ЯКОВ ЕСЕПКИН

Демоны Геллы

• «Есепкин смог довести тяжелейший литературный слог до эфемерной воздушности, тем покорил высоты, коими грезили предшественники. Начиная от Боратынского, к ним стремились приблизиться самые выдающиеся составители текстов, а не сумели, последним упал Бродский.»
                                                           А. Плитченко

I                 

Сколь весною урочно письмо,
Аонид лишь брильянтами тешат,
Вейтесь, звезды, Асии трюмо
Нас явит и Цианы опешат.

Хоть архангелы помнят ли сех
Златоустов, терницы вознимем –
Соглядайте еще в небесех
Вишни, агнцев, мы золото имем.

Вакх нестойкий астрал оцветил,
Где порхали блеющие Евны,
Их туда ль и со ядом впустил
Падший ангел успенной царевны.

II

Се виется коньячный туман,
Тьмы рыдают о злых небокудрах,
Вечность им – шардоне и канкан,
Веселимся в смертельных их пудрах.

Юный Вертер, не плачь, а мелись,
Любят бледность Люции и Юты,
Зри, серебра на их затеклись
Под Шумана синкопы и брюты.

Гипс богемная ночь сокрушит,
Фижм пастельных избавятся дивы,
Бал обрамят и Вакх увершит
Мглы портретность шелками Годивы.

III

Мгла путрамент свечной овиет,
Апронахи кровавые снимем,
Зрите агнцев о слоте виньет,
Нощность мы и бессмертие имем.

Что и звезды, не вымолвить их,
Суе эти камены рыдают,
Мелос ангельских бальников тих,
Нас теперь лишь оне соглядают.

Се Аид надо свеч остием,
Се Геката чарует виньеты,
Где всеприсно мы яды пием
И в порфирах тлеют силуэты.

IV

Вишни тусклые щедрый июль
Расточит и холодную млечность,
Се веранда и бежевый тюль,
И юности пустой червотечность.

Ах, диамент всё льется по тем
Занавескам сугатно, свечами
Навивая его, исплетем
Хоть пасхалы – каждитесь ночами.

На веранду несите, волхвы,
К этажеркам, свечами плетенным,
Миро с вишней, чтоб мертвые львы
Хоть пленились огнем доцветенным.

V

Будет майский ли сад под луной
Во холодной опале томиться,
У Гиад воспируем весной,
Аще некуда боле стремиться.

Скоро вишни блаженный туман
Перельют в золотые рубины,
Стоил истин высокий обман,
Златоуст – диодем из рябины.

Выйдет Фрида младенцев искать,
Лишь увидит пустые камеи,
И начнут гости ядов алкать
За столами, где веются змеи.

VI

Диаменты иль звезды таят
Серебряные с желтью креманки,
Злых царевен балы упоят,
А любили и нас нимфоманки.

Се зеленый гранат потускнел,
Чаровницы ввились в кринолины,
Вот любовь и коварство Тинел,
Цвет и кровь тусклоядной малины.

Преалкают виющихся од
Тени фей и бордосские фавны
Оцветят диаментовый свод,
Аще тристии наши подавны.

VII

Нарядим златохвойную ель,
Шелк вился – пусть виется атрамент,
Се и ять, лейте ж, Цилии, хмель,
Как начиние тешит диамент.

Снег и тушь, картонажная мгла,
Вселетящие эти синкопы,
Междометий честная юла
Бьет ли твердь, нам лгали гороскопы.

Ах, ужели шумел маскерад,
Спят царевны, их веи незвездны,
Тушь вытекла и с шелками смрад
Лишь стекает в тлеющие бездны.

VIII

Август, август, хоть в тусклых очах
Мнемозины гори, бриллианты
Мы ль чиним об асийских свечах,
Фрейлин бледных ли веются банты.

Антиохии ветхой столы
Яств полны и сугатно ломятся,
Блещут вина, играют мелы,
Черни с гипсом лишь ныне томятся.

Утром станут менины делить
Кукол злых и крахмальные блузы,
Сех и будем тогда веселить
Мертвых дев, исплетающих узы.

IX

Стол нисана – виющийся хлеб,
Что и днесь тосковать о небесном,
Вишни в амфоры бросим, а Феб
Нас оплачет на пире одесном.

Калипсо, под звездами, смотри,
Тьмой надушена Фрида, камеи
Тяжелы от шелков, ах, замри
И умри, пусть целуются змеи.

Ни печати, ни светочей мглы
Здесь уже не увидят сервенты,
Где полны были емин столы,
Вьются тусклых чернил диаменты.