яков есепкин

застолья у морты

четвертый фрагмент

люрекс бархатный, шелк золотой
и парча: меловые фиады
веселятся, над хвоей, свитой
канителью, блистают лампады.

пирования эти и блеск
нас и в снах не оставят, царица,
се глинтвейн и десерты, бурлеск
емин, чудное озеро рица.

иль еще налетят ангела --
преглядеть воск и трюфели с хмелем,
и увиждят юдиц круг стола,
зло давящихся мраморным элем.

двадцать первый фрагмент

мало вретищ ли царских тлеет,
их достанет рапсодам, о щите
всяк и будет, холодность лиет
ночь ночей, ах, ея соищите.

иль владыкам темно, алкиной,
волн серебром шелковие дышит,
мы бежали не славы земной,
иль пирующих челядь услышит.

блеклы сень и этажи дворцов,
нам вино подливают гияды,
и в золотной остуде ларцов
на шелка истекаются яды.

двадцать восьмой фрагмент

золоченые рубища в пол,
се царей иудейских ваянья,
паче немости бедный глагол,
дивы морты ли чают стоянья.

вновь каменам барбарский музей
ночь дарит и хрустальные свечи,
ангела упоенных князей
опьяняют фигурами речи.

набегут ко щедрому столу
тени ид, суе ль время лукавит,
и ювента-царице чрез мглу
к винам антики гжель доуставит.