Израненный путник наклонился к земле, вернее к камням, которые казалось, не изменились с тех пор, как он был здесь в последний раз, но в эту секунду услышал знакомые звуки. Тихое жужжание и следом едва слышимый щелчок. Портал! Это звук спиралей, перед самым появлением.
Не раздумывая, он перемахнул через лежащую на земле расколотую колонну и увидел открывающийся портал, из которого выходил…
Мороз прошел по телу, вот только заклятие было уже не причем. Страх поглотил нутро, едва Антон увидел этого человека. Спрашивается, что может быть страшнее врага за спиной? Антон выставил руку, защищаясь, и понял - есть вещи куда ужаснее...

***

Старик натянул капюшон на глаза, придвинулся на довольно опасное расстояние к разгорающемуся костру и замолчал.
- И что? Это конец?
- Нет, еще не конец. Для этой истории пока не написан конец. Одно нам позволено знать - начало. А началось все, как обычно, давным-давно...
 

Часть Первая

Дом на холме

Глава 1
Новые хозяева

Субботний летний день только входил в силу, и с шоссе на грунтовую дорогу вышел крепкий высокий мужчина. На загорелое лицо спадали темные волосы. День выдался жаркий, отчего из одежды на мужчине были только шорты. Из сумочки, прицепленной к ним, донеслась знакомая мелодия.
- Да? – раздраженно выдохнул он, поднеся мобильный к уху. На том конце его не слушали. Мужчина узнал испуганный голос сына и еще много каких-то голосов. – ЧТО???
Он рванул вперед и, нырнув в знакомый проулок, побежал к дому. Уже отсюда была видна небольшая, но все увеличивающаяся группа зевак, а из окна, которое не сразу нашел глазами мужчина, валил черный непроглядный дым.
- Пап! – кто-то из толпы окликнул его голосом Антона.
- Где брат? – выдохнул отец, обняв парня. Светлые волосы молодого человека были заляпаны сажей.  – ГДЕ БРАТ???
- Там, - Антон махнул рукой в сторону их парадной. – Успокойся. Мы в порядке.
Он никогда не видел отца в таком состоянии, хотя, по правде, и сам в тот момент слабо что-то соображал. Мозг «бежал», а Антон за ним не успевал. 
Подошел его брат. Волосы Димона, и так не очень послушные, теперь торчали во все стороны.
- Боже! – увидев сына, мужчина схватил его за плечи и подтянул ошалелых братьев к себе. – Как я рад…
Тут он вспомнил об окне их квартиры.
- Как это случилось? – резко спросил он. Но, верно, решив, что слишком резко, добавил: - Не в курсе?
- Нет, - братья не лукавили. Они действительно не представляли, что случилось. Когда они шли со школы, то намеривались позвонить отцу и пойти вместе за покупками, но, подойдя к дому, увидели пожарных. Среди них был и хороший знакомый отца. Спасибо ему, кстати, что уцелевшие вещи еще не растащили.
- Серега! – позвал кто-то. Отец обернулся – к ним быстрым шагом шел тот самый пожарный. Сергей, мотнув головой, отозвал приятеля.
Разговор шел долгий, но братья не прислушивались. Их головы опустели, а глаза устремились на окно третьего этажа, что вело из их квартиры. Из того, что было их квартирой. Последние девятнадцать лет их семья жила здесь. В этой квартире. Их мама (ее звали Лили – прекрасное имя) умерла, они жили вдвоем с отцом, но у них был дом. Без материнского уюта, но все-таки с потолком и стенами…
- Поехали, - Сергей подошел минут через двадцать. А за его спиной стоял Джон Дарен, родной брат Лили. И участковый с их района.
- Секунду, - участковый достал из сумки планшет. Он записал их имена и фамилии (Сергей, Антон, Дмитрий Саевы), спросил еще что-то и отпустил.
- Куда? – вымученно поинтересовался Дима, когда они вышли к шоссе.
- Ко мне, - голос у Джона был низкий, как урчание льва. Да и сам он был похож на льва: движения ленивые вальяжные, если не сказать тормознутые.
На вид он был неопределенного возраста, с размахом от двадцати пяти до сорока пяти лет, крепкого телосложения, высокого роста. Его иссиня-черные всегда блестящие волосы, с едва проглядывающей сединой (которой он ужасно гордился), были стянуты в конский волос.
Говорил он без акцента – русский язык был для него, как и для сестры, вторым родным. Откуда они родом брат и сестра никогда не распространялись, а от расспросов Саевых умело уходили.
- К тебе? – Антон был изумлен. Джон часто, после смерти сестры, навещал их, брал с собой на прогулки, за город, да куда угодно… но только не к себе домой. Попытки братьев узнать причины этого оказались тщетными, а повзрослев, Саевы пришли к единственному логическому решению – «мой дом – моя крепость». Вот чем руководствовался Джон, и хватит об этом.
- На вторую квартиру, - невозмутимо ответил он.
Вот теперь все встало на свои места: «вторая квартира» представляла собой смежную с его квартирой кладовку. Чулан, который в розовых мечтах Джона собирался стать «студией».
- Там и обсудим кое-что, - на лице Джона возникла и тут же исчезла горькая неловкая усмешка.
Через несколько часов Саевы глотали горячий чай, морщась, но заметно успокоившись. «Студия» Джона за те пять с лишним лет, что он ей владел, так и осталась мечтой. Временное пристанище  Саевых являло собой небольшую, если не сказать миниатюрную комнату. Два обшарпанных кресла, стол с неустойчивыми ножками, да видавший виды диван, на который не то, что садиться - стоять рядом было боязно - вот, собственно, и все. Да даже это поместилось здесь не иначе, как с Божьей помощью. Выхода, однако, у них не было – Джон предусмотрительно закрыл дверь в свою квартиру – так, что сели уж где было.
- Поджог? – Дима первым озвучил мысли семейства. Он бросил короткий взгляд на отца, но тот, вопреки обыкновению, не покачал головой.
- Очень может быть… - медленно проговорил он, глядя в темноту комнаты. Он явно хотел сказать что-то еще, но внезапно за его спиной что-то щелкнуло, и ноги тут же обдало холодом. Братья чуть не захлебнулись горячим чаем.
- Вы бы хоть свет включили, ей Богу! - по интонациям Джона никогда не поймешь - обеспокоен он чем-то или наоборот - принес радостные вести.
"И впрямь, - Антон позволил себе ухмыльнуться. - Уже, наверно, час, как за окном стемнело, но никто не заметил, что в комнате - хоть глаз выколи.
"Лампочка Ильича" загорелась ядовито-желтым светом, но стало как ни странно уютнее. Жмурясь, Дима уставился на "гостя". Лицо дяди, так же, как и его интонации, не выражало абсолютно ничего.
Джон примостился между Сергеем и Димой и, хлопнув ладонями по коленям, с присвистом выдохнул.
- Так, во-первых, это не поджог. Твой друг, Серега, как его... Саня - Сергей кивнул, и на его лице появилось недоуменное выражение. Правда тут же исчезло, - сказал, что все дело в проводке. Вполне может быть.
Джон пожал плечами. Немного помолчав, продолжил:
- Во-вторых, я думаю, что выражу общее мнение - вам нужна крыша над головой.
Саевы вымученно улыбнулись.
- Я вот тут принес вам десерт.
С этими словами Джон достал непойми откуда контейнер с хрустящим шоколадным печеньем – излюбленное лакомство Саевых, Джон его готовит сам – и положил на стол.
- Налетай, - застенчиво хмыкнул он.
- Что с квартирой? – осмелился спросить Антон. В этот момент он наливал всем по третьей кружке чая, и еле смог удержать чайник в трясущихся руках. Тревога, было отступившая под действием напитка, вновь нахлынула. Даже с большей силой. Как новая волна... – От нее хоть что-нибудь… осталось?
- Нет.
Джон, прислонив губы к кромке чашки, обвел глазами Саевых.
И в его взгляде, хотя братья в это и не верили, отразилась целая гамма чувств, возможно переполняемых дядю. Тоска, усталость, злость, и еще какая-то обреченность, даже безысходность.
Снова молчание, нарушить которое было нечем.
«Нет, - голос Джона ухал, как сова в голове Димы. - Антоха спросил «что-нибудь осталось от квартиры», а Джон ответил «нет». Ничего. И что им делать? Что вообще можно сделать в такой ситуации? Они, привыкшие к комфорту, созданному их отцом, теперь были почти на улице, а отец с отсутствующим видом сидел на диване. Что могло прийти ему в голову?
- Раз так, что будем делать? – Антон обращался именно к отцу. Их с братом мысли бежали в унисон: всесильный отец, потерявший жену, поднявший двух сыновей мог сломаться в один миг. И дети это понимали, как никто другой.
- В любом случае нам нужно время, - голос отца был каменным, однако перелома слышно не было. - С кандачка это не решается. Куча справок: в пожарной, в социальной… мрак, - он нервно ухмыльнулся. - Где потом жить будем – не знаю, а пока… Джон, ничего, если… - он обвел комнату глазами.
Джон наклонился вперед, сложив ладони в замок.
- Серега... Ты сам понимаешь, что на меня вы можете всегда рассчитывать, но вчетвером мы там, - он мотнул головой на дверь своей однокомнатной квартиры. Той, в которой жил сам, – не поместимся.
Отмахнувшись от всех возражений Саевых, что они мол «могут и во второй комнате поютиться», Дарен продолжил:
- Я знаю, где вы можете спокойно пожить неограниченное время. И места там куда больше.
- Дед? – лицо Димы посветлело.
- Да.
«Дед» - это отец Лили. Правда, братья видели его только на фотографиях – человек он, мягко говоря, своеобразный – ни кого не пускал к себе (особняк где-то за границей), ни сам никуда не выезжал. Насколько Антон с Димой знали (из рассказов Джона – мама на эту тему не очень распространялась), большую часть своей жизни старик провел в фамильном имении, как в скиту (хоть и довольно комфортабельном), а детей, Джона и Лили, воспитывала мама. Которая вроде и сейчас жива-здорова.  Надо отметить, однако, что и она не стремится к общению. Странная семейка, всегда отмечали братья. Вспомнив это, Дима с Антоном  почему-то засомневался в гостеприимности «дедушки». Учитывая еще и то, что к отцу, он относился мягко говоря не очень. Случай на свадьбе родителей – тому подтверждение…
- Я понимаю, - Джон зычным голосом вывел братьев из воспоминаний, - отношения у вас с ним не сложились.
- Вернее их нет, как таковых, - поправил дядю Дима.
- Ну да, - Джон ухмыльнулся, встретившись глазами с Сергеем. – Почти. Но, он сам, повторю, сам связался со мной и предложил вам помощь.
Реакцией был ступор.
- Баа, - только и выдал Антон.
- А с каких это пор? – в один голос поинтересовались отец с Димой.
- Вот уж не знаю. А только он ждет нас со дня на день.
Все посмотрели на Сергея – он еще никак не отреагировал на сей факт. Но глава семьи… решать ему, как-никак.
- Едем. Там посмотрим.
***
Прошло несколько дней, и вот уже все семейство было готово отбыть.
- Пошевеливаемся, молодежь! – подгонял сыновей Сергей, - Скоро Джон приедет, и мы дунем в дорогу.
- А он едет с нами? – обрадовался Дима.
- Да, - ответил отец, перетаскивая довольно тяжелый чемодан (Слава Богу – последний), - Он поедет с нами, и жить будет также с нами.
- А его тоже пригласили? – скорчил недовольную физиономию Антон.
Он явно был не в настроении. Сборы в поездку не входили в число его любимых занятий.
- Да, Антон, - холодно ответил Саев-старший не допускающим возражения тоном, - пригласили.
В дверь позвонили. Антон, обходя баррикады из чемоданов и сумок, направился открывать её.
- Сто лет жить будет, - буркнул он с улыбкой, впуская в дом дядю.
Проходя по стеночке, дабы не споткнуться, в комнату вошел Дарен. В руках он держал свой любимый темный кожаный плащ и сложенную в «три погибели» походную сумку.
- Ну как, готовы? – улыбнувшись, спросил Джон.
Вместо ответа, Саевы взяли в руки чемоданы.
***
В конце долгой изнурительной поездки их ждал заслуженный подарок. Громадное, необхватное, непроглядно-черное здание, с бесчисленными башнями, литая обшивка, будто взятая с обложек мистических произведений. Это произведение искуства стояло на невысоком холме, окруженным лесом.
Навстречу Саевым вышел человек. Подтянутый мужичок, лет пятидесяти, не больше. Его зализанные назад черные с сединой волосы открывали обзору нехилую лысину. Ну, натуральный дворецкий, до «мозга костей». Двигался он слаженно, четко – как бравый солдат на плацу.
- Здравствуйте, господа, - «проскрежетал» дворецкий. Его голос сносил наповал своей тональностью. Какой-то непонятный скрип, сродни проведенному по стеклу фломастеру. – Добро пожаловать в Сайфер-холл. Меня зовут Фред Бартон, я дворецкий этого дома.
Он элегантным жестом указал назад.
Все представились и поздоровались, кроме Джона, который стоял, молча всматриваясь в дворецкого.
- Ну, чтож, - после небольшой паузы мягко произнес Сергей, переминаясь с носка на пятку. - Может, зайдем?
- Дело говоришь, Серега! Нечего на пороге стоять! Успеем еще налюбоваться! - прогомонил Джон, указывая Фреду, мол «провожай».
Впечатление от внешнего облика дома не шло ни в какие сравнения с теми чувствами, которые испытали гости, едва огромные дубовые двери открылись перед ними. Глаза Саевых сверкали, как глаза дядюшки Эбенезера Скурджа, открывшего для себя ощущение радости в Сочельник.
Холл был просто огромен, стены завешаны так непривычными для городского жителя тканями, великолепные картины органично вплетены в общий интерьер, свет от свечей в канделябрах играл прелестную симфонию прошлого на лицах гостей. Парадная лестница начиналась в центре и далее, на уровне второго этажа, расходилась по перпендикулярной линии. Сама лестница была вроде как из дуба. Её перила украшала резьба и замысловатые скульптуры, усаженные на крайних балясинах. «Красная ковровая дорожка» на полу придавала торжественности всему происходящему, а сам же пол был украшен мозаикой, в точности повторяющей рисунок лепки на куполообразном потолке.
- А где же наш дражайший дедушка? – оглядывая потолок и особо ни к кому не обращаясь, поинтересовался Джон.
В этот момент дворецкий закрывал двери. Но услышав вопрос Джона, застыл, словно окоченел.
- Фред? – не дождавшись ответа, Джон оторвал взгляд от потолка и повернулся к дворецкому.
Мужчина также молча и неподвижно разглядывал дверь, словно ничего кроме его и не волновало.
Джон взволнованно повторил имя дворецкого, сделав к нему пару шагов. Вместе с ним сдвинулись с места и братья, переглядываясь друг с другом. А Сергей, который находился ближе всех к застывшему дворецкому, просто хлопнул того по плечу.
- Дружище,  - его зычный голос разнесся по холлу, и, Слава Богу, вывел из ступора старину дворецкого, - что с тобой? Не заболел?
Бартон медленно повернул голову и едва слышным голосом произнес:
- Простите.
Далее без объяснений направился к лестнице. Проходя мимо Джона, он совершенно безэмоциональным отсутствующим тоном сказал:
- Он не выходил из своей комнаты весь день.
Все не сразу поняли, о чем он, но, вдруг, Джон, побледнев, оттолкнул Бартона и поспешил на второй этаж. Ополоумевшие Саевы ринулись следом, петляя и толкаясь на лестнице. Спина Джона скрылась за поворотом, послышался звук хлопнувшей двери, и наступила тишина. Нарушали ее лишь их молодые сердца, стучавшие достаточно громко, чтобы их можно было отчетливо слышать в узком коридоре. Взволновано дыша, Саевы заглянули в коридор. Джон стоял у одной из дверей, белый как полотно, и смотрел в проем.
- Он мертв, - неотчетливо прошептал он, подойдя к Саевым и встав у них за спиной.
Братья первыми зашли в комнату. Их взглядам предстала ужасающая картина. Прямо перед дверью, в кресле сидел их дед. Хоть они и видели его на фотографиях, но решительно не узнавали это иссохшее пергаментно-серое, а то и желтое лицо с впалыми до костей щеками, тонким перекошенными губами и распахнутыми в страхе пустыми серыми глазами. Страх, казалось, витал в комнате, просачиваясь в кожу и разносимый кровью по всему телу, он съедал сердца напуганных гостей. Первым нарушил гробовое молчание Джонатан. Голос его дрожал, а в глазах застыли слезы:
- У него было слабое сердце.

Отредактировано Tabic (Пт, 1 Апр 2011 20:27)