Уважаемая Fan, совет совету - рознь. Смотря как давать эти самые советы...

Несравненная и бесподобная Эрика, зря Вы так. Мне кажется, что Вы тоже э-э... несколько излишне эмоционально реагируете на замечания в свой адрес. Примером может служить параллельная тема, где Вы, несравненная и бесподобная Эрика, уж как-то чересчур бурно отреагировали на самые невинные и вполне серьезные замечания. Да, Леша не прав, что так завелся на Вас, но он уже вовсю просит у Вас извинения, а Вы, несравненная и бесподобная Эрика, никак не можете простить и понять его. Жестокость меж тем не украшает женщину вообще, а уж такой как Вы, она просто не к лицу. Мы внимательно смотрели Вашу критику, приняли ее к сведению, но извините: в каких-то моментах мы с Вами не согласны. Ну тут уж ничего не поделать: сколько людей - столько и мнений. Я присоединяюсь к просьбе Алексея извинить его и от себя добавлю: Вы умный и талантливый человек (хотя уважаемые Fan, Миледи да и Вы сами утверждаете, что не относитесь к роду людскому) и Вам не к лицу обижаться, если с Вашим мнением не согласны. Попробуйте убедить, объяснить, но обижаться... Это недостойно ни Вас, несравненная и бесподобная Эрика, ни Вас, уважаемая Fan. Еще раз повторюсь: мы нуждаемся в вашей критике, замечаниях и комментариях. Будьте великодушны, и не обижайтесь на нас. Мы вас так ценим и уважаем!

Йоганн, Леш, Вы чего? Вам делать больше нечего, как про этикет беедовать? Я тут, панимаишь, в Костромских дебрях, уговариваю Ваню не топить меня в болоте, а Вы тут раздрай по поводу этикета? Если чем-то и можно заниматься всю жизнь, так это действительно просить у женщины прощения. Йоганн абсолютно прав. А капризный объект просьб станет морщить очаровательный носик, закусывать нижнюю(верхнюю) губку и требовать: "А вот еще... А ты еще не на коленях... А я тебе не верю... А все вы такие... Ну-у, это ты уже обещал..." и тому подобное. Но неужели несравненная и бесподобная Эрика пойдет по этому пути?!!

Ну вот, чтобы никто не думал, что мы с Лешкой "исписались" - продолжение.
Глава 7
О том, что крепости, которых не могли бы взять большевики, встречаются крайне редко
После того, как прошло еще месяца полтора – честно говоря, я сбился со счета дней после того, как оставил свой «ролекс» в рюкзаке и он встал – так вот по прошествии примерно полутора месяцев я решил, что пора нам на первую вылазку. Серьезную. Не пощипать купца на большой дороге, а всерьез, на чей-нибудь манор. Взять замок штурмом нам, ясен перец, не светит, но хоть посмотреть наяву, полюбопытствовать на тему слабых мест, да и попытаться прищучить какого-нибудь сёра – пусть не самого, так дружину ему подсократить.
За полтора месяца в нашем отряде произошли изменения. Десяток голодранцев, не вынеся тягот крутой армейской жизни, сдернули в неизвестном направлении. Да и скатертью дорога, уроды! Я из вас людей делал, а не хотите – так и подыхайте уродами. Зато остальные поднатаскались, подучились, подтянулись – в общем, если еще не готовые солдаты, то уж как минимум – «черпаки» .
Кстати и с оружием в отряде ситуация улучшилась. Теперь у нас  имеется сорок настоящих боевых копий, с которыми умеют обращаться все бойцы; двадцать три окованных железными полосами дубины – серьезное, кстати, оружие, если в умелых руках; пятнадцать настоящих боевых топоров на длиннющих – метра в полтора – древках; две алебарды и целых девять мечей, не считая трофейного ятагана, который я оставил себе. Оказалось, что тут самое дорогое оружие – меч. Он один стоит чуть ли не как все наши топоры, алебарды и копья вместе взятые.
Поначалу меня это поразило. Энгельрик поведал мне как-то на досуге, что сделать, к примеру, хорошее копье – ой-ёй-ёй, сколько возни! Деревяшку из ясеня чуть не три года выдерживают, да еще клей варят и жилы… Вещь-то вроде не из дешевых  быть должна. А оказалось, что меч еще дороже. Много дороже. Тут со сталью какие-то проблемы, а потому меч – сильно дорогой. Очень сильно…
Все остальное оружие, если не считать двух хороших луков, доброго слова не стоит. Простые дубинки, какие-то ножи, примитивные луки – вот, собственно и все. А банда у нас здоровая – без малого шесть десятков рыл. Два взвода отдай и не греши.
Первое и главное, что я провел в нашей бан… хм, а, пожалуй, теперь уже и не банде, не шайке какой-нибудь, а самом настоящем отряде – разделил вверенное мне подразделение на два взвода. Теперь у меня два взводных: Энгельрик Ли командует взводом ближнего боя, и Билль Статли – взводом стрелков. Стрелки у нас пока еще так себе – луком за неделю пользоваться не научишь. И за месяц – тоже. Дай бог – через год парни освоят луки более или менее, хотя, конечно, скорее – менее. Кстати, Билль сказал, что у них тут, иногда, попадаются какие-то «вэллис», так вот у них луки – хорошие. Мой предшественник как раз и обзавелся луком такого вот «вэллис». Интересно, это хоть люди, или эльфы какие-нибудь, вроде тех, в которых играла одна моя знакомая?..
…- Робин, Робин!
О, вот и Статли, легок на помине. Чего тебе, родной?
- Робин! Там… по дороге… отряд…
- Билль, переведи дух сперва. А то ж никто не понимает, что ты там говоришь?
Бойцы, которых я гонял по полосе препятствий, захихикали. Ну, в принципе они правы: мой язык еще очень далек от совершенства, и меня не понимают куда чаще. Но что это за мода такая, над старшим смеяться?
- Отставить! Вы эти хиханьки оставьте для своей хаханьки! – ребятки заметно сбледнули с лица и тут же подтянулись. Я повернулся к Статли, – Говори!
- Дальний дозор передал: по дороге в Нутыхам движется отряд. Примерно два десятка. Всадников и пеших поровну. С ними бабы. Можем перехватить, если поторопимся…
Пожалуй, и правда – можем успеть…
- Прекратить занятия! Рота!... То есть, отряд! В две шеренги! Становись!
Банда бодрячком строится в две не слишком ровные линии. Что приятно – уже с оружием.
- Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
Ладно, за равнение в строю я их потом взгрею. Сейчас – не до этого. О, папшка торопится…
Упругим шагом я подхожу к Хэбу, встаю по стойке «смирно» и рапортую:
- Атаман, отряд построен. Дозор обнаружил отряд, двигающийся в город. Возможно перехватить. Прикажете выступать?
Так и не привыкший к армейским порядкам Хэб смущенно кивает:
- Эта… Дык… Оно, конечно… Чего ж?.. Надо…
Очень содержательный приказ… Ну, тогда я…
- Отряд, слушай мою команду! Нале-ВО! Бегом… МАРШ!
Неровные колонны начинают перемещение экономической трусцой. А ко мне уже подбегают Энгельрик и Билль:
- Так, отлично парни. Энгельс (Ну не выговаривается у меня «Энгельрик» на бегу! А так хоть что-то знакомое…), ты со своими  сидишь тихо, до пятого залпа. Смотрите, чтобы никто не ломанулся в лес, а то ищи его потом по кустам. После пятого залпа – броском на дорогу и берем уцелевших. Маркс (Это – позывной Статли. Так, по аналогии…), возьмешь свой взвод и прикроешь дорогу стрелами. Без команды не стрелять! Команда – стрела со свистком. Все ясно?
Оба молча кивают, экономя дыхание.
- Вопросы? Нет вопросов? Тогда надбавим темп…
… До заветного поворота мы добежали примерно за четверть часа. Если прикинуть, с какой скоростью бежал Статли сообщить нам о караване, то минут десять у нас в запасе есть. Отлично… Заранее подрубленные деревья с шумом рухнули, перекрывая дорогу. Засада готова. А ну-ка, выйдем, поглядим, как там наши орлы замаскировались…
Упс! Вот и они, долгожданные гости. Так-с, прикинем расклад сил… Во главе каравана мужик среднего возраста, среднего роста и, скорее всего, средних умственных способностей. Потому как перекрыл сам себе дорогу своими же пехотинцами. Те бодро топали, неся на плечах какие-то весьма зверского вида хреновины с длинными широкими остриями и изогнутыми крюками. За ними – явно командир: в цветном балахоне поверх кольчуги, в железном горшке на башке и со щитом на боку. На щите намалевано нечто, надо думать – герб. Рядом с ним – девчонка в длиннющем платье и какой-то непонятной шапочке – не шапочке, а в чем-то таком… дырявое, блестящее и сильно дорогое, надо полагать. Если завалим – будет Альгейде подарок…
Позади мужика со щитом ехали восемь всадников. Все в «свитерах»-кольчугах, с копьями в руках и мечами на поясах. Сурьезные такие мальчики, сразу видать – конвой. А позади всей этой оравы резво трусили еще пятеро с длинными, английскими луками. Вот те бабушка и Юрьев день! Это чего, у местного босса англичане служат?..
Но додумать эту мудрую мысль я не успел. Пехотинцы с крючковатым оружием остановились у поваленных деревьев, на секунду задумались, а затем, дружно вонзив крючки своих штуковин в древесный ствол, с упорством муравьев поволокли его в сторону. Э-э, нет: так мы с вами не договаривались…
Стрела со свистулькой издала резкий пронзительный звук и угодила аккуратно в грудь мужику со щитом. Честно говоря, я ожидал, что отправлю его к праотцам, но видать у него кроме кольчуги имелась еще какая-то железяка на теле, но из седла его все-таки выбросило. И тут же на отряд посыпались стрелы взвода Статли. Ого! Те пятеро «англичан» начали отвечать, да как лихо! Если я не ошибаюсь, а ошибаюсь я в таких делах редко, уже трое наших вскрикнули. Ну, значит так…
Первая же стрела угодила одному из «англичан» в аккурат промеж лопаток. Хэх! Он умудрился, заваливаясь, пустить стрелу в бок своему товарищу. Лихо это я: одной стрелой двоих упокоил. На еще! И еще!..
Последнего из «англичан» достал, скорее всего, сам Статли, если только в его взводе никто не обзавелся стрелами с белым оперением, в подражание командиру. И классно достал. Оставшийся один лучник попробовал удрать, петляя точно заяц. Я промахнулся по нему пару раз и уже хотел плюнуть, когда последняя из посланных вслед удирающему стрела вонзилась точнехонько в основание черепа. Отлично! Даже если мы больше ничем не разживемся, то пять хороших луков – совсем не мало!..
Остальной отряд тем временем заметался на дороге. Солдаты бросили бревно и  теперь искали укрытие от стрел, а всадники сомкнулись в кулак и рванули туда, откуда только что пришли. Вместе с ними скакал и вновь оказавшийся в седле командир. Ничего, далеко не уйдут. Дорога петляет, а мы по лесу, напрямки. Сейчас вот на дорогу выйду – еще парочку вдогон положу…
Ох ты! А девчонка-то ихняя осталась! На пехотинцев уже насели ребята Энгельрика, и исход той схватки не внушает мне опасений. А девчонка… Конь у нее задурил, что ли? Белая вся, в узду рукой вцепилась, а в другой… хлыстика-то и нет. Вот он валяется… Да ладно, на что она мне? Я Альгейде еще чего-нибудь добуду, а эта… Да пусть ее!
Я опускаю лук, и подхожу к всаднице. Одной рукой ухватываю ее кобылку за узду, а другой подбираю с земли хлыст:
- Красавица, вы кажется обронили?..
С этими словами я протягиваю ей хлыст. Она обалдело смотрит на меня, и тут… Черт! Силен дьявол соблазна! На всякий случай скашиваю глаза…Энгельрик занят: он увлеченно рубится с единственным дураком, не пожелавшим бросить оружие и ни хрена не вокруг не замечает. Его бойцы оживленно обсуждают перипетии поединка и тоже не способны реагировать на внешние раздражители. Ну, тогда…
Когда девица уже взяла хлыст в руку, я на секунду задерживаю его конец в руке, а потом чуть дергаю его на себя. От неожиданности она наклоняется ко мне и я целую ей руку. А что? Она – привлекательна, я – чертовски привлекателен, так пусть живет и помнит благородного разбойника. Буду стараться походить на Робина Гуда…
С этими мыслями я крепко хлопаю ее кобылку по крупу, и всадница уносится вслед за убежавшей «надежной, вооруженной до зубов» охраной. И вовремя: радостные вопли сообщают, что поединок окончился. В нашу пользу.
Ко мне подходит Энгельрик: Его прямо-таки распирает от гордости:
- Робин, это было здорово! У нас – трое раненых, причем тяжелых – ни одного, а у них… – он выразительно обводит поле боя рукой. – Еще бы чуть-чуть и ты расквитался бы со своим неправедным судьей!
- С кем? – похоже, я упустил какую-то важную птицу.
- Да ведь это же был сам сёр Ральф Мурдах, червив из Нутахама – Энгельрик делает круглые глаза, но потом вспоминает, что я – не совсем Робер Хэб, и, понизив голос, сообщает, – Это был тот самый ублюдок, который повесил… хм… тебя. И его дочка, милять Марион…
Так, тогда планы меняются. Я-то собирался спокойно собрать трофеи и отправляться восвояси, но раз такое дело…
- Энгельс, а куда эти гады могли поскакать, не знаешь?
- Я думаю – в Дэйрволд. Это ближайший манор. Там Мурдах спрячется и…
- «И» отменяется. Собирай своих, я соберу ребят Статли. Как ты говоришь, называется этот манор? Дряньволк? А попробуем-ка мы это манор на вкус!..
И уже через три часа мы внимательно разглядывали то, что тут называют манором. Ну-у… Этого я не боюсь: это – фигня, а не замок!
Вместо многометровых каменных стен с грозными башнями перед нами  расположилось нечто, напоминающее… напоминающее… Вот, может кто помнит: была такая иллюстрация в учебнике «Рассказы по истории СССР», там еще древнерусский город изображен? Вот почти тоже самое, только как говорится «труба пониже и дым – пожиже!» На холме расположилась деревянная стена из довольно толстых бревен высотой метров в семь-восемь. То есть для моих «черпаков» – детский лепет! Башни, правда, имеются, но их всего три. Две – деревянные, не башни, а так – сторожевые вышки, прикрывающие ворота и примитивный подъемный мостик. Третья, правда, вполне ничего себе башенка: каменная, здоровенная как сволочь, метров двадцать с лишком в высоту. Она ничего не прикрывает, а стоит себе чуть не посередине дерево-земляного манора. Надо полагать это – штаб-квартира сёра, так сказать главный сёртир. Ну, такое чудо-юдо мы штурмовать не готовы, но вот во двор деревянной крепости ворваться – да за милу душу! И прям сейчас и начнем!..
- Энгельс! Сооружайте из веток щиты и рубите шесты. Маркс! Маркс, ты где?! Ага. Значит так: по моему сигналу берете под прицел ворота и верх частокола. Как только какая-нибудь сволочь высунется – бейте залпом. Вопросы?
Энгельрик отрицательно мотает головой и уносится к своим. Билль остается стоять передо мной.
- Ну, что у тебя?
- Робин, мы там пять длинных луков взяли. Ты же начал ребят на них тренировать, так, может, раздадим?
А что, идея неплохая… Правда точности сегодня от них ждать не придется – к новому луку привыкать дня три надо, минимум. Зато дальнобойность и убойная сила возрастут прилично…
- Хорошо, Билль. Реши сам, кому раздать. А я пойду, посмотрю: далеко ли у них стрелы летят?
Метрах в двухстах от частокола я останавливаюсь. Так-с, ну что: стрелять будем?
Будем. Навесом ко мне из-за частокола летят три стрелы. Две с приличным недолетом, одна втыкается в землю у ног. Ага, значит, дальше я не пойду. А вот теперь можно и самому стрелами покидаться… Мой Bear Attack посылает за стену первую посланницу смерти. И еще одну, чуть в сторонку. И еще… еще… еще…
Я призывно взмахиваю рукой, и вскоре ко мне присоединяется Билль со своим композитником и еще двое, давно перевооруженные на «классику». Так, сейчас веселее будет…
После того как к нам подходят и те пятеро, что разжились нормальными луками только сейчас, во дворе манора стало должно быть очень неуютно. Потому что минут через десять из-за частокола донесся звук противный гнусавый звук какой-то трубы, подъемный мост с грохотом шлепнулся вниз и прямо на нас помчались человек двадцать верховых с копьями наперевес.
Если бы я не терзал ребятишек своими занятиями, тут бы мы, наверное, и кончились. Лучники, не выдержав психологического давления атаки, дали бы деру, а так как конь скачет быстрее чем человек, то разбегающихся накололи бы на копья  как жуков на булавки. Должно быть, бравый гарнизон на это и рассчитывал. Только ни хрена из этого не вышло – не на тех напали!..
Не отступив ни на шаг, мы дружно дали залп по приближающейся кавалерии. И еще один. И еще. Потом каждый бил с той скоростью, на которую был способен, но рыцарям от этого легче не стало. На землю свалилось больше половины отряда, остальным, хоть они и удержались в седлах, проблем со здоровьем тоже прибавилось. А из лесу с яростным ревом уже неслись, размахивая копьями, топорами, луками и дубинами, остальные воины нашей бан… да нет, уже не банды, а нормального отряда.
Уцелевшие всадники почли за благо рвануть обратно, под защиту частокола. Только не все успели. Двоих свалил я, одного – Статли, после чего мы ринулись вслед за отступающими и через пять, много шесть минут, уже карабкались по незакрытому до конца подъемному мосту. Рядом по шестам на стену влетело разом человек десять, среди которых был и Энгельрик. Ну, полдела сделано: внешняя ограда взята!