Это просто начало чего-то непомерно гениального и способного перевернуть весь мир
Это я шучу так...
Просто напросто, ещё одно начало, которое в скором времени я продолжать не намерен. Посмотрите, покритикуйте. Написано это после прочтения десятка книг по, вроде бы, одноимённой игре... Так что, кто читал или играл, поймёт

Шершень

Утро для жителя города, не важно какого, начинается с чашки кофе, или ещё чего-нибудь тонизирующего, пробежки и героического похода на работу. Почему героического? Попросту я не знаю не одного человека, любящего свою работу. Были у меня приятели, которые работу и любили всей душой и, в то же время, люто ненавидели… Впрочем, они и не горожане.
А вот я с утра в качестве разминки мотаюсь через пятикилометровый парк к знакомому. Теперь я возвращался назад.
Сейчас, когда я пересёк очередной овраг, перекинутый деревянным мостом, из-за высотного офисного здания, километрах в двух, выглянуло солнце. Я сощурился, защищая глаза от ослепительной вспышки, в которую превратились лучи восходящего светила, пройдя сквозь здание насквозь и преломившись о стеклянные грани. Ослепительное марево стояло в парке ещё долю секунды, а потом сработала автоматика, и система поляризовала стёкла, сделав их из кристально прозрачных тёмно-оранжевыми.
Я несколько раз моргнул, восстанавливая зрение, и продолжил путь через зелёную зону микрорайона к своему жилищу. Строительство за пятьдесят лет шагнуло вперёд. Даже не шагнуло, а прыгнуло, по олимпийски, на рекорд…
Я усмехнулся про себя мыслям, крутившимся в голове, и несколько раз сильно крутанул колёса инвалидки: парк переходил в жилую зону и плотно утрамбованная земляная дорожка ощутимо меняла наклон. Деревьев становилось всё меньше, в просветах между ними стали появляться маленькие частные домики. Ещё через пару километров от леса остались только клочки буйной зелени, расположенные везде, где только можно было. Картина очень напоминала болото, где вместо жижи каша из пенобетона и стеклокерамики. Тем не менее, это красиво.
Минут через пять пути, грунтовка перешла в пенобетон покрытый асфальтом, дома резко прыгнули вверх, создавая некую границу отделяющую парк от города. На встречу стал попадаться люди, в основном дети, и я непроизвольно ускорил темп, вращая колёса инвалидки так, будто решил потягаться с её роботизированным аналогом. Что, в общем-то, не далеко от истины.
Парк кончился, и я свернул на параллельную его границе улицу. Там быстро докатил до магазина, купил немного еды и с чистой совестью покатил домой.
Дом мой находился на окраине этого парка, в сотне метров от условной границы, где, в общем-то, зелени больше чем бетона… Потому и выбрал именно это место, меньше людей, спокойнее.
Подъезжая к дому – низкому кирпичному ящику, увитому какой-то лозой по самое не хочу – я приметил несколько не местных машин с тонированными стёклами, припаркованных за углом. На таких обычно катаются либо бизнесмены, либо военные чины. Государственные чины предпочитают зарубежные аналоги. Я, в принципе, с ними вполне согласен: бронирование одинаковое, а масса меньше в разы.
Вот вам и вопрос: что тут надо военным? То, что это не бизнесмены и не их шестёрки – просто наверняка. А некоторые из военных чинов могут иметь ко мне некоторые весьма интересные вопросы.
Что это могут быть за вопросы, я прекрасно знал, но не мог предположить, кто именно и с какой обо мне информацией сидит ныне у меня на кухне. Всё это я отмечал краем сознания, просто принимая к сведению, что край матерчатой шторы занавешивающей кухонное окно слегка отодвинут. Совсем немного, но достаточно, чтобы заметить.
Главный вопрос всё же в том, что им обо мне известно. Очень хорошо, если только лишь общие сведения и показания подставных «очевидцев». А если товарищи военные накопали папочку с грифом «секретно» и заголовком «Шмель»? Вот это самый нехороший вариант… И ведь никто не докажет обратного: всю мою команду раскидали по необъятным просторам России, да подальше друг от друга, с запретом на любое общение, красной социальной меткой и ограничениями седьмой степени… Уроды…
Я подкатил к подъезду, вскарабкался в инвалидке на деревянный потрепанный пандус и заехал в подъезд. К хорошему, говорят, быстро привыкаешь, но ко мне это не относится. Как я только не извращался, пытаясь подниматься по лестнице, убил на это месяц, но так и не смог с нею совладать – пришлось пользоваться лифтом.
Оказалось, что эти вояки ещё и по лестнице не поднимались, да и приехали совсем недавно: следы грязных ботинок были свежими и чёткими – час, не больше.

Мрак

Вторые сутки я клял всех известных мне и миру, да и неизвестных никому, богов, что согласился на это. На что же такое ужасное я подписался? Да просто напросто пройтись по краешку Зоны с несколькими новичками, только что прошедшими обкатку. Я, конечно, не говорю, что это ужасно сложно, нет. Это, порой, даже весело: молодняк такие фишки около аномалий откалывает, или на пустом месте их ищет, словно там их целая тонна, если можно так выразиться. Всё это смешно, если б не так грустно… Загнутся они, как один наглый ожиревший барыга ещё эпохи Чернобыльской Зоны говорил, не за **** псевдособачий.
Я никогда не ходил с молодняком, это был мой принцип. Был – потому что если принцип нарушен, то он уже не принцип. Вообще, я если и хожу с кем – то, то лишь в паре и с исключительно надёжными  людьми, либо с теми, за кого эти люди поручились.
Тем не менее, к сопящей и топающей как стадо псевдогигантов банде, что плелась за спиной, необходимо относиться спокойно и терпеливо. В конце концов, сам таким был.
Слева тянулись пологие холмы устланные травой бритвенкой, тускло поблёскивающей в лучах восходящего светила. Травка эта - несколько раз мутировавшая, перекорёженная Зоной конопля получившая название среди сталкеров за необычайно острый, отливающий сталью край листа. Сама по себе, травка не опасна, но если угодить в зону активации, бритвенка как живая начинает  тянуться к жертве. Погибали от её стальных лезвий только неудачники и полные идиоты, но даже сталкер со стажем и в хорошем БЗК мог без проблем оставить на таком поле ботинки и штаны по колено в виде тонко нарезанной лапши. Что интересно, деревья даже рядом с этой травкой не росли категорически. Не росли и всё. Ни разу не видел.
По правую руку тянулась неглубокая балка, по дну которой журчал ручеёк, неся в себе опавшую после вчерашней непогоды листву. Склон был глинистый, крутой, градусов семьдесят, так что и мысли о спуске к воде не возникало, да и привал в этом месте делать я бы не решился: того и гляди, склон осыплется. Да он и так осыпался в ручей, радостно проглатывающий порции глины. С другой стороны от балки, вплоть до густого березняка, построившегося стенкой, лежало старое поле, чётр знает, сколько лет не паханое ещё до катастрофы. Земля там утрамбована множеством дождей и ног едва ли не до состояния асфальта. Так что ничего там не росло, всё до берёз было как на ладони. Посреди поля стоял небольшой деревянный домик с сараем, обнесённый косым забором. Выглядело это крайне обветшалым и мрачным каким-то. Я бы туда даже под дулом не полез, тем более, весь дом был увит прядями ржавых волос, и порог его занимала хоть и не большая, но опасная мясорубка. Её я опознал по разнообразным прямым прорезям в висящей на одной петле двери. Мясорубка вообще чрезвычайно опасная аномалия. Её очень легко обнаружить, но это с лихвой компенсируется невероятной убойностью. Даже самая слабая аномалия такого типа способна переломать человеку все кости, а самая сильная просто режет всё в неё попавшее на разномастные куски.
- Короче говоря, любого в неё попавшего сперва притягивает к центру, а за тем, режет на небольшие куски. Правда, очень быстро. Учёные, если кому интересно, говорят, что эта аномалия в своём объёме в произвольных плоскостях создаёт ускорение в несколько тысяч джи…
Рядом с сараем на брюхе лежал старый трактор, разобранный бродягами до состояния обглоданного химерой кабана – один скелет, да и то не весь.
Метров через сто холмы сошли на нет, плавно перейдя в лесок. В него же упиралась балка. Точнее, она из него брала начало, в виде нескольких мелких ручейков втекающих в распадок. Я скомандовал привал. Молодёжь быстро скинула рюкзаки, сопровождая сие действо таким звоном и скрежетом, что будь мы на десять километров дальше от периметра, сюда бы уже неслись несколько стай слепцов, разведать, кто же устроил здесь посиделки. Но, благо, до фактической границы Зоны нам топать и топать, так что пока можно обойтись разбором полётов и отвешиванием пинков самым громким.
Народ явно расслабился, по лицам видно, но, тем не менее, по окрестностям смотрел. Даже расположились так, чтобы просматривать весь периметр стоянки. Быстро учатся. А всё потому, что вчера вечером я за потерю бдительности устроил им небольшой спектакль одного актёра.
Они скинули вещи, зарылись с головами в рюкзаки, доставая сухпай, затем развели костёр, и ни мало не беспокоясь о тылах, сгрудились в пятне света, а потом, когда совсем стемнело, завалились спать. Я всё это время провёл рядом, наблюдая, как пять полудурков собственноручно готовят себе могилу, даже об этом не подозревая. Будь то Зона, даже самый краешек, где аномалий-то ещё нет, поели бы их ночью. Те же собаки.
Проучил я их очень просто, но эффективно. Когда вырубились все пятеро, я прошёлся между ними, поочерёдно связывая каждому намертво шнурки и разряжая оружие, при этом намерено лязгая металлом. И хоть бы кто проснулся…
Оставалось только переполошить молодняк, что я и сделал, выпотрошив несколько патронов и соорудив из них что-то вроде детской петарды. Понадеялся, что хоть это их разбудит. Бабахнуло. Подскочили все, пытаясь встать, барахтаясь и безбожно шумя. А я, вдобавок, кидал заранее припасённые камни, норовя попадать по головам.
Был бы кто рядом с камерой, за такое представление мог бы приличные деньги заработать. Но моё творчество оценить было некому, и поэтому, когда закончилась горка камней, я стал подробно, в красках описывать копошащимся парням, что их ждало при подобном раскладе даже на самом краю Зоны.
Им вполне хватило. Даже выставили дозорных, когда сумели развязать шнурки…
Ну а сейчас, отдуваясь, они уселись спинами к сваленным в кучу рюкзакам. Оружие каждый держал наготове, но скорее, не из-за боязни не успеть его схватить, а потому что я рядом. Самый здоровый из молодёжи, его уже Лосём прозвали, поочерёдно проверил всё оружие и только после этого вытащил из новенькой разгрузки брикет гематогена и задумчиво в него вгрызся. Он единственный, кто к оружию относился серьёзно, видимо, служил.
Долго рассиживаться я им не дал. Говорил же про разбор полётов…
- Встать, привал окончен!
Ребята немного обалдели, но вида не подали: как и было сказано, похватали автоматы, закинули РД за спины и замерли в готовности идти, куда скажу. Но цель у меня была иная. Я сам скинул рюкзак, быстро опустил его под ноги, там же положил автомат, снял разгрузку, потом так же быстро, как мог, повторил процедуру в обратном порядке.
- Что-нибудь слышали? – спросил я у молодёжи, но ответа не последовало. – А теперь так же тихо и неслышно устроиться на привал. Я отойду метров на пятьдесят и, не дай бог, что-нибудь услышу…
Слава богу, они сумели почти бесшумно повторить мои действия. Быстро учатся… Может я и загнул про то, что им долго не жить? Ладно, время покажет, а сейчас надо учить, чему смогу.

Отредактировано Alexis (Пн, 12 Апр 2010 17:21)