К вопросу о долгожданном ожидаемом конце света)))

    Старичок Тимофей Францович жил в десятом доме, доме напротив. Это был не то, что обычный дом, это был  … настоящий призрак сорок первого года – я так иногда думала.  На  окрашенной белой рассыпчатой штукатуркой стене медная табличка : «Здесь живет ветеран Великой Отечественной Войны» . Ставни в ветреную погоду хлопали и скрипели так, что моя младшая дочь боялась спать одна , так было хорошо слышны стоны старого жилища. В такие моменты я поминала добрым словом и дом, и ставни, и старика, и заодно весь город в придачу.    Спать –то хочется, представьте себе…
   Городок назывался Хадыженск и находился в настоящей  глухомани.
- Не поеду! Не поеду никуда! – вопила я, собирая вещи и упаковывая  по отдельности в газеты и шерстяные платки  чашки старинного сервиза ; он достался от прабабушки и я его берегла как зеницу ока. Пусть ширпотреб, но раритет же все равно.
-  Ну, милая… - говорил  мне муж.
- да , я милая! – кричала я, -  Мы мыкаемся по этим городам уже пять лет! Но почему не Москва? Почему то Псков, то какое-то поселение Половинка? Я покоя хочу! У нас девчонки сменили знаешь сколько школ?
- сколько?
-  четыре школы!
Даже не знаю, что на меня тогда нашло – прям какое-то исступление.
- ну, у  меня же профессия!..я военный, Инна!
- знаю я, что у тебя профессия! Надоело мне жить среди пенсионеров. У меня в этих твоих … поселках даже подруг никогда не было! Мне надо с кем-то общаться? А где общаться? На дискотеках «Кому за сотню»?
- А я? – все тише спрашивал муж – несколько лет совместной жизни , наверно, приучили его к тому, что когда я начинаю так  изливать накопившиеся эмоции, лучше помолчать.
   Но сколько тогда сказано не было, я все – таки поехала. Потому что любовь никто не отменял.
  Ну и первым,  с кем мы познакомились в этом городе заросших дворов и низких калиток, был  этот старичок-Тимофей Францович. Едва мы показались на улице, как он вышел из магазина с буханкой «Бородинского» в руках и , поравнявшись с нами, вежливо спросил:
- Вам помочь?
- Нет, спасибо!  - отказалась я, и старичок ,улыбнувшись, ответил:
- Ну что ж, заходите на чай.  Я в том доме живу. Тимофей Францович меня зовут.
  Дальше два дня началась сплошная черная полоса на зебре – жизни.  Сервиз – таки разбился, и все шерстяные платки покрылись тонкой фарфоровой пылью, которую невозможно было стряхнуть, часть вещей бесследно испарилась, что-то помялось… такие мелкие неприятности выводили меня из себя. Прям изматывали, очень хотелось на ком-нибудь сорвать свою злость.  И когда в калитку кто-то аккуратно постучался,  я вышла совершенно не настроенная на дружескую беседу.
-   Я тут подумал, может, быть чаю? – спросил гость – конечно же, это был  старик, потому что в городе мы больше никого не знали…
- нет, спасибо! – рявкнула я.
- А ,ну ладно…
  Тимофей Францович поплелся к своему дому, съежившись, словно давно купленный воздушный шарик. А ведь он ,наверно, очень одинок, -  подумала я вдруг и мне стало до боли стыдно, даже на какой-то момент воздух пропал.
- Тимофей Францович! –  крикнула я, перебежав дорогу. – подождите! Пойдемте чай пить!
  Он неуверенно кивнул:
- а я не помешаю вам?
- нет, что вы. Только у нас там пока не прибрано и не все вещи и распакованы…
- а давайте вы с дочками ко мне придете. У меня и мед есть. Липовый.
   Так мы оказались у него дома; внутри он также показался
мне памятником двадцатому веку… там было две небольшие комнатушки и сени.  Он называл их коридором, но это были именно сени, я сразу их про себя так назвала.
  В большой комнате стоял круглый стол, бережно укрытый желтоватой от времени скатертью, на столе , ровно по середине – лампа в красном абажуре.  Пахло старой мебелью  и пылью, и книгами, какой запах бывает в библиотеке. 
Девочки прижались ко мне покрепче.
- Садитесь, - предложил Тимофей Францович, выдвигая  три табуретки.
И беседа вроде наладилась. Мне так показалось – я была в меру приветлива и почти смогла скрасить ту неловкость, которую испытываешь, общаясь с пожилыми людьми.
  - а что это?-  спросила я, глядя на висящую на стене карту неба с обведенными звездами и нарисованными стрелками.
- Хорошо, что вы спросили, - просиял старик, - я ведь увлекаюсь астрономией.  Люблю карты рассматривать, звезды…
Девочки попросили рассказать, и тот не без удовольствия на морщинистом лице с седой щетиной достал стопку карт и несколько старых тетрадей. Он  говорил о каких-то течениях, скоростях… я ничего не понимала. Дочки слушали, задержав  дыхание.
-а вот мое последнее открытие! – возвестил старичок, и я немного очнулась от дремы. – я подсчитал , что семнадцатого июля мимо планеты промчится астероид! – он буквально задохнулся от восторга.
- Как- астероид?  - глупо спросила я.
- вот так! – широко улыбнулся он,  - и возможен летальный исход, потому что скорость будет неимоверно большая, и это может немного задержать движение земли.
   Девочки потрясенно замолчали, испуганно распахнув глаза. Я , еле сдерживая злость, распрощалась с «ученым» и  мы пошли домой.
  Вечером Златка подошла ко мне и тихонько спросила:
- мама, а мы умрем, да? – и обе третьиклашки примолкли, ожидая ответа.
-нет, конечно! – возразила я.
- А Тимофей Францо…
- он ошибся!
Начался июль, чем дальше подползали календарные листы к семнадцатому числу, тем больше волновались девочки, глядя на них – и мне было не по себе.
  И наконец это грандиозное число наступило, я старалась отгонять от себя стариковы объяснения и изображения карт, белые точки звезды, обведенные дрожащей рукой.  Девочки , отводя глаза, сказали , что гулять сегодня не пойдут.
- Почему?
- не хочется… – уклончиво ответили они.
Вечером они откровенно боялись , а ночью, благо папа наш был на дежурстве . переползли ко мне в постель и прижались ко мне с обеих сторон. Я не  стала их выгонять, потому что два маленьких щуплых тела искали у меня защиты, хотя это было глупо – верить россказням старого сумасшедшего старика…но это же были дети.
  Как будто бы я могла остановить астероид! ..
Представляете мой шок, когда я проснулась утром восемнадцатого… 
  За окном совершенно обычно щебетали птицы, светило солнце и воздух из открытой форточки пах выпечкой.
    В магазине , куда я пошла чтобы купить дочерям что-то вкусное, а то они по-моему  даже похудели немного, я столкнулась нос к носу  с Тимофеем Францовичем.
- Здравствуй , Иннесочка! – расцвел он.
- Здравствуйте, - сдержанно ответила я и собралась было пойти мимо, как чего –то вспомнились испуганные дочерние глаза и невольно спросила: - что ж вы про астероид – то говорили, Тимофей Францович?
- Перепутал…. – виновато развел он руками.
И я чего-то смутилась.
Через год мы переехали туда, куда я хотела – в Москву. Но до сих пор почему-то помню мягкий сиплый голос и дружелюбную улыбку :
- Заходите на чай, Иннесочка…
Столица оказалась не последней на очереди , как я мечтала, в череде переездов в связи с мужниной работой, но больше я почему-то никогда не упоминала о том, что у меня нет подруг .