"КЛОН-3, или В лабиринтах любви"
(Продолжение сериала "Клон")
Заставка:

Глава 1 Продолжение

Фатима решила, что она могла бы попытаться изменить судьбу. С этого времени она стала строить планы, как можно было бы сбежать от Саида, но так, чтобы он не нашел её. Владея французским языком, имея французский паспорт (единственное, что Фатиме удалось отстоять у родственников), зная Париж и его пригороды, имея знакомых в этой стране (Франции), Фатима надеялась, что всё у неё получится. Рано или поздно.

Но  просто сбежать от мужа было бы недостаточно. Нужна большая сумма денег, чтобы переехать в другую страну. Паспорт у неё оказался по счастливой случайности после встречи с адвокатом, который вернул ей многие документы, в том числе и паспорт, который Фатима спрятала, объявив через некоторое время о пропаже документа. Отец поверил, т.к. сам  с сыновьями занимался документами на магазин, их было так много, что была вероятность потери чего-либо из бумаг.

Фатима получила новый документ. А свой первый паспорт она  бережно хранила, ещё не зная, каким образом он сможет ей пригодиться, но чувствуя, что так и случится…

  Фатима  не любила вспоминать эту часть своей жизни. Но если что-то всплывало в её памяти, то она подолгу не могла оторваться от воспоминаний. И страшно сожалела, что упустила единственный шанс стать хозяйкой своей судьбы. Если бы ей выпал ещё один шанс, она вернулась бы в Париж, была бы готова работать даже простой продавщицей в парфюмерном отделе какого-нибудь универмага. Жить собственной  жизнью и ждать возвращения Жана.

Закрыв шкатулку, Фатима подошла к зеркалу и стала рассматривать свою фигуру. Прожив год в доме мужа, Фатима оставалась  по-прежнему изящной. Правда, она всё-таки немного поправилась. Во-первых, она больше не занималась спортом, как в университете. Во-вторых, обилие восточных сладостей в доме благодаря стараниям Рании сделало свое дело. А печенье и прочие вкусные вещи она любила.
Фатима знала, что красива. У 22-летней девушки были полные, чувственные губы, густые волнистые волосы с каштановым оттенком, обрамлявшие лицо с красиво очерченными скулами. Её светло-карие глаза с длинными ресницами многие считали простодушными. Они ошибались.

Безукоризненная бледная кожа досталась в наследство от бабушки-бразильянки, иммигрантки из какой-то европейской страны. (Фатима так и не смогла узнать подробности.  Даже её мать не знала этого или не захотела рассказывать. Видимо, её родственники считали, что Фатима не должна думать о европейских корнях. Она родилась в мусульманской семье,  и её готовили в жены мусульманину.) Маленький прямой носик и стройное тело. Тонкие пальцы и нежные кисти рук. Тонкие щиколотки.

Кроме того, за прелестной внешностью скрывался мозг стратега. Но Фатима  постаралась сделать так, чтобы о её уме не догадывались домочадцы Саида, впрочем, как и он сам. Только неумная женщина может раскрывать своё сердце перед другими людьми. Муж  не должен даже предположить, что Фатима способна на неординарный поступок. Лучше притупить его бдительность.
Фатима считала, что глупый человек не сможет притвориться умным, а вот умный—вполне способен прикинуться глупцом. Так она и старалась делать. Притворялась смиренной женой перед Саидом.  Игнорировала Зулейку. Не вступала в конфликты с Хадижей. И постоянно изводила язвительными замечаниями Ранию. С ней она ссорилась без конца с невинным выражением на лице.

Ещё раз полюбовавшись на себя в зеркало, Фатима задала себе вопрос: почему её красота должна была доставаться старику?
А Саида она воспринимала именно так — старик. Моложавый, обаятельный, умный. Но он был ровесником её отца. Фатиме не хотелось быть его пленницей и прожить до конца Его жизни  в доме, из которого её не выпускали одну никуда. А когда другие жены собирались побывать в Торговом Центре—разрешение на это они просили у Саида. И получали его не каждый раз.

Фатима даже не пыталась подойти к воротам и пройти мимо охраны. Она знала, для чего нужны охранники. Не только для того, чтобы никто не смог войти внутрь поместья, но и чтобы никто не вышел за ворота без позволения Хозяина… У Фатимы начало портиться настроение, как бывало всегда, когда…

За стеной послышались громкие голоса. Рания и Саид опять ссорились. Фатима неслышно подкралась к двери. Она не ошиблась —ссора происходила в комнате Рании. Дверь там была открыта, поэтому Фатима слышала каждое слово. «Я, кажется, знаю причину…».

--Рания! –голос Саида звучал предостерегающе.
--Саид! Покажи то украшение, которое ты купил ДЛЯ МЕНЯ! Где оно? Я хочу его видеть! О, Аллах! Саид, ты относишься не одинаково к своим женам! Если ты сделал подарок младшей жене, то не должен забывать и о нас с Зулейкой!
Фатима представила, как у первой жены покраснело от ярости лицо и дрожат губы,-- ей стало смешно.

А в комнате Рании  продолжали бушевать страсти.
--Ты всегда торопишься, Рания! Я привез подарки для всех. Почему ты не можешь немного подождать? Я пришел бы к тебе вечером и отдал тебе то, что купил для тебя! Тебе надо было устроить скандал и всё испортить, -- Саид говорил зло и резко. Но Рания не унималась:
--Саид, я хочу видеть все украшения! Ты делаешь каждой из нас разные подарки…
--Я покупаю вам эксклюзивные вещи!— оборвал её Саид. --Никто не станет делать четыре одинаковых украшения. Такого не встретишь даже на рынке в Фесе, в лавках для туристов!
--Почему ты говоришь о четырех украшениях? Ты  купил что-то и для Хадижи?
Саид едва сдерживал себя:
--Хадижа –моя дочь! …
Он сделал глубокий вдох и медленно произнес:
--Не смей мне указывать, что мне делать! Рания, ты забываешься. Я никогда не понимал дядю Али, который до последнего времени терпел скандалы Дунии. Но даже он с ней расстался. Если ты будешь испытывать моё терпение, тебя ждёт та же участь,— Саид повернулся и быстрым шагом вышел из комнаты. Но потом остановился, когда Рания, догнав его, ухватила за руку. Отодвинув от себя несносную женщину, Саид  холодно сказал; 
--Ты наказана. Сегодня ночью я к тебе не приду!

Не обращая внимания на слезы Рании, Саид вошел в комнату Хадижи.
--Как ты, дочка? Вечером я хочу с тобой поговорить. Это важно. Завтра мы поедем с тобой в гости к дяде Мухамеду. А потом ты сможешь встретиться с мамой.
Хадижа не успела ответить, потому что в комнату как ураган  влетела Рания.
--Ты покупаешь украшения Хадиже, а она через некоторое время дарит их Жади! И ты это знаешь! Я сама видела ожерелье Хадижи на шее твоей бывшей жены!
-- Она лжет, папа! Рания не могла видеть мою маму! Рания, Аллах накажет тебя за ложь! Ты будешь гореть в пламени ада из-за своего языка!
--Не лгу! Я видела фотографию, которую ты принесла после дня Рождения Жади! Ведь твоя мать празднует теперь те праздники, которые отмечают бразильцы!
--Ты роешься в моих вещах??? Папа! Я не хочу, чтобы Рания заходила в мою комнату!
--Жади – давно не жена твоего отца! Если ты даришь ей свои украшения, то помни, что эти подарки оплачивает Саид. А он не обязан это делать!
--Украшения мои, я могу поступать со своими вещами так, как захочу! И не смей заходить в мою комнату!
--Когда ты выйдешь замуж, то будешь распоряжаться в доме мужа, как захочешь. Тебе пора выходить замуж! Если тебя кто-нибудь возьмёт, конечно! Твои родственницы создали тебе такую репутацию… А здесь -- я хозяйка…
При этих словах Рании Саид не сдержался:
--Ты недолго будешь оставаться в этой роли. Я тебя наказал? Ты ничего не поняла? Месяц! Ты будешь обходиться без мужа месяц! Пусть это научит тебя, как следует жене вести себя в семье!— он как когда-то дядя Абдул поднял вверх указательный палец и погрозил, не находя больше слов.
Повернувшись к дочери, сказал почти спокойным голосом:
--Хадижа, вечером мы поговорим.
Когда Саид вышел из комнаты, Рания и Хадижа развернулись лицом друг к другу и как во время поединка смотрели друг другу в глаза. Первой не выдержала Рания.
--Ты ещё пожалеешь, мерзавка! Пожалеешь!!! Не смей настраивать своего отца против меня!
«Как бы я хотела избавиться от негодяйки! Я устала терпеть её столько лет! Из-за неё я могу потерять Саида! »-- кипела от негодования Рания.
Наконец, и она покинула комнату.

А Фатима стояла за дверью, прижавшись к ней спиной. «Мне опять не повезло! Рания хочет получить больше внимания Саида, а сама как специально делает всё, чтобы его разозлить. И мне придется терпеть его и сегодня ночью! И  каждую ночь, пока он не простит Ранию!». Фатима с досадой бросилась на постель, полистала привезённый из Сан-Паулу журнал. Потом, посмотрев на часы, решила выбрать наряд и украшения, чтобы, спустившись к ужину, побольнее задеть завистливую Ранию.

(фото обеденного стола в доме Саида)

За столом собрались Саид и все жёны. Хадижа сидела рядом с отцом в светлом шелковом костюме, с небольшой ниткой темного янтаря на шее, а на запястьях звенели искусно выделанные браслеты из чернёного серебра, инкрустированного эмалью и янтарем разных оттенков. Подарок Саида из Сан-Паулу.

Рания, обиженная на Саида, сидела молча, но не упускала из вида ни одной мелочи вокруг себя. Она заметила, в каком платье спустилась к ужину Фатима – когда оно появилось? Опять новинка из поездки? Блестящая брошь в волосах тоже была не знакома Рании. Какая-то марокканская поделка или дорогая стилизация под украшение из Марокко?

На Зулейке был надет скрывающий фигуру легкий  марокканский кафтан голубого цвета с ручной вышивкой. На её шее Рания увидела уже привычный амулет, призванный приносить счастье своей обладательнице, хранить ее от всяких напастей. Выполненный в виде «руки пустыни», он висел на тонком шнурке из натуральной кожи. Зулейка носила его с момента беременности постоянно. Поверх кафтана был слегка затянут серебряный пояс, богато украшенный… изумрудами??? Так вот какой подарок от мужа получила Зулейка! Рания больно закусила губу. «Интересно, хабиби, что ты преподнесешь мне?» -- Рания старалась не подать вида, насколько задета необычным выбором Саида для другой жены.

Дети тоже находились за столом. Мунир самостоятельно управлялся с едой, а малышу Амиру помогала служанка. Дети были одеты в новенькие джеллабы и выглядели как на празднике. И вели себя на удивление тихо, без баловства. После нескольких дней разлуки с отцом Мунир следил за каждым его движением. Амир тоже сегодня не капризничал, играя возле тарелки маленькой фигуркой верблюда, пытаясь «накормить» его из своей тарелки.

Стол был накрыт как всегда в большом зале столовой. Как во всех современных марокканских семьях мебель, посуда и столовые приборы в доме были европейскими. (Марокканский стиль в интерьере создавался за счет других деталей.)

Но т.к. Саид иногда вспоминал свои национальные корни, то в таком случае не пользовался столовыми приборами, а ел с помощью пальцев правой руки. И сегодня  в начале обеда служанка принесла чашу с горячей водой с легким ароматом розовой воды для мытья рук. Трапеза началась с запеченной баранины. Рания видела, что Саид получал удовольствие от еды.

-- Это мясо просто тает во рту!— похвалил Саид блюдо и оторвал правой рукой приглянувшийся кусок розового мяса с румяной хрустящей корочкой. Обмакнув в молотый тмин, отправил в рот.  Рания передала мужу домашний хлеб, подвинула  поближе вазочку с солью и специями.

Когда мясо было съедено, Саид поднял конусовидную крышку таджина, и аромат рыбного блюда  поплыл по всему столу. Зулейка тут же прижала конец головной повязки ко рту, прикрыв глаза.
--Извини меня, Саид. Мне что-то нехорошо. Позволь мне уйти.
--Но ты же почти ничего не съела!—нахмурился Саид. Иди, конечно…
--Я не голодна, -- ответив, Зулейка быстро пошла прочь от стола.
Саид обратился к стоявшей невдалеке служанке:
--Мириам, кто приказал приготовить рыбу?
--Лара Рания велела, Сид Саид!—испуганным голосом ответила  женщина.

Саид повернулся в сторону Рании и пристально посмотрел на её лицо. Вот как! Даже он, редко бывающий за одним столом со своими женами, смог заметить, что Зулейка не выносит запаха рыбы. Неужели Рания  велела подать это блюдо умышленно? Саид так уставал после напряженной работы, занимаясь целыми днями  бизнесом, что участвовать в разбирательствах между женами у него не было никакого желания. А сейчас он видел по выражению лица Рании, что именно такую ситуацию она и планировала.

Правильно говорит дядя Абдул, что счастье мужчины -- это полный дом, хорошая повозка и добродетельная жена. В отношении Рании Саид всё больше убеждался в правоте дядиного совета: повесь свою плетку так, чтобы жена всегда видела ее. И приходил к выводу, что прав дядя: нет жены –нет печали. Как мудр дядя Абдул! Поэтому жив и счастлив до сих пор. Саид встал из-за стола:
-- У меня пропал аппетит. Рания, постарайся больше не допускать подобного.
--Но Саид…,--попыталась возразить Рания.
--Я прекрасно знаю тебя…и на что ты способна. Мне не нужны скандалы в семье. Но как только я разберусь с некоторыми проблемами, я решу, останешься ли ты и дальше моей женой. Осторожнее, Рания, осторожнее!

Когда шаги Саида затихли на лестнице, оставшиеся за столом Фатима и Хадижа продолжили ужинать. Рания же,  выйдя из-за стола, стояла теперь у окна, не зная, идти ли ей за Саидом, чтобы представить ситуацию в ином свете, или не обострять обстановку.

У Фатимы поднялось настроение, она завершила ужин стаканом фруктового сока, а Хадижа была так заинтригована предстоящим разговором с отцом, что не заметила напряженности, возникшей за столом, и, быстро доев кусок мясного пирога, отправилась наверх в ожидании, когда отец позовет её для беседы.

Рания, вспомнив угрозы Саида, решила позвонить в ближайшие дни Амине и попросить у сестры совета. Она чувствовала, что перегнула палку, и Саид разозлился на неё самым серьёзным образом. Она отправилась в комнаты детей, расположенные в пристройке. Ей хотелось побыть с обожаемым сыном, потерять которого она боялась.

Если отношения с Саидом осложнятся так, что произойдет развод, то сына Саид не отдаст. «Я не хочу, чтобы со мной Саид поступил так же, как с Жади!» А значит, ей придется смирить гордость и снова стать для мужа послушной женой.

Узнав о самочувствии Зулейки, Саид из её комнаты направился в свой кабинет. Перед разговором с дочерью он хотел привести в порядок свои мысли. Разговор предстоял серьёзный. Ведь речь должна была пойти о её дальнейшей судьбе. О замужестве. У Саида пропал нужный настрой из-за случившегося во время ужина. Когда Саид злился, мысли путались у него в голове.

Необходимо было отвлечься, и, сев в кресло, он взял со столика привезённую из Сан-Паулу газету. Один из дальних родственников недавно вернулся из Марокко и привез местную прессу. Саид получал удовольствие, читая газеты на арабском языке. «Аль Ахдад Аль Магрибийя»--эту газету удавалось иногда получить через соотечественников, побывавших на родине.
Увидев в статье знакомое имя, Саид напрягся. Что такое? Возможно, это знак судьбы? В статье говорилось, что принц Марокко принял участие в состязании по спортивной борьбе абу-даби. Тренер – бразилец Миру Карвальо. Это же тот проходимец, с которым живет Назира! Саид поморщился при этом воспоминании, как если бы у него заболел зуб. Настроение окончательно испортилось. Отбросив на столик газету, стал обдумывать, как разрешить ситуацию с Хадижей.

После разговора с отцом Хадижа спустилась на первый этаж и подошла к фонтанчику возле стены. В воде плавали разноцветные лепестки роз. Она присела на мраморный бордюр, опустила пальцы в воду и попыталась собрать с поверхности воды несколько лепестков. Надо было успокоиться. Разговор взволновал её, не смотря на то, что новость не стала для неё неожиданностью. Она понимала, что речь пойдет о её предстоящем замужестве. Но не думала, что всё должно будет случиться так скоро.

Отец сообщил, что её мужем станет племянник Сида Омара, компаньона отца. Хадижа знает своего жениха, она видела его несколько лет назад. Это Фарид, бывший жених Самиры. Когда-то дядя Абдул по просьбе дяди Мухамеда нашел его детям в Марокко невесту и жениха. То, что произошло с Самирой, заставило семью Фарида отказаться от данного слова.

Но теперь семьи договорились, невестой Фарида станет Хадижа. В конце недели Саид собирается лететь в Марокко, чтобы встретиться с семьей жениха и обговорить все детали. Хадижу он берет с собой. Хадижа, конечно, может отказаться, но…

Замужество в принципе --это вопрос решенный. Если откажут Фариду, Саиду придется искать другого жениха… Саид знает семью Омара длительное время. По словам отца -- семья с безукоризненной репутацией. Надежное партнерство. Семья владеет обширными цитрусовыми плантациями. Известные в мире апельсины и лимоны из долины Сус—это продукция компании, владельцем которой является Омар Абенсур.   

Саид не знаком лично с женихом, но дядя Абдул много лет дружен с дедом Фарида Сидом Рахимом. Дядя Абдул может поручиться и за молодого человека. Достойная семья, достойный молодой мужчина.

Хадижа, следя за струйками воды в фонтане, вспомнила, как  отец, озвучив свое решение, молча ждал, что он услышит в ответ. Он стоял перед Хадижей, заложив руки в карманы брюк. И она готова была расплакаться, так растрогал заботливый взгляд отца. «Послушай, дочка,-- мягко сказал он,-- разумеется, я хочу, чтобы ты была счастлива. Я не выбрал бы в мужья неподходящего человека.»

А она растерялась и не знала, что ответить. Женщине нужны семья, муж, дети. Эту мысль внушали Хадиже с раннего возраста. Хадижа смогла только кивнуть, так как  пропал голос. «Иди, Хадижа. Подумай над нашим разговором»,--сказал отец, которого вполне устроило молчаливое согласие дочери.

Обернувшись на пороге кабинета, Хадижа неожиданно задала вопрос:
--А мама не будет против твоего решения? Не думаю, что ей понравится такая новость. Мама считает, что…
--Хадижа! Вопрос о твоём замужестве Жади не касается! Твоя мама не может ничего решать! Иди!
И после этого Хадижа спустилась вниз, дрожа от пережитого волнения. Идти к себе в комнату не хотелось.

Лучшим местом в доме по мнению Хадижи был фонтанчик, возле которого она любила сидеть. Слушая журчание воды, Хадижа продолжала размышлять о своем будущем. В детстве она мечтала, чтобы дядя Али нашел ей в будущем мужа, такого же хорошего, как её отец, и чтобы муж дарил ей много золота. Она улыбнулась этим воспоминаниям.

И вот в ближайшие месяцы свершится её судьба. Какой он—Фарид? Красивый или нет? Высокий и стройный или низенький и толстый? Хадижа смутно помнила того мальчика, про которого говорили, что это и есть жених Самиры. Он был  почти ровесником её сестры. Мальчишка в круглых очках и полосатой джеллабе. Больше ничего не вспоминалось. Вот его сестру Хадижа помнила на удивление хорошо. Толстушка тогда категорически не понравилась Амину.

Фарид… Красивое имя. Он молод —это уже хорошо. Отец сказал, что Фариду 26 лет. Остальные сведения о нём будут известны от дяди Абдула, когда Саид с Хадижей прибудут в Марокко. «Завтра я поеду к маме и сама ей всё расскажу. Хочу, чтобы она узнала новость от меня.» Конечно, это будет ударом для неё.

В Бразилии мне уже не придется учиться. Но, может быть, мой муж позволит мне пойти на какие-нибудь курсы в Фесе?» В Фесе? Отец сказал, что Фарид живет в Мекнесе, а его магазины находятся в Марракеше. Там Фарид достраивает дом… А где же придется жить после свадьбы Хадиже? В любом случае —в Марокко. Это тоже не понравится матери. Ну что ж, завтра они встретятся, и Хадижа постарается уговорить мать не переживать за неё. Она ведь уже взрослая.

Тем временем Саид был сам не свой после разговора с Хадижей. Напрасно дочь вспомнила про Жади! Злость охватила  Саида! Каждый раз, когда он озабоченно думал, как устроить судьбу Хадижи, он  вспоминал, что Жади испортила будущее их дочери. Безответственная и эгоистичная бывшая жена не подумала, что её любовная эскапада с Лукасом может выйти боком не только ей самой, но и всему семейству, а прежде всего –Хадиже.

Почему Жади не пожелала представить, чем так долго ожидаемая ею свобода обернется для Хадижи? Прошли годы —и вот теперь поступки Жади отозвались на репутации дочери. Дядя Абдул, взявшийся по просьбе Саида за поиски жениха для Хадижи, получил отказ в нескольких благочестивых семействах Феса. Это был невиданный позор и унижение! Вот тогда Саид почувствовал, что в его душе готово снова вспыхнуть и бурно разгореться чувство мести за то, что в свое время натворила Жади, не пожелавшая заглянуть мысленно в те времена, когда её дочери придёт время выходить замуж...

Кроме того, на репутации Хадижи как невесты сказались все грехи женской части семьи Рашидов. Дело не в одной только Жади, имя которой в свое время полоскали на Медине. Это и Самира, которая сначала отказалась носить платок, а потом близко (насколько близко—кто знает?) подружилась с бразильцем. Они расстались, но, ослушавшись отца,  племянница Саида ушла из дома, чтобы учиться в университете, умудрившись получить грант на обучение. Это тоже не стало тайной для сплетников с медины.

А про замужество Назиры Саид и вспоминать не хотел…  Вот чем закончились её разговоры о феминистках из Каира!
Есть такая поговорка, что один гнилой плод в корзине портит все соседние плоды. Такой «заразой» по его убеждению в его семье стала  Жади.

Из Сан-Паулу Саид возвратился  злым и расстроенным. Случайно услышал при разговоре с родственниками Фатимы неосторожно упомянутое имя Жади в связи с именем Хадижи. «Трудно будет найти для Хадижи мужа из сыновей, воспитанных в строгих мусульманских традициях»,--так, кажется, это прозвучало?

Теперь Саид пытался спасти ситуацию, пока это ещё возможно. Он согласился с предложенным дядей Абдулом вариантом. Результатом стало предстоящее сватовство, на котором женихом его дочери станет родственник Омара Абенсура, соинвестора многих проектов Саида.

Саид прошелся по комнате, ступая по персидскому ковру ручной работы. За окном быстро спускались сумерки. Усталость давала себя знать, пора бы уже отправляться в спальню Фатимы, но мысли не давали ему покоя.

…Ещё одна проблема беспокоила Саида. Как  к предстоящему замужеству дочери отнесется Жади? Да, она уже 5 лет не его жена. Но т.к. он позволил Жади видеться с Хадижей, сначала—изредка, когда Хадижа начинала сильно скучать по матери, потом Хадижа встречалась с Жади столько раз, сколько хотела. У Саида при этом был свой расчет.

Узнав, что Жади стала матерью, родив Лукасу сына, что, надо заметить, очень больно задело Саида, он понял, что появление маленького брата вызовет у Хадижи ревность и, возможно, отдалит  её от матери. Но, ревнуя,  Хадижа  не стала меньше любить свою мать. И Саид начал думать, что допустил ошибку, позволив дочери встречаться при первой возможности. А Жади оказывала большое влияние на дочь, и это чувствовалось во многом.

И вот теперь, когда Саид предпочёл бы выдать Хадижу замуж, а не выполнять обещание  позволить ей учиться, он предчувствовал, что Жади начнёт возмущаться его решением, станет отговаривать дочь от замужества, которое является традиционным для его семьи — когда именно родители выбирают дочери жениха. И никак иначе. Саид понимал, что Жади будет против этого не только на словах, но может предпринять какие-либо действия, чтобы воспрепятствовать замужеству.

Надо быть весьма внимательным и помешать Жади наделать глупостей. А значит—не надо тянуть с решением вопроса со свадьбой. Дядя Абдул давно был посвящен в брачные планы относительно Хадижи, и теперь надо просто поторопить события. Чтобы Жади всё не испортила.

И Саид решительно протянул руку к телефону, чтобы позвонить в Фес дяде Абдулу, а потом  и Мухамеду, чтобы договориться о предстоящих делах.

Уединение Хадижи нарушили шаги Рании, которая возвращалась из комнаты сына.
-- Хадижа, о чём хотел поговорить с тобой твой Отец?—отрывисто спросила она.
-- Если тебе это неизвестно, значит отец не считает нужным, чтобы ты это знала, --спокойно ответила Хадижа.
--Ты опять жаловалась на меня? Да? Отвечай, мерзавка!—Хадиже показалось, что Рания готова была ударить её.
--Я!...Я знаю, о чем был этот разговор!—раздался с лестницы голос спускающейся вниз Фатимы.—Поверь, дорогая, НЕ О ТЕБЕ!
Усмехаясь, Фатима прошла по направлению к столовой. А Хадижа, посмотрев с презрением на обозленное лицо Рании, отправилась к себе.

Хадижа решила лечь спать пораньше. Завтра предстояли  поездки в Сан-Криштован и в дом мужа матери. Ей хотелось выспаться, а утром закончить несколько начатых рисунков, чтобы отвезти  их маме. Предстояло ещё обсудить эскизы украшений с Зулейкой, мнение которой Хадижа ценила. Но уснуть не удавалось. Каждый разговор с Ранией нервировал девушку. «Хорошо, что так кстати вмешалась Фатима!».

И вот мысли Хадижи обратились к младшей жене отца. Хадижа не могла понять, для чего её отцу понадобилось жениться ещё раз. Разве недостаточно двух женщин в доме, полном прислуги? Злые языки намекали Хадиже, что Фатима внешне похожа на Жади. Но Хадижа так не думала. Волосы только … такие же пышные, длинные и красивые, как у её матери. И только. Но вот в остальном – в характере, в манере поведения -- никакого сходства с её матерью не было.

Белее того, Фатима казалась Хадиже какой-то фальшивой. Как будто постоянно лгала и притворялась! И ещё: Фатима не любит её отца. Хадижа поняла это, увидев выражение лица молодой жены, когда она однажды смотрела вслед Саиду. Хадижа потом специально понаблюдала за ней и убедилась в своей правоте. Почему? Почему? Если и Рания, и Зулейка любят его, ревнуют друг к другу и часто ссорятся из-за отца?

Теперь, кажется, Хадижа начала понимать, в чем дело. Фатима совсем молода, они с Хадижей ровесницы. Отцу – 48 лет. Как и отцу Эмми. Теперь, когда Хадижа вскоре может выйти замуж, она попыталась представить себе мужа, который старше её на много лет. Могла бы Хадижа полюбить отца Эмми? Нет. Нет!!! Её муж будет молод и,  иншааллах, красив и добр. Альхамдулиллах!

А что может чувствовать Фатима? Скорее всего, отец не интересен ей как мужчина. Вот так. В семьях марокканцев девушек выдают замуж, зачастую не спрашивая, желают они стать женой выбранного семьёй мужчины или нет.

Хадижа вспомнила рассказ матери о том, как дядя Али много лет назад нашел ей и тёте Латифе мужей. Тётя Латифа должна была выйти замуж за Саида, но потом всё изменилось, и её мужем стал дядя Мухаммед. А Жади, которая уже была влюблена в Лукаса, выдали замуж за Саида. Она не хотела, но родственники настояли…
Если бы тогда Жади стала женой любимого человека, судьбы многих людей сложились бы иначе. Хадиже неприятно было думать, что мать никогда не любила её замечательного отца. В детстве она никогда не простила бы мать за это. Но теперь она понимала, что жизнь намного сложнее…

Фатима в этот момент тоже, как ни странно, думала о Жади. На имя матери Хадижи было наложено в доме Саида табу. Сначала Фатима думала, что мать Хадижи давно умерла. Но когда Хадижа отправилась с разрешения отца к Жади, Фатиме удалось выяснить, что бывшая жена живет в Рио со своим бразильским мужем.

Родители Хадижи в разводе! Фатима была заинтригована этой женщиной. Во-первых, когда-то Саид очень любил бывшую жену. И женился на Фатиме потому, что она похожа на Жади. (Фатима не могла решить, было ли замужество удачей для неё на пути к будущей свободе или наоборот? Но из-за этой  женщины Фатима оказалась в Рио,  вырвавшись из плена своих родственников.)

Как Фатима поняла, что муж выбрал её не случайно? Хм. За год  замужества она несколько раз слышала, как Саид произносил во сне имя Жади. И не только во сне… Фатима предпочитала делать вид, что ничего не слышала. Как-то раз она проснулась рядом с мужем и, неосторожно повернувшись, разбудила Саида, который сквозь сон прошептал нежно: «Жа-а-ди-и-и!», положив руку на Фатиму.
Как ни странно, после той ночи Фатиме стало легче переносить присутствие Саида и его ласки. Он любит не её, а образ любимой ранее женщины, призрак Жади, с которой он ассоциирует Фатиму. Она уверилась, что любовь к Жади вовсе не канула в прошлое. Саид мог сколько угодно убеждать окружающих и самого себя в обратном,  но когда мужчина произносит через пять лет после расставания имя женщины, это о чем-то говорит.

И ей очень хотелось если не встретиться с Жади, то хотя бы увидеть её фотографию, посмотреть на ту, у которой всё получилось. Они действительно похожи, подозревала Фатима. Хадижа могла бы пролить свет на историю отношений отца с Жади, но Фатима успела создать стену отчуждения между собой и дочерью Саида, о чем теперь сожалела. Хадижа не принимала Фатиму и сторонилась общения с ней.

Но как-то раз Фатима воспользовалась отсутствием девушки и вошла в её комнату. Детали интерьера были выдержаны в белой и голубой цветовой гамме. Обилие тканей, вышитых подушек и ковров всех оттенков синего цвета создавало атмосферу покоя и гармонии. Фатима побоялась задерживаться в чужой комнате. Она пришла не для этого.

Вот зеркало, а на его тумбе стоит фотография в изящной резной рамочке. Кем может быть эта женщина, если не самой Жади? Красавица… Саида можно понять. Никакого сходства с собой Фатима не увидела. Но сколько же ей лет? С фотографии смотрела молодая женщина лет двадцати. А теперь ей должно быть лет сорок, если не больше. О! Вот любит Саид свою ровесницу, и любил  бы и дальше, храня свою любовь в сердце, а  не женился на Фатиме!

Имея перед глазами образ Жади с фотографии, Фатима представлял по ночам, что вот их не двое в постели, а трое, нет… четверо! Саид мысленно пребывает с Жади, а она.. с Жаном. И таким образом… эти незримые любовники наставляли рога им обоим. Знал бы Саид об этих мыслях… 

Услышав шаги в коридоре, приближающиеся к её двери, Фатима тяжело  вздохнула и приготовилась к очередному спектаклю. Попав против воли  в дом отца, она быстро усвоила одну истину: руку, которую не можешь отрубить, целуй. Это какая-то персидская пословица. Мать знала множество метких выражений. Фатима быстро запомнила многие из них.

Саид прошел мимо приоткрытой двери комнаты, принадлежащей Рании. Неужели эта женщина непробиваема? После всего, что она сегодня устроила, ждет, что он придет к ней разделить ночь?  Саид приподнял бровь, выражая высшую степень недоумения. Наказана! Рания превращается в Дунию. В Зулейке тоже что-то изменилось. Сказывается беременность или виновата его женитьба на Фатиме? Как говорится, женщина светла снаружи, но темна изнутри.

Но будучи проницательным и умным человеком, Саид прекрасно понимал, что происходит в его семье. Так было и раньше: и когда Жади вошла в его жизнь, и теперь, живя с другими женами. Вот Фатима, например, его не любит. Он не обманывался на её счет. Зулейка и Рания боролись за его внимание и любовь, а поведение Фатимы были не привычно. Она притворялась. Хадижа заметила в Фатиме лицемерие раньше, чем он сам пришел к такому выводу. Саид понимал, что получил ещё одну Жади.

Ирония судьбы! Год назад на празднике в Сан-Паулу он заметил танцующую к нему спиной девушку, в которой в первое мгновение он признал Жади. Понимая, что такого не может быть, он обошел зал и остановился так, чтобы можно было рассмотреть лицо. Красавица с волосами Жади…И с такими же завораживающими движениями под лившуюся арабскую мелодию. Ни одна из его жен, танцуя для него, не смогла  вытеснить воспоминаний о танцах Жади, её пленительных движениях, создаваемой ею ауры. А эта девочка всколыхнула почти уже забытые чувства.

Он не строил иллюзий на её счет. Она получала статус жены, переезжала из трущоб Сан-Паулу в его дом, а взамен Саид ожидал получить не любовь, но благодарную признательность девушки, попавшей в непростую жизненную ситуацию. (К моменту принятия решения о женитьбе Саид знал историю Фатимы, её злоключений.)

А главное — она должна была возвратить призрак утраченной любви, не представляя, как можно было бы вернуть саму Жади. Он вскоре убедился, что получил не совсем то, что хотел. В отличие от Жади Фатима обладала откровенно стервозным характером, постоянно ссорилась с Ранией, изводя её разными язвительными замечаниями. Внося в семейную атмосферу напряженность, не желала находить общий язык ни с Зулейкой, ни с Хадижей. Что же следует ожидать от особы из той же породы женщин, что и Жади?

Саид решил, что обжегшись с Жади, приобрёл привычку подозревать всех женщин. Если бы он уличил в обмане и Фатиму, то, конечно, его до глубины души оскорбило бы, что какой-то мужчина прикасался к женщине, предназначенной ему в жены. Даже не любя женщину, ему пришлось бы искать правду.

Но в случае с Фатимой другого мужчины не оказалось. Иначе злые языки её родственников обязательно донесли бы до него неприятную правду. Саид заметил, с какой неприязнью и завистью относились к Фатиме в её семье. Но ни одного дурного слова о своей жене он не услышал, а вот о Жади… Но Саид предпочел оборвать неприятные мысли, опять свернувшие к Жади. Опять Жади! И вот сейчас «двойник» бывшей жены ожидает его в своей комнате.

Фатима задвинула тонкие шторы, и в комнате было бы темно как в пещере, если бы не светильник из кованого железа, поставленный в виде вазы на пол у дивана. Зажженная внутри него лампа отбрасывала узорчатые нечеткие тени. Часть комнаты тонула в темноте, но та часть, которую Саид видел, была красиво обставленной и уютной. Такой же привлекательной, как и её хозяйка. Саид с удивлением понял, что рад видеть Фатиму.
Конец 1 главы.

ГЛАВА 2 Продолжение.

Сидя на заднем сидении машины, Самира и Жади что-то тихо обсуждали. Вдруг Самира быстро отвернулась от окна машины и, сделав вид, что достает с пола упавшую сумочку, сказала:
--Тетя Жади, по тротуару на той стороне улицы идут мой отец с дядей Саидом.
--Я тоже вижу их,-- сказала Жади и отвернулась, чтобы не встретиться глазами с бывшими родственниками. Жади испугалась, что выдержка её подведет, и Саид может заметить то, что заставит его отказаться от разрешения, данного Хадиже на поездку к матери. «Если мне не удастся переубедить Хадижу, я позвоню Саиду, и вот тогда выскажу ему всё, что я думаю о нем, как об отце моей дочери!»--решила она.

А тем временем Саид, бросив взгляд на проезжавшее по другой стороне улице такси, заметил сидящую в нем женщину, профиль которой показался ему до боли знакомым. «Нет… Этого не может быть! Что делать Жади в этом районе? Неужели я так боюсь возможных козней с её стороны, что она мерещится мне в проезжающих машинах?»-- с иронией подумал Саид, поворачиваясь к идущему за его спиной Мухаммеду. Внимательно посмотрев на брата, он уверился, что Жади привиделась только ему. Иначе Мухамед произнес бы уже что-нибудь в её адрес. Он не терпел бывшую жену Саида.

Никто —ни Амин, ни Мухаммед, а тем более Саид, не обратил внимания на стоявшего на углу соседнего дома Базилио. Он же, наоборот, заметил появившихся из переулка, ведущего от мечети, соседей доны Журы, бросился бежать. Поэтому он не увидел, что компания мужчин, за которыми он наблюдал, свернула на соседнюю улочку, направляясь вовсе не домой к Мухаммеду, как подумал Базилио, а к новому магазину, принадлежащему Амину.

--Дона Жура, дона Жура!— Базилио дергал хозяйку за платье. –Они уже идут! Я видел!
Дона Жура, которую бесила привычка Базилио хватать её за руки и одежду, дергать или трясти за плечо, взмахнула полотенцем, которое было у неё в руках и ударила им Базилио по руке.
--Я не глухая, Базилио! Отпусти моё платье и не смей больше меня дергать!— возмутилась  дона Жура.—Ты однажды порвешь мне платье! Это вам не шутки!

Оттолкнув от себя пытающего ещё что-то добавить парня, надоедливого сплетника и пройдоху, дона Жура молча кивнула стоявшей за стойкой бара Анинье, и та тут же выскочила на улицу и помчалась к дому синьоры Латифы.
А Латифа только что подошла к своей двери и, достав ключ, поворачивала его в замке. Увидев приближающуюся Анинью, она с благодарной улыбкой кивнула ей.  Девушка тут же развернулась и теперь уже неторопливо пошла обратно в сторону бара. «Как хорошо, что дона Жура не стала моим врагом!—подумала Латифа.—Я могу, Альхамдуллилях, рассчитывать на неё вот в таких случаях!»
Она быстро переоделась, убрала зарядившийся телефон обратно в надежное место, потом занялась делами на кухне. Когда раздался звук открываемой двери, Латифа возилась в столовой, и никто бы не смог заподозрить, что хозяйка дома вообще куда-либо отлучалась.

Мухамед заглянул в столовую и увидел готовый к обеду стол. Он предупредил шепотом Латифу, что вместе с Саидом и Мустафой пришли в дом несколько незнакомых Латифе гостей.

Поприветствовав хозяйку, мужчины зашли и расселись на диване и пуфах вокруг низкого стола. Латифа подошла к каждому из них по очереди с медным чайником, специальным сосудом для стока воды и полотенцем. Когда руки были вымыты, все закатали правый рукав и приступили к еде. Ели руками. Собираясь почти каждую пятницу в доме Мухаммеда, мужчины не пользовались столовыми приборами, а ели тремя пальцами правой руки.

Латифа поставила на стол корзину с душистым, тонко нарезанным, белым хлебом. В начале обеда она подала хариру—суп из баранины с кориандром и бобами. Затем последовал традиционный тажин. Под его глиняной конусообразной крышкой аппетитно выглядели цыплята в желто-лимонном соусе с шафраном, корицей и маслинами.

Потом Латифа внесла на большом фаянсовом подносе сложенный горкой кус-кус. Внутри горки, политой острым наперченным бульоном, -- вареное мясо со всевозможными овощами. За кус-кусом последовали фрукты и миндальное печенье, а завершилось всё традиционным чаепитием. Зелёный чай с мятой, очень сладкий. После такого обильного угощения и Мухаммед, и Мустафа, и Саид , и другие гости выпили не один стакан этого бодрящего напитка.

Только Амин ел вяло и, как заметила Латифа, совсем немного. А остальные ели медленно, как бы растягивая удовольствие от общения. Текла размеренная, тихая беседа. Латифа не слышала всего, о чем разговаривали за столом, но поняла, что не затрагивались темы, которые могли бы её заинтересовать.

Вот только однажды заговорили о Марокко, да и то в связи с тем, что многие из них давно не ели мяса верблюда, которое считается не только самым вкусным, но и полезным. В Марокко шутят: «Кто ел верблюжье мясо, у того в желудке сорок дней «живут»  ангелы».Мухамед заявил, что как только приедет в Марокко, прежде всего он отведает этот деликатес.

Потом, наевшись досыта, гости Мухаммеда, как это и принято, начали говорить добрые слова о его гостеприимстве и щедрости. А Мухамед в ответ рассказал им байку о том, что рецепты многих блюд, приготовляемых Латифой, взяты ею из средневековой кулинарной арабской книги. Что было совершенно неправдой, хотя, вероятно, по мнению Мухаммеда должно было, польстить его Латифе.

Когда гости разошлись, Мустафа отправился проведать лару Ноэмию. Саид, за которым прибыла  машина, многозначительно переглянувшись с Мухаммедом, тоже отправился домой. Выходя, Мухаммед несколько раз повторил ему: «Я с ним поговорю, Саид. Я постараюсь его убедить». Латифа поняла, что в их доме вскоре может появиться молодая невестка.

Хадижа, захватив папку с рисунками, отправилась в комнату Зулейки. Пока женщина приводила себя в порядок, сидя перед зеркалом, Хадижа разложила на низеньком круглом столике свои эскизы.
--Как ты думаешь, Зулейка, что из этого можно отдать маме, а над чем ещё стоит поработать?

Молодая женщина повернулась и внимательно посмотрела на рисунки. Да, у Хадижи есть талант! Ей надо учиться, но кто же ей позволит? Саид, как она поняла, не желает давать дочери ещё какое-либо образование. Возможно, он прав? Вот её собственный пример: она училась несколько лет в Париже. Получила диплом дизайнера. Её работы преподаватели признавали лучшими из всех студенческих работ на её курсе. Дипломированный специалист по ювелирному дизайну. Несколько лет она работала в мастерской своего отца.

Но родители сочли, что Зулейке нужна своя семья. Нужен муж. Нужны дети. И выдали замуж, когда Саид посватался к ней.(О, Аллах! Какое счастье, что Ты дал мне в мужья не Мухаммеда, а Саида!) Зулейка часто вспоминала несостоявшееся обручение с Мухаммедом. Она полюбила Саида, а вот Мухаммед не смог бы затронуть её сердце.) Образование и диплом за несколько лет брака ей не пригодились. У Зулейки не было необходимости заниматься ювелирным делом или каким бы то ни было другим ремеслом.

И её всегда удивляло, что бывшая жена Саида Жади, став женой обеспеченного человека, занялась изготовлением бижутерии. Конечно, это только увлечение, не бизнес. Видимо мать Хадижи хочет занять свободное время хобби.
Зулейка вспомнила рассказ Хадижи о том, как её мать в юные годы замужества с Саидом мечтала учиться. Конечно, Жади не собиралась поступать в Карауинский  университет в Фесе, но она хотела стать врачом. Лечить женщин или детей. Но Саид не позволил ей учиться, а потом было поздно.

Зулейка рассматривала нарисованные украшения, откладывая в сторону те, что ей казались законченными, не требующими доработки, а Хадижа о чем-то болтала. Зулейка отвлеклась на свои мысли и теперь не улавливала, о чем говорит Хадижа. Вдруг она увидела через окно идущего по дорожке Саида.

--Хадижа, отец вернулся! Давай спустимся вниз!
И, собрав быстро рисунки, они вышли в коридор. Но Рания их опередила.
--Не торопись, Зулейка. Я –хозяйка в этом доме. Я –первая жена Саида! И МНЕ принадлежит право первой встречать нашего мужа!
Зулейка проигнорировала очередной выпад Рании, а Хадижа язвительно рассмеялась в спину этой несносной женщины. Потом, когда Саид вошел в дом, обнимая за плечи Фатиму, оказавшуюся хитрее Рании, которая вышла встречать Саида на улицу, Хадижа с удовольствием отметила вытянувшееся от недоумения лицо первой жены.

Саид позволил Хадиже побывать у Жади перед поездкой в Марокко. Он был обеспокоен тем, как пройдет встреча Хадижи и Жади, и Хадижа боялась, что отец может передумать и не отпустит её. Поколебавшись, Саид всё же приказал шофёру подогнать машину и отвезти дочь в дом Жади Феррас.

--Спасибо, отец! Я только сбегаю за рисунками и подарком для мамы.—Она поспешила в свою комнату, а Саид, заложив руки за спину, усмехнулся.
Хадижа дарит Жади подарки. Это желание дочери сделать приятное матери было ему понятно. Как и то, что Хадижа сочувствует положению матери в доме другого мужа.

Когда-то, когда Саид отпускал Хадижу в гости к Жади, как говорится, скрепя сердце, а потом она, будучи наивным подростком, рассказывала Саиду о жизни матери такие подробности, что узнай об этом Жади, сгорела бы со стыда.

-- Представляешь, папа, Лукас не дарит моей маме золота! Он вообще не покупает ей никаких украшений! Я видела в маминой шкатулке только то золото, которое дарил ей ты…
-А знаешь, папа, Лукасу не нравится, что моя мама носит платок. Он говорит, что с этим пора заканчивать. Оказывается, его друзья удивляются, когда видят маму в платке на улице, когда там очень жарко. Их жены так не одеваются…

-- Сегодня мы с мамой пекли печенье, такое же, как вчера сделала Рания—с тертым миндалем внутри. Мамина  служанка не умеет готовить марокканские блюда…

Саид после окончательного развода с Жади испытывал болезненный интерес к её новой жизни. Он хотел знать, получила ли Жади то счастье, о котором она мечтала столько лет. Поэтому он с интересом узнавал детали из жизни бывшей жены. Конечно, он не проявлял своего интереса открыто. Гордость заставляла Саида  игнорировать новости о Жади.

И то, что Лукас и Жади вступили в официальный брак. И известие о её беременности и рождении Лукасу сына. И появившиеся в журналах Рио фотографии нового дома Лукаса Ферраса, который был приобретён для его новой семьи. И даже то, что Сид Али простил Жади после известия о рождении внука…  Его и без того израненное самолюбие страдало.

В первые месяцы, а возможно и в пару лет, Жади и Лукас прекрасно ладили друг с другом, упиваясь своей любовью. Но потом начались будни, в Лукасе и в Жади стали поднимать голову их привычки. И как видел Саид из рассказов Хадижи—появилось недопонимание. Лукас не знал всех тонкостей восточных нравов и обычаев, к которым привыкла Жади, и наоборот, Жади трудно было проникнуть в менталитет бразильцев. Если прихоти и привычки Лукаса принимались ею, то его друзья, знакомые… Они-то смотрели на Жади как на экзотическую прихоть Лукаса.

Так думал Саид, он был убежден, что абсолютно прав в своих представлениях о той жизни, в которой теперь жила Жади. И рассказы Хадижи только подтверждали его догадки. Когда Хадижа рассказывала о матери, полная сочувствия к ней, Саид испытывал сначала злорадство, потом горечь из-за того, что Жади разрушила их жизнь из-за иллюзий, которые теперь скорее всего развеялись даже в её собственной голове. Саид понимал, что никогда не увидит в глазах Жади раскаяния, потому что, как сказал бы дядя Абдул, у неё «нрав строптивой верблюдицы».
Саид и не имел возможности видеть Жади. Его глазами стала Хадижа.

Но однажды Саид случайно проезжал по улице Рио, тянувшейся вдоль длинной полосы пляжа, и когда машина остановилась из-за образовавшейся на дороге пробки, увидел Жади, стоявшую с коляской возле павильона с кокосами. Она держала в руках небольшой кокос и тянула молоко через тонкую трубочку. Ребёнок в коляски мирно спал. Саид заметил, как  похудела Жади, но издали она казалась молодой девушкой, гуляющей по набережной океана со своим малышом.

Как будто змея укусила Саида в самое сердце. С того времени он стал часто проезжать по той трассе, чтобы изредка увидеть через тонированное стекло автомобиля Жади с маленьким сыном… Это стало его небольшой тайной, и он скорее умер бы, чем позволил кому-нибудь в неё проникнуть.
Когда Хадижа подарила Жади дорогое украшение, привезенное им для дочери из Парижа, он испытал удовлетворение. Ведь на шее Жади будет украшение, купленное на его, Саида, деньги. От ситуации веяло ароматом мести.

--Папа, мама говорит, что дядя Лукас вовсе не жадный, просто он не разбирается в украшениях и говорит, что у мамы на пластиковой карточке столько денег, что она может купить любое украшение, какое только пожелает. Можно я поеду с мамой в Торговый Центр, когда она соберется поехать в ювелирный магазин? Я хочу помочь выбрать ей украшения…

«Вот так, Жади. Ты бегала от своего счастья, когда оно бегало за тобой. Теперь ты живешь той жизнью, за которой бегала сама. Мне не кажется, что твой выбор принес тебе счастье».
Саид отправился к беседке, где его сыновья боролись друг с другом из-за какой-то игрушки, которую никак не могли поделить. Рядом с беседкой Рания что-то с возмущением выговаривала Зулейке, пытавшейся оттащить сына от разъяренного Мунира.

Когда шофер вез Хадижу по Рио, она мысленно подбирала слова, которые должна будет сказать матери. Она понимала, что разговор будет непростым. Вспомнила напутствие отца, попросившего Хадижу быть мягкой с матерью, но не поддаваться на её уговоры, которые обязательно последуют, как только Жади узнает о предстоящей свадьбе. «Твоя мать, Хадижа, всегда думала сердцем,  но разве она теперь счастлива с Лукасом?» -- Хадижа не могла не согласиться с таким доводом отца.

И вот она уже подъезжает к улице, в конце которой стоит красивый дом, обнесённый высокой ажурной оградой, за которой раскинулся сад с пестрыми островками цветников. Машина не успела остановиться, а по дорожке, по обе стороны  которой тянулись ряды цветущих розовых кустов, уже шла Жади.
-- Хадижа!
--Мама!
Когда все приветствия и благодарности Аллаху за дарованную им встречу были произнесены, мать и дочь, обнявшись, направились к дому. Возле небольшого бассейна Хадижа увидела своего младшего брата Пьетро, игравшего под присмотром няни с большой лохматой собакой, любимицей Лукаса, как знала Хадижа.

В доме, в общем-то небольшом, были 4 спальни, 3 ванных и гостиная с огромным телевизором и удобным диваном. Кроме того, здесь были  малая гостиная и столовая, которыми пользовались только тогда, когда приходили гости. В доме весь интерьер был выдержан в минималистском стиле – так показалось Хадиже. Впрочем, она недостаточно хорошо разбиралась в таких вещах.

Светлые, мягкие и спокойные цвета. Очень большие окна, за которыми – красивый пейзаж. Штор на окнах не было —чтобы природа «вошла» в дом и стала частью интерьера. В доме присутствовали и аксессуары, правда, чисто символические и в умеренном количестве. Абстрактные картины в духе конструктивизма дополняли и украшали минималистский интерьер. Картины были вставлены в простенькие плоские рамы. Это же относилось и к фотографиям и зеркалам. Мебель, которой было немного, брала на себя несколько функций.

Хадижа поражалась тому, что диваны и кровати в доме были снабжены системами хранения вещей, тайниками для постельного белья и одежды. Даже стол в одной из комнат был «запрятан» в шкаф и выдвигался при первой необходимости. Многое—в малом, так определила для себя этот стиль Хадижа. Она подумала при этом, как, наверное, может скучать Жади в таком доме по красивым вещам из дома её отца.

И в доме Жади были и статуэтки, и вазы, и интерьерные тарелки, и прочие мелочи. Но Хадиже не нравились ни посуда из декоративной керамики с процарапанными на её поверхности незамысловатыми узорами. Ни изогнутые стеклянные светильники и вазы из необычных материалов. Ни призванные оживить  интерьер витражные вставки из стекла и латуни в дверях и мебели. Необычная по форме посуда вообще вызывала в Хадиже стойкое неприятие. Она не понимала хрупкой красоты, позволяющей создать неповторимый образ дома Лукаса и её матери. Только панно во всю стену из коллекционных керамических тарелок в столовой вызывало в Хадиже неподдельную симпатию. Она приметила среди них традиционные тунисские блюда, пожалуй, это был единственный кусочек «востока».

Жади и Хадижа всегда уединялись в столовой. Вот и теперь Хадижа мерила шагами комнату, пока Жади готовила чай. Марокканский чай с мятой Жади подала в фарфоровых кружках выгнутой формы, а не в привычных Хадиже маленьких стаканчиках, которых у Жади, похоже, просто не имелось.

После чаепития Жади и Хадижа поговорили о Самире, которую Хадижа не видела несколько месяцев после случайной встречи у Жади в доме, о тёте Латифе и Амине. Хадижа пожаловалась на Ранию, изводившую всех в доме, в том числе и её, Хадижу. А отцу жаловаться она не хочет, предпочитая действовать в ответ её же методами.

Потом Жади, видя, что Хадижа не решается рассказать матери новость, которую она собиралась сообщить, спросила о предстоящей для Хадижи поездке в Марокко.
Как и предполагала Жади, разговор с дочерью, не привёл ни к чему.
--Я не могу идти против решения отца…
--Для чего тебе выходить замуж так рано? Ты можешь учиться! Ведь Саид обещал дать такую возможность! Как ты можешь не хотеть учиться?

Жади приводила всё новые и новые аргументы, чтобы дочь отказалась от участия в том, что задумал Саид. Наконец, она решила сменить тактику, сказав:
--Хадижа, подумай…А как же твоё сердце? Твои чувства? Ты не знаешь мужчину, которого тебе выбрали в мужья! А если ты не сможешь его полюбить?
--Но разве любовь рождается не в браке?
Жади хотела возразить, но потом нашла другой аргумент:
--А ты не думаешь, что ты могла бы встретить мужчину и полюбить? И выйти замуж за него? Да, семья, муж, дети…Но женщина должна быть ещё и счастливой! Ты же можешь стать счастливой! —Жади была так взволнована, что не могла подобрать убедительных слов. И от этого терялась всё больше.

Она поняла, что убедить дочь не получится. Когда-то у Жади получалось действовать, а не говорить. Когда она пыталась в чем-то убедить Саида или дядю Али, её слова чаще всего уходили в «песок». Но Хадижу она не может заставить действовать, значит надо уговаривать.
--Хадижа, неужели ты не хочешь узнать это чувство? Любить…

Слова матери потрясли Хадижу. Она даже предположить не могла, что может кого-то полюбить. Она знала, что требуется от неё, арабской девушки, хотя и выросшей в Бразилии. Ей суждено было выйти замуж за человека, которого отец тщательно выберет для неё. Ведь отец понимает её интересы и знает лучше, какие качества потенциального жениха подойдут ей.

--Мама, ты считаешь, что Самира поступила правильно, когда ушла из дома? Она счастлива?
--Да, Хадижа, Самира счастлива. Она выбрала сознательно свой путь в жизни. Дядя Мухаммед не смог бы выдать Самиру замуж против воли.
--Меня не выдают замуж против воли, мама! Я доверяю отцу. Я согласна с ним.
--Но, Хадижа…Хадижа, послушай! Не торопись, моя принцесса!
Хадижа улыбнулась, услышав, что мама назвала её так, как называла в детстве.

--Мама, а ты счастлива с Лукасом? Ты —счастлива? Ты его любила. Многие годы его любила. Теперь вы вместе, и как?
--Если бы моя жизнь сложилась иначе, если бы меня не выдали замуж за твоего отца, я была бы счастлива уже давно… Во всяком случае, я НЕ БЫЛА БЫ НЕСЧАСТЛИВА…
Увидев, как изменилось лицо Хадижи, Жади осеклась.
--Хадижа, дядя Али любит повторять: пока не увидишь ад, рай тебе не понравится.

Наконец, ничего не добившись, Жади сдалась. Она больше ничего не может сделать. Пока не может.

Хадижа возвращалась домой и перебирала в памяти сказанное матерью. Нет, отец прав. И она не станет идти против его решения. Хадижа ставила себя на место матери и понимала, что не хотела бы жить так, как жила мама. Они не похожи во многом. Мать пыталась надевать на себя два национальных костюма. Как в прямом смысле, так и в переносном. Жади,  став женой бразильца, ходила без платка и даже носила джинсы (Хадижа видела.). А  чувство принадлежности к своей нации и обычаи, привитые Жади за многие годы, не раз призывали её облачиться в хиджаб. Хадижа чувствовала в матери эту раздвоенность. И не верила её словам.

Вскоре показался дом Саида. Родной дом очень нравился Хадиже. Сравнивая его с домом, где жила мать, дом отца казался ей настоящей жемчужиной. Никто не назвал бы их дом неуютным. Не смотря на старания Рании. Цветные витражи, мраморная мозаика пола, мебель тончайшей работы, шелковые подушки, букеты цветов, ковры ручной работы. Живя в Бразилии, отец смог добиться в своем доме неповторимой и утончённой атмосферы Востока. Чем отличается дом дяди Али от дома её отца? В их доме есть даже эффектные стрельчатые арки, опирающиеся на столбы в зале на первом этаже! Хадижа знала этот дом как свои пять пальцев.

Войдя в дом, она увидела отца возле  низенького столика, на котором была разложена шахматная доска из эбенового дерева со стоявшими на ней черными  и белыми фигурками. Сидевший на диване Мунир, протянув руку, передвинул одну из фигурок. Он выжидающе посмотрел на отца, а потом, подперев руками голову, уставился на шахматы.

Хадижа при виде отца испытала гордость. Он был таким сильным, таким красивым! Его волосы с небольшой сединой…Умные темные глаза. Стройную фигуру  облегал итальянский синий костюм.
Отец обернулся, увидел её, после небольшой заминки улыбнулся и поспешил к дочери. Он наклонил голову и едва коснулся губами её лба.
--Как прошла встреча с мамой? Ты разговаривала с ней о…
--Да.— Хадижа отвела взгляд. --Мне очень жаль, но у нас вышла размолвка. Боюсь, она обиделась на меня.
--Из-за чего вы поссорились?
--Ты был прав. Маме не понравилась идея моего замужества. Но я постаралась убедить её в обратном!

Саид видел, что Хадижа не расположена к откровению. Отчего? Вероятно, Жади в своем негодовании высказала множество неприятных слов об отце дочери. Не желая выдавать Жади и в то же время что-то утаивать от отца или лгать, Хадижа предпочла просто ничего не рассказывать. Саид вспомнил, какой длинный и острый язык у Жади. Уловив настроение дочери, он не стал ни о чем расспрашивать и позволил Хадиже уйти к себе. 

--Сид Саид, Вас просят подойти к телефону,-- Мириам со странным выражением на лице протягивала ему трубку.
--Кто звонит?— спросил, удивившись, Саид. Все рабочие звонки приходили на его сотовый.
--Это мать Хадижи,-- проговорила Мириам, не осмеливаясь назвать бывшую хозяйку по имени.
--Жади???

Саид не ожидал, что бывшая жена так быстро пойдет в атаку. Он взял трубку и даже не сразу поднес её к уху. Он не знал, какие слова может произнести после пяти лет, прошедших на расстоянии. Но он и не успел бы этого сделать. Жади, почувствовав, что телефонная трубка у него в руке, не стала ждать от него реверансов или делать их сама, а вылила на него целый поток слов. От неожиданности Саид не мог вставить ни слова.

Выслушав от Жади все претензии, замечания о нём и её мнение по поводу предстоящих событий, Саид почувствовал, как в нем поднимается волна гнева. Когда Жади замолчала, Саид выдержал паузу и жестко произнес:
--Жади, ты больше не моя жена. Я не желаю считаться с твоим мнением. Будь осторожна, Жади, потому что я глаз не спущу с Хадижи. При малейшей попытке вмешательства с твоей стороны…,-- на этом его угрозы иссякли, т.к. он понял, что с самой Жади он ничего не сможет сделать. Она не принадлежит ему. Пока эта женщина не поняла его замешательства, он немедленно отсоединился и бросил трубку на столик.

-- Если эта женщина будет звонить в мой дом, скажите, что я не имею желания с ней разговаривать!—холодно произнес Саид, обращаясь не только к застывшей от страха Мириам, но и оказавшимся поблизости Фатиме и Зулейке и подошедшей к нему Рании.
--Хабиби, я приготовила стол к чаепитию, испекла  твое любимое печение! Ты не желаешь выпить чай?— с заискивающей улыбкой обратилась к нему Рания.
«Могу поспорить, Рания что-то задумала. Интересно, что ей от меня нужно?»—подумал Саид и, сделав глубокий вдох, ответил:
--Очень хорошо, Рания! Позови Хадижу, и мы все вместе отведаем твоё печенье.

Саид не ошибся. Рания намеревалась поговорить с Саидом. Попросить его взять с собой в Марокко её и Мунира. В Фесе живут её родители и семья сестры Амины. Рания давно не видела своих родственников. И кроме этого, она хотела получить моральную компенсацию за пошатнувшееся положение. Если в Сан-Паулу Саид взял с собой Фатиму, как будто пожелавшую увидеть родственников, то в Марокко он должен взять её! И Рания постаралась от души!

В столовой был накрыт стол для чаепития. На столе стоял серебряный поднос с маленькими чайными стаканами и два красивых небольших чайника. Рядом стояло блюдо с восточными сладостями. Фатима знала даже их названия: напичканная фисташками баклява, знаменитая канафа с сыром и ещё какие-то посыпанные кунжутом рассыпчатые печенья.

Саид, все его жены и дети расселись вокруг стола на стулья и пуфы. За окном стоял жаркий бразильский вечер. Цветущие олеандры заглядывали в окна. А за столом пила чай большая и, как могло бы показаться, дружная семья. Рания наливала в стаканы чай сразу из двух чайников—в одном была заварена мята, а в другом—крепкий  черный чай. Зная, что Саиду нравится чай с пузырьками – по марокканскому обычаю, она при разливании держала чайники высоко над стаканами.

--Как говорят в Марокко, чай должен быть горький, как смерть, сладкий, как жизнь, и приятный, как любовь,--проговорил хозяин дома, придя в благодушное состояние духа. Рания едва не пролила горячий чай мимо очередного стакана, стараясь заметить, на кого из жен Саид бросит взгляд после слова «любовь». Сделать это ей не удалось.
А вот привлечь  внимание Фатимы...которая тут же улыбнулась, глядя в лицо Саида, и получила в ответ его обаятельную улыбку. «Змея!»-- только подумала Рания, стараясь держать себя в руках. Перед ней стояла задача уговорить Саида взять её с собой в поездку, а значит, нельзя отзываться на подобные провокации.

Увидев, что Мунир дует на горячий чай, Саид заметил:
--Мунир! Нельзя этого делать, даже если чай горячий! Пить следует, глубоко вдыхая и выдыхая, так пьют чай в Марокко. Пожалуй, стоит взять тебя с нами!
Рания не ожидала такого подарка судьбы, она тут же поддержала эту идею. Но вот Фатима, которой было бы даже на руку присутствие в Фесе Рании рядом с Саидом, не могла удержаться, чтобы не поддразнить её.

--Саид, а Я полечу с тобой в Марокко?—спросила она смиренным голосом.
Саид оторвался от печенья, которое успел надкусить.
--Конечно, Фатима! Это же твоя историческая родина! Ты должна увидеть страну, и Фес, а возможно, мы прокатимся на машине и по другим городам. –

Было видно, что Саида захватила эта идея. Он отложил в сторону печенье и прищурил глаза, будто картины прекрасных мест Марокко вставали перед его внутренним взором.
-- Как прекрасно побережье Марокко в это время года! Сейчас, в декабре, там нет изнуряющей жары. Если у нас будет возможность, я покажу вам не только Фес и Касабланку, но и Эс-сувейру, и Агадир. Мы можем прокатиться вдоль побережья, а потом вернуться обратно в Фес через Марракеш и Мекнес…

--Фатима, ты же только что ездила с Саидом в Сан-Паулу. Ты не устала от поездок?—надув губы, проговорила Рания.
--Нет, нисколько не устала. А разве ты не рада, что я поеду с вами? Только представь: мы с тобой сможем обойти все лавочки и магазины Феса…,--притворно-ласковым как у лисы голосом продолжала Фатима.
--Знаешь, я не собираюсь тратить время на прогулки по Медине. Мне хочется увидеть своих родных.—Рания поджала губы, услышав, что именно привлекает в поездке соперницу. Значит, пока она будет находиться в гостях у родственников, Фатима начнёт скупать на рынке всё, что пожелает.

Есть только один плюс: когда они с сыном и Саидом пойдут в гости в дом её родителей, Фатиме будет не место рядом с ними. Она постарается сделать так, чтобы в этот момент Фатимой занимался тот же дядя Абдул. И Саид как будто услышал её мысли:
--Фатима, ты тоже увидишься с нашими родственниками. Дядя Абдул не смог прилететь на нашу с тобой свадьбу, но очень хотел тебя увидеть и познакомиться.

Фатима не подала вида, как смутила её такая перспектива. О дяде Абдуле она была наслышана за год замужества. Как она уже поняла —этот старик был очень проницателен и категоричен. Это плохо. Что, если он сможет проникнуть в её тайные мысли? Разгадать её помыслы? «Надо будет держаться подальше от Сида Абдула. И быть крайне осторожной!» -- решила она.

Хадижа поинтересовалась:
--Отец, а как же Зулейка останется в доме одна? Ведь скоро должен родиться ребенок!
При этих словах Рания насторожилась. Саид вполне может передумать, взяв с собой только Мунира, поручив его заботам Фатимы, а её оставить присматривать за домом и составить компанию Зулейке. Увидев озадаченное лицо Саида, Рания, почувствовала, как забилось сердце и застучало в висках (от желания дать Хадиже хорошего тычка за длинный язык).

--Не беспокойся, хабиби! Я могу пожить у своей родственницы, лары Джанан. Или, если ты позволишь, она может переехать на время вашей поездки в наш дом, --спокойным голосом предложила Зулейка.

Саид не любил, чтобы в его отсутствие в его доме находились посторонние люди, пусть даже из числа родственников. Такая неприязнь у него появилась после посещения его дома некоей таинственной родственницей Зорайды, когда Жади была ещё его женой. Что-то было не так с той женщиной, он это чувствовал. Что-то не так. Это ощущение и сейчас не давало ему покоя, хотя, казалось бы, теперь нет никакого смысла копаться в той давней истории. Саид не хотел больше никаких неожиданных гостей. Но Зулейке он доверял безоговорочно.
-- Конечно, Зулейка, так и сделаем. Договорись с Ларой Джанан, чтобы она пожила у нас дней десять. Мы пробудем в Марокко не больше десяти дней.

Пока Рания занималась перед сном их сыном, находясь в детской, Саид зашел в комнату первой жены и, достав из кармана бархатную коробочку, положил её на столик рядом с кроватью. Это был тот самый подарок, показать который требовала Рания. Саид не желал подчиняться истеричным требованиям жены, поэтому решил отдать украшение только сегодня.

Злость на Ранию прошла. Не потому, что он решил её простить, нет. В отношении к ней Саид придерживался правила, которое внушал ему не единожды дядя Абдул —плетка в доме должна висеть на видном месте, чтобы жена её постоянно видела. Поэтому Саид всегда строго придерживался данного им слова, когда наказывал Ранию. Месяц будет обходиться без мужа.

И Саид вышел из её комнаты. Настроение у Саида было превосходным. Он был очень доволен тем, как вела сегодня его дочь. Жади не просто так осмелилась позвонить в его дом впервые за пять лет. Хадижа не пошла против воли отца. Она ЕГО дочь, и по крови, и по духу.
Саид прошёл мимо спальни Фатимы. Ночевать он собрался рядом с Зулейкой.
Рания вернулась к себе, тайно надеясь, что Саид смягчился. Он же согласился взять её с собой в Марокко. Случайно ей на глаза попалась новая коробочка, лежащая на столике рядом с красивым ночным светильником. Догадываясь, что это могло бы быть, она открыла бархатную крышечку. Внутри оказалось необыкновенной красоты кольцо из платины, с бриллиантами и несколькими небольшими рубинами, исполненное в модном дизайне. Судя по фирменной упаковке, принадлежавшей одному из известнейших европейских ювелирных магазинов, украшение было очень дорогим. «Это достойный подарок», -- удовлетворенно решила Рания. И стала ждать прихода Саида.

Отредактировано Элис (Сб, 15 Авг 2009 12:08)

ГЛАВА 4. ПРИЛЕТ В ФЕС.

Полет длился почти 12 часов. Устав от длительного перелёта, все – от маленького Мунира до Саида и Мухаммеда были рады оказаться на твердой земле. Париж встретил их, зимним холодом после жаркого бразильского лета и даже небольшим снегопадом, начавшимся почти сразу, как только все они вышли из самолета.

Оставив в аэропорту  с Мухаммедом и Латифой уснувшего у неё на руках Мунира, Саид с Ранией, Фатимой и Хадижей, уговорив и Амина, отправились на такси осматривать город, погруженный в предрождественскую суету. Самолёт до Феса вылетал через несколько часов.

Рания и Хадижа с восхищением рассматривали из окна машины сверкающие огни рождественских ёлок, деревья, украшенные гирляндами мелких лампочек и витрины магазинов, в которых часто рядом с фигуркой Санта-Клауса в красном костюме с мешком за плечами мелькали цифры 2007. Очень скоро мир будет отмечать новый год.

Фатима с тоской смотрела на знакомые улицы, но не говорила ни слова. Саид, некоторое время наблюдавший за ней, спросил:
-Фатима, ты жила в этом городе…  Ты, наверно, скучаешь по Парижу?
Фатима предпочла неопределённо пожать плечами. Ей казалось, что она и так выдала себя. Не хватало только, чтобы Саид стал проявлять бдительность, не отходя от неё ни на шаг. Кроме того, она так замерзла, что забыла о своих планах ускользнуть в первые же минуты прилёта. «Подожду! Надо присмотреться и лучше обдумать все детали»,--решила она.

А тем временем в доме сида Али готовились к встрече долгожданных гостей.

Зорайда в красивом зелёном кафтане из дорогого атласа, расшитом серебряными нитями, в хиджабе из умело накрученных на голове черного и зелёного платках с переплетёнными между собой концами, осматривала праздничный стол, ломившийся от обилия блюд и букетов цветов.

Заметив между двумя большими серебряными подносами со сладостями зазор, она подозвала к себе Кариму и строго сказала:

--Карима! Ты опять забыла принести то печенье, о котором я тебе говорила?
--Я не виновата, Зорайда! Сид Али позвал меня, и я отвлеклась,- с возмущением отвечала Карима.
--Так сходи на кухню и принеси сейчас!
Когда Карима с ещё одной служанкой принесли несколько тарелок с печеньем и фруктами, Зорайда снова обратилась к Кариме:
--Ты не там, где надо, развесила украшения! Посмотри —они будут мешать гостям, если кто-либо захочет пройти в ту часть комнаты…
И тут громко зазвонил телефон.

--Иди и переделай, Карима!—с досадой взмахнув руками, Зорайда поспешила к низенькому столику, на котором продолжал звонить телефон.
--Дом Сида Али! ...Жа-а-а-ди?—радостно воскликнула Зорайда.—а мы с дядей Али давно ждём твоего звонка…Да, они уже в Париже, Саид звонил…там холодно и снег…Нет, он ничего не говорил про Хадижу…,-- лицо Зорайды из радостного стало вдруг сосредоточенным. Она молчала, внимательно слушая голос в трубке.
--Жади, не переживай так. Мы тебе обо всём расскажем…Да, конечно…ну что поделаешь! Аллах вешает на шею каждому человеку его судьбу, и никто не в силах ее изменить. Если Хадиже суждено стать его женой, никто не в силах помешать…Жади! Жади! Хорошо, Жади, ты только успокойся.

Положив трубку, Зорайда подошла к дивану, на котором восседал куривший кальян Сид Али. Она молча переглянулась с мужем, и он, поднявшись, пошел вслед за ней.
--Скоро в нашей пустыне опять начнется буря…,--донеслось до любопытной Каримы.
Когда они оказались в комнате, Сид Али, уже обо всём догадавшись, сказал:
-- Жади сама виновата в том, что Хадижа выходит замуж вдали от своей матери.
--Конечно, это великое несчастье, что сердца Жади и Саида теперь отданы другим, а не друг другу, но никто не в силах изменить своей судьбы.
--Причем здесь Саид?— сказал сид Али.—Он ошибался, но Жади виновата больше. Это она отказалась от своей семьи. Кто посеял колючки, не пожнет виноград!
Зорайда не успела возразить, потому что в комнату ворвался крик Каримы:
--Сид Али! Сид Али! Латифа только что звонила из аэропорта, сказала, что они уже в Фесе!—Забежав в комнату, Карима убедилась, что её слова услышаны, и продолжала:
--  Сид Али, а музыканты когда придут? Сид Али, а они не опоздают?
--Иди, Карима, иди! –выпроваживала её Зорайда.—Если твой язык остановится, моя голова, наконец, отдохнет!

В Фес вела одна дорога по трассе Рабат-Фес. За окном мелькали пейзажи с большими зелеными полями и рощами оливковых деревьев. Хадижа наконец успокоилась, сказав себе, что всё должно быть хорошо! Она улыбнулась и стала рассматривать в окно машины открывшуюся панораму древнего Феса. Как давно она не была в Марокко!

На лице Амина тоже появилось выражение узнавания того, что он сейчас видит. Фатима, сидевшая рядом с Хадижей, завороженно провожала взглядом белоснежные виллы с садами и мозаичными бассейнами, попадавшиеся в современных богатых кварталах при въезде в Фес.

Потом им всем пришлось выйти из машины, потому что началась старая часть города с её узкими улочками, по которым невозможно было проехать не только на машине, но местами приходилось идти одному за другим. Как сказал Саид в ответ на удивленный взгляд Фатимы, ослики и мулы --единственный транспорт, способный продвигаться по этому лабиринту.

Вскоре их встретили слуги из дома дяди Али. Под руководством Ахмеда багаж был уложен на спины трех осликов, а уставшего Мунира понёс на плечах Ахмет. Обычные жилые кварталы Феса выглядели совсем не так празднично, как увиденные ранее дома. Они показались Фатиме бессмысленным нагромождением унылых серых стен, над которыми кое-где возвышались минареты мечетей.

Забитые народом улочки, какие-то путаные, полутемные. Ей было трудно представить, что за мрачными стенами может обнаружиться что-то достойное внимания. К тому же в Фесе оказалось не намного теплее, чем в Париже. Здесь тоже была зима. Хорошо, что в аэропорту  Парижа они достали теплые джеллабы. Даже на Саиде было темно-коричневое одеяние с капюшоном.

Фатима была разочарована. Она представляла Марокко страной из волшебных сказок Шехерезады. Хотела ощутить колорит востока, окунуться в атмосферу старины. Возможно, первое впечатление было обманчивым, а город надо познавать постепенно, шаг за шагом. Но будет ли у неё такая возможность? И нужно ли ей это? Саид, который шел с ней рядом, как будто читал мысли на её лице:
--Я покажу тебе город, Фатима! Тебе понравится Фес!
«Где же ты, Рания? Что-то тебя давно не слышно»,-- с досадой думала Фатима, привычно улыбаясь Саиду. 

А пока перед ней были только извилистые улочки и переулки, соединенные воедино глиняными домами. Это тысячи дверей, ведущих то во двор, то в лавку, а то и на соседнюю улицу. По обе стороны  тянулись нескончаемые ряды прилавков, заваленных обувью, посудой, парчой. На стенах—от тарелок до кинжалов и кальянов.

Ещё немного странствий по глиняным катакомбам, забитым людьми, ослами, орущими торговцами, тачающими свои поделки прямо на улице ремесленниками, подвешенными коврами, густым дымом стоящих на перекрестках жаровен, и ей уже чудилось, что им придется до бесконечности бродить по Фесу.

-- Саид, а где находится тот дом,  в который мы направляемся? И почему ты передумал останавливаться в гостинице?
-- Мы скоро будем на месте,-- ответил Саид.—В гостинице забронированные для нас номера по недоразумению отдали туристам. Сейчас из-за Рождества во всех отелях такой наплыв желающих провести несколько дней в Марокко! Поэтому мы все остановимся у дяди Али. Я ему уже позвонил и предупредил.
Саид не стал рассказывать, что решение он изменил, когда понял, что Жади в Марокко не появится. Значит, не стоит обижать Сида Али, останавливаясь в гостинице. Он сам отказался от забронированных номеров.

«В этих лабиринтах нужно жить, более того, здесь нужно родиться и вырасти, чтобы понимать, как здесь ориентироваться»,-- с раздражением думала Фатима. Этот город показался ей ловушкой, а когда она вспомнила, что по воле отца могла стать женой марокканца и жить вот здесь, в Фесе... «Возможно, здесь нетрудно затеряться, но как отсюда можно выбраться?»

А Саид вспоминал, как несколько раз в своей жизни ему пришлось прочесывать улочки этого города в поисках беглянки Жади. Здесь более 9 тысяч улиц! И если бы Жади была бы умней или хитрее, то у него было бы мало шансов найти свою строптивую жену. Но Жади знала только одно укрытие – развалины старой казьбы на окраине Феса, в наступавших на город песках пустыни. Он каждый раз находил её  или их с Хадижей именно там.

Впереди показались высокие двери дома Сида Али.
--Вот мы и пришли!—довольно произнес Мухаммед.
Со стороны улицы вход в дом выглядел достаточно просто: глухие оштукатуренные стены и высокая деревянная входная дверь. Но за неприметным среди множества похожих дверей входом оказался настоящий сказочный дворец.
Внутри риад имел второй, скрытый от прохожих, фасад, который выходил на внутренний дворик. Сюда выходили все внутренние окна и двери. Дом состоял из двух этажей. Двор был окружен красивой аркадой на колоннах, поддерживающих портики, прикрывающие комнаты от солнца. В центре покрытого мозаикой двора был установлен фонтан в виде круглой чаши с низким бортом. Из-за довольно небольшого размера двора здесь не было высаженных в землю пальм или раскидистых апельсиновых деревьев, а просто были поставлены на пол кадки с живыми розами, небольшими пальмами  и цитрусовыми, что создало какую-то особую атмосферу уюта.

Когда створки двери распахнулись, и они все вошли в риад, то со всех сторон послышались радостные восклицания, звуки барабанной дроби, звон бубнов под речитатив женщин в пёстрых одеждах…
Им навстречу, широко раскинув руки для объятий, шел дядя Али, приветствуя словами: «Ассалям алейкум! Вы осветили светом мой дом!». А после принятых приветствий все прошли в большой зал.

Фатима, оглушенная внезапно ворвавшимися в её сознание звуками, была потрясена красотой дворца – риада. Вот это действительно напомнило ей сказки «1001 ночи». Дом дяди Али был похож на дом Саида, такой же роскошный и богатый. Но в особняке мужа чувствовались продуманные дизайнером стилевые решения для создания интерьера в марокканском стиле, а  в этом доме была настоящая живая обстановка.

Фатима с интересом присмотрелась к нижней части окружающих стен. Они были покрыты мелкой глазированной плиткой, уложенной в геометрические мозаики с необычными сложными узорами.
--Пойдем, Фатима,--потянул её за руку Саид. И они вошли внутрь дома.
Стрельчатые арки, украшенные орнаментом и резьбой, соединяли смежные помещения. Резной потолок из кедра, расписанный вручную и производивший незабываемое впечатление..

... Узорчатые чугунные решетки окон, красочные витражи, бронзовые двери, мраморные лестницы, старинные светильники из кованого ажурного железа...
Преобладали цвета, сочетающие теплые тона охры, терракоты, песочного, белого с контрастными – синим, зелёным и красным с фиолетовым. В душе Фатимы всегда жила художница, творческая личность.

Фатима смотрела на окружающие её вещи, вспоминая дом Сандры и Ассема, где современный европейский стиль сочетался с предметами из марокканского убранства. Она помнила также рассказы Ассема, настоящего знатока родной культуры и коллекционера,  о доме в Марокко, где жила его другая жена с сыном.

Поэтому мебель и аксессуары и в этом доме были узнаваемы. Фатима бросала взгляды на инкрустированные перламутром сирийские кресла, опаловое стекло, поражающие воображение персидские ковры ручной работы, бронзовые фигуры и посуду, различные безделушки – непонятного назначения, но безумно красивые.
Первый этаж, как это принято в Марокко, был парадным. Вот там, вероятно, столовая. А они сейчас находились в комнате, предназначенной для отдыха и общения за чаем и кальяном.

Фатима не сразу заметила, что за ней с интересом наблюдает пожилая женщина в живописном тюрбане, хозяйка дома. Когда взгляды их встретились, Зорайда сказала:
--Ты —Фатима, жена Саида? Ты, наверно, устала и тебе надо отдохнуть после дороги? Карима проводит тебя в твою комнату. А потом спускайся вниз пить чай.
Доброжелательно улыбнувшись, лара Зорайда сделала знак служанке, которая повела Фатиму к лестнице на второй этаж.

Там располагались спальни. Небольшие, но очень уютные. Фатима поняла это, как только оказалась внутри комнаты, предназначенной для неё. Огромная старинная кровать с расшитыми подушками с бахромой, старинное зеркало, ковер, картины… Ванная комната вообще заслуживала отдельного разговора: мраморная ванна, старинное огромное зеркало,  ароматические масла на полочках, прозрачная колба с лепестками роз. Фатима почувствовала себя принцессой из восточной сказки.

-- Фатима,-- услышала она голос Саида, искавшего её в комнате. Выйдя из ванной, она увидела мужа и вещи, которые только что занёс слуга.
-- Я буду ночевать у тебя и сегодня, и все дни,
пока мы пробудем здесь. Ты же помнишь, что Рания наказана. Разбери мои вещи, пусть Карима тебе поможет…

Из коридора, отделённого от комнаты не дверью, а только занавесью из нескольких лёгких пестрых кусков ткани, тут же показалась голова Каримы, услышавшей своё имя:
-- Пожалуйста, говорите, чем я могу вам помочь…
Фатима даже поморщилась от такой беспардонности. Пожалуй, в этом доме секретов не сохранишь.

Саид, чтобы сгладить ситуацию, отправил Кариму вниз, узнать насчет чая. А сам подошел к жене, обнял её, и на какое-то мгновение, закрыв глаза, потерся лицом о её волосы. «Какие нежности…»,-- думала Фатима, настороженно ожидая, что последует за этой лаской. Но Саид, отпустив её, повернулся и уже не торопясь выходил из комнаты:
-- Мне надо поговорить с дядей Али, а ты приводи вещи в порядок и спускайся. До прихода гостей, которые приглашены  в честь нашего приезда, ещё далеко. Тебе надо слегка перекусить…
«Саид всегда знает, что именно МНЕ надо»,-- Фатиму охватило какое-то странное раздражение на Саида.
Почти выйдя в коридор, Саид добавил:
--Завтра утром мы отправимся осматривать город. Я хочу, чтобы ты увидела его красоту. Чтобы он понравился тебе так же, как этот дом. Я заметил, какое восхищение он в тебе вызвал,-- пообещав это, он пошел по галерее к лестнице.

Фатима занялась чемоданами и сумками.
Карима раскладывала вещи по полкам и ящикам старинного комода, а сама, болтала не переставая.
--В этой комнате всегда останавливалась Жади, племянница дяди Али, жена Сида Саида. Ой! Это же и ваш муж теперь. Жади так нравилась эта комната —потому что только отсюда можно видеть часть улицы над воротами дома. А другие комнаты выходят дверями друг к другу..
«Это комната Жади? Вот как? Не потому ли Саид решил ночевать здесь?»

Карима ушла, а Фатима стала перебирать в шкафу одежду, чтобы выбрать подходящую для предстоящего праздника.
Когда она достала очередное платье, в комнату вошла Рания. Осмотревшись, она заявила:
--Фатима, я прошу тебя перейти из этой комнаты в другую. Мне кажется, что нам с Муниром здесь будет удобней…
-- Почему я должна перебираться из этой комнаты в другую?—с вызовом спросила Фатима.
--Потому что моему сыну здесь понравится больше. Я первая жена, и могу выбирать, не забывай об этом,-- заносчиво ответила Рания. Ей захотелось повторить фокус, однажды уже опробованный на Жади, помня, что тогда ей удалось одержать победу. Ведь Саид тогда встал на её сторону.
--А Саид решил, что будет ночевать сегодня именно здесь, в этой комнате, вместе со мной. Он только что приходил и сказал мне об этом, -- Фатима кивнула в сторону коридора.
-- Почему я должна тебе верить?—ревниво произнесла Рания.—Сегодня моя ночь…И все ночи Зулейки переходят ко мне! Она отдала мне  свои ночи, мы с ней договорились! Ты должна это знать!

Фатиме всегда нравилось подогревать в Рании ревность и соперничество, и она, глядя насмешливо на Ранию, сказала: 
-- Если наш муж решил отлучить тебя на месяц от своей постели, наказав тебя, то он знает, что делает.
--Когда мы вернемся в Рио, я пожалуюсь шейху!
--Скажи об этом мужу! Рания, а может быть, Саид просто тебя разлюбил, и со мной ему приятней находиться в одной комнате, чем с тобой?—Фатима с удовольствием смотрела на побледневшее лицо соперницы.
Но их спор прервала Карима, позвав ужинать.
Рания, с красными пятнами на лице, поджав губы, молча вышла из комнаты.

Внизу в большой столовой для гостей был накрыт великолепный стол. Среди множества блюд с горками разных сладостей стояли подсвечники со свечами. Красивые сосуды с прохладительными напитками. Фрукты.
Служанки разносили подносы с чаем. Латифа сидела на диване. Увидев Фатиму, подозвала её, показав на место рядом с собой.
--Иди ко мне! После такого утомительного пути здесь просто чудесно…

Фатима улыбнулась и присела на диван. Латифа ей нравилась. Добрая и открытая женщина, рядом с которой становилось легко и хорошо. Они взяли по стаканчику очень сладкого мятного чая, который им налила служанка из чайничка. Фатима пила чай маленькими глотками.

Латифа сидела и улыбалась. Она была так рада снова увидеть этот чудесный дом, знакомый ей с раннего детства. Её родной дом, где она выросла, оставшись без родителей. Ведь её воспитывал дядя Али. Служанка принесла тарелочки с яствами. Фатима взяла себе немного засахаренных фруктов, Латифа,  положив себе на тарелку печенье, предложила и Хадиже. Но она отказалась от сладкого, предпочтя персик.
Латифа оглянулась, ища глазами сына. Амин стоял рядом с дядей Али, который с восхищением говорил Мухаммеду:
--Каким же вырос Амин! Возмужал! Стал хозяином собственного магазина!
--А помнишь, ты приезжал к нам совсем маленьким, но уже и тогда ходил с отцом на рынок и умело торговался на суке.(сук***--рынок, восточный базар). Мне потом рассказывали на Медине, как ты, Амин, упрямо до последнего сбивал цену…

А Зорайда, присматривая за прислугой и отдавая незаметно распоряжения, рассматривала Хадижу. Дочь Жади превратилась в прелестную стройную девушку с тонкими чертами лица, с красивыми, как у Саида, глазами, изящную и обаятельную. «Сладкая как персик»,--подумалось Зорайде как и много лет назад. «О, Аллах! Смилуйся и спаси Хадижу от напастей и бед!»-- Зорайда, как и Жади, не была уверена в правильности принятого Саидом решения. У неё в душе тоже поселилось беспокойство.

Она перевела взгляд на Фатиму. Все жены Саида были красавицами. Но Фатима… Зорайде вдруг показалось, что она видит перед собой юную Жади. Волосы! Ну, конечно же! Такие же пышные, роскошные волосы, как и у Жади. А вот глаза с красивым разрезом, слегка подведенные черной краской, были совсем не похожими на глаза Жади.

Но выражение  глаз младшей жены Саида чем-то настораживало Зорайду. «Не знаю, в чем тут дело, только с этой женщиной что-то не так, --решила она.—Значит, Саид не забыл Жади, если выбрал жену, похожую на неё.» Вот Рания была понятна Зорайде. И гадать не надо, о чем она думает и чего хочет. «Рания подурнела. Это, наверно, от злости и зависти»,-- подумала Зорайда, увидев, как смотрит на Фатиму Рания Рашид.

Вдруг из дворика донеслись крики Каримы, а ей вторил ещё какой-то непонятный голос, то ли стонущий, то ли всхлипывающий. В дом с криком влетела взбудораженная Карима:
--Сид Али! Зорайда! Там пришёл сид Абдул! Ему плохо! Ему так плохо, Сид Али! Зорайда! Латифа! Что делать?
  Пока  Карима металась по залу, в помещение ввалился Сид Абдул. Судя по всему, дяде Абдулу было действительно плохо. Он ловил ртом воздух, держась правой рукой за сердце. Когда Саид и Амин подхватили его под руки и повели к дивану, только тогда все заметили в его левой руке свёрнутую трубочкой газету. Сид Абдул резко остановился  и, освободившись от поддерживавших его рук, затряс над головой газетой.

--А-а-а-а!!! Сами-и-и-ра! Дочь шайтана!!! Где Мухаммед??? Где отец этой предательницы???—кричал Сид Абдул, опять схватившись за грудь.
--Что случилось, Абду-у-ул?—подбежал к нему Сид Али.
--Ты… только… посмотри сюда!—Сид Абдул протянул ему газету.—Посмотрите…, что… здесь… написано! Ох, о-о-ох!!!!—Сид Абдул рухнул на диван.
--Зорайда, надо вызвать врача! Видите, как плохо Сиду Абдулу! Надо вызвать врача! Сид Али,  позвонить врачу?—повторяла Карима.
--Карима, замолчи! Позвони врачу! – Зорайда и сама видела, что Сиду Абдулу плохо.
--Что с моей Самирой??? Что с ней?—схватившись руками за голову, заметалась Латифа.
--Что случилось с моей племянницей, дядя Абдул?—нахмурившись, спросил не потерявший самообладания, Саид.
-- Почитай, что написано в этой мерзкой газетёнке! Прочитайте все!—Дядя Абдул лежал, вытянувшись, на диване. Испуганная Хадижа подложила ему под голову подушку.
-- Мухамед! Сколько раз… я говорил тебе,… что женщины и образование… несовместимы! И вот!... Вот к чему привело… то, что ты не смог поставить… Самиру на путь истинный! — Сиду Абдулу с трудом давались слова. Он почти хрипел, но старался договорить то, с чем он пришел в этот дом.
Саид и Мухаммед уткнулись в газету. Чем дальше они читали, тем больше мрачнело лицо Саида и бледнел Мухамед. Потом он и вовсе тяжело задышал, как будто у него перед этим перехватило дыхание. Он передал газету в руки Саида, а сам закрыв глаза, вцепившись пальцами в четки, прижал руки к животу.

Латифа с ужасом тихо бормотала:
--Самиру принесут в жертву как барашка! Теперь Мухаммед проклянет её. Меня тоже отдадут в жертву. Что ты наделала, Самира?
Даже повидавшая много чего в жизни Зорайда прикрыла рот ладонью, чтобы не сказать лишнего.

-Самира!—У Мухаммеда сжались кулаки. Он потряс ими над собой.—Самира!...Моя дочь пошла против меня!
--Да в чём дело? Что там за статья? Причем здесь Самира? Саид, хотя бы ты объясни!—сид Али ничего не понимал. Новости по Медине распространяются очень быстро, а когда в доме живет такое количество женщин, то и вовсе можно быть в курсе малейших мелочей, происходящих в домах жителей Феса. Но даже Карима ни о чем не знала. Так что же случилось?

С дивана раздавались стоны и горестные оханья Сида Абдула. Как выяснилось, в бразильской газете, ещё вчера привезенной кому-то родственниками из Бразилии, напечатана статья некоей Самиры Рашид, в которой обсуждались проблемы современных женщин арабской национальности, проживающих как в Бразилии, так и в странах их исторической родины. Марокко, Иран, Саудовская Аравия и другие страны...

Женщин заставляют носить платок, семьи выбирают им мужей, не считаясь с их собственными желаниями и не спрашивая мнения. Лишают возможности учиться. Это не касается абсолютного большинства. Но известна масса фактов, когда с женщинами поступали именно так. В качестве примера  бразильянка Самира рассказала историю собственной жизни. Она отказалась носить платок и захотела учиться в университете. Получить профессию… В результате отец выгнал её на улицу…В конце статьи была помещена и фотография молодой журналистки. С фотографии на читателей смотрела серьёзно и уверенно Самира.

Сид Али, закончив читать вслух статью, покачал головой.
--Абдул! А что ты увидел в статье крамольного? –сид Али развел недоуменно руками.-- Самира написала правду. Она всего лишь описала обычаи народов некоторых стран, в том числе и Марокко, которые имеют место быть в жизни. Она умная девушка. Проблема Самиры в том, что она как дерево, корни которого принадлежат Востоку, а ветви и листья дышат воздухом Запада. Чем она виновата? Она совершенно искренне полагает, что права она, а не мы.

--Дядя Али!-- Мухамеда трясло от возбуждения.— Самира -- моя дочь. Плоть от плоти моей. Я воспитывал её правильно. Почему она выросла такой? Я прокляну её! Прокляну!—воздев руки к небу, едва не плакал Мухаммед.
--Не торопись, Мухаммед! Подумай о всей семье. Самиру поздно перевоспитывать. Она не изменит своего мировоззрения. Пример тому—Жади. Ты сделаешь хуже, если проклянешь свою дочь! Подумай об Амине! О Хадиже! Они приехали, чтобы обручиться со своими женихом и невестой! Скандал ни к чему.

Латифа, услышав угрозы Мухаммеда, упала без чувств. Зорайда бросилась к ней, требуя, чтобы Карима принесла лекарство от обморока. Рания наблюдала с тревогой за происходящим. Скандала ей тоже не хотелось. Ведь тогда родители жениха Хадижи могут отказаться от неё, и противная дочка Саида вернётся обратно в Бразилию. Потом избавиться от неё будет очень трудно. Фатима, прокручивая кольца на тонких пальцах, с иронией думала, вспоминая поговорку Сандры, что в каждой семье свои ..как это?...скелеты в шкафу…

Только у Амине шевельнулась робкая надежда на то, что идея с его женитьбой растает как дюна в пустыне во время песчаной бури.
С дивана раздался слабый голос Сида Абдула:
-- Вся Медина уже прочитала статью!... Весь город только и говорит о Самире!.. Мухаммед! –сид Абдул погрозил корявым указательным пальцем.--Из кувшина можно вылить только то, что в нём есть! Если бы ты воспитывал Самиру иначе… Кто не бъет своих детей, тот бьет самого себя!
--Да, дядя Абдул, вы правы,-- еле слышно обреченным голосом проговорил Мухаммед.

--Сумайя пришла, Сид Али! Сумайя и Зейн пришли!—Карима вела за собой пару – закутанную в хиджаб женщину, в которой не без труда Амин и Хадижа узнали Сумайю и её мужа Зейна.
Да, это были Зейн и Сумайя. В памяти семьи Рашидов ещё были свежи воспоминания об истории их любви и необыкновенной дороги к обретению своего счастья, полной трагических происшествий и недоразумений, предательства со стороны близких и трогательной помощи от людей посторонних, нежной любви и бешеной страсти, счастливых встреч и вынужденных расставаний. (*** Эту историю можно придумать и описать в сериале «Клон-2», если найдутся желающие это сделать.) 

Сид Абдул, приложившей руку к той истории, упрямо считал её скандалом, «позором длиннее жизни». Теперь Сумайя и Зейн счастливы. Скоро они станут родителями. А Сумайя получила медицинский диплом, и теперь её часто вызывают как врача в дома родственников,  знающих о её золотом сердце.

Поздоровавшись  с каждым за руку, начав с Сида Али, Зейн приветствовал с возвращением в Марокко Саида и Мухаммеда и познакомился с Амином. Сумайя занялась Сидом Абдулом. Она наклонилась к пожилому дяде, чтобы измерить давление. Он же зло застонал, увидев ещё одну обладательницу диплома из своей семьи. Обнаружив, какое высокое давление у дяди Абдула, она попросила Кариму помочь ей закатать рукав его рубашки, поставила ему укол.

--Вот до чего доводят «феминистки из Каира»…,--видимо, припомнив Назиру, ещё одну отступницу, ворчал Сид Абдул.
--Дядя Абдул, Вам нельзя волноваться!
--Я всегда говорил, что образование женщину не доводит до добра.
--Дядя Абдул, у Вас высокое давление, это опасно!
--И тебя это тоже касается, Сумайя! Ты не должна была учиться! Твой муж слишком много тебе позволяет!
--Дядя Абдул!—уже с возмущением сказала Сумайя.
-- Я не удивлюсь, Сумайя, если и ты перестанешь в скором времени носить платок!
Сумайя, не смея возражать пожилому родственнику, стояла, покраснев, и молчала. Зейн, наблюдая со стороны эту сцену, подошел к ней, нежно обнял жену за плечи и отвел её в сторону:
-- Сумайя, не принимай близко к сердцу слова Сида Абдула! Тебе тоже нельзя нервничать, любимая!

Саид, услышав слово «любимая», сразу же вспомнил другую большую любовь Зейна, которой стала Жади. Глядя на эту счастливую пару, Саид поверить не мог, что между ним и Зейном  когда-то кипели такие страсти. Они даже подрались из-за Жади. А теперь… До Саида доходили отрывочные истории, связанные с Зейном и Сумайей. Они казались настолько невероятными, в духе сказок изменницы Назиры, что Саид не принимал их всерьёз.  Как что-то из сказаний о восточном халифе Аль-Гаруне и его возлюбленной принцессе.

(В изложении Латифы, узнававшей продолжения истории от Зорайды во время телефонных звонков в Фес, звучало это примерно так:
Сумайя превратилась из угловатого подростка в изумительно красивую девушку. На празднике в одном из домов в Фесе она приглянулась родителям Зейна, людям, в отличие от своего сына, достаточно консервативным. Зейн, увидев девушку, согласился с мнением родителей  и решил взять её в жены. Дядя Абдул, будучи родственником Сумайи и в какой-то степени её опекуном, решил, что Зейн не подходит Сумайе, т. к. в Зейне, как он выразился, не горит «лампада Аллаха».

Сумайя была дочерью первой жены родного племянника дяди Абдула. Мать Сумайи умерла. А отношения со второй женой отца у Сумайи не сложились. Женщина постоянно ссорилась с дочерью мужа и притесняла, как могла. Отец не выдержал и отдал Сумайю под опеку в дом своего одинокого дяди. Абдул, считающий, что разница в возрасте мужа и жены браку не помеха, после отказа Зейну заставил девушку обручиться с братом своего друга, его ровесником, приятелем из своего детства.

Сколько лет было старцу-жениху? Саид точно не мог вспомнить. Но если дяде Абдулу сейчас уже 75 лет, то и жениху Сумайи было три года назад примерно столько же. Саид вспомнил невысокого сухого старика, с хищным носом и с висящей плетью рукой. Нрава Сид Абдульвахид был злого и вспыльчивого.(Саид поморщился, вспомнив историю из собственного детства, когда они с Мухамедом по недосмотру Назиры напроказили и получили наказание от приятеля дяди Абдула. Рука у него была тяжелая, как помнилось и теперь Саиду.)

Сумайя, придя в ужас от такого жениха, попыталась сброситься с минарета, но была поймана, наказана палками и закрыта на ключ дядей Абдулом до самой свадьбы в комнате в его доме. Но девушка каким-то образом смогла сбежать.

Служанка, которой было поручено следить за пленницей, утверждала, что девушку украли джины. Прилетели и унесли. Как только ни расспрашивал Сид Абдул служанку, как ни уговаривал сказать правду, она уверяла, что это были джины. Они вылезли из раковины на кухне, забрали Сумайю в жены главному джину и улетели. Дотошный дядя Абдул обследовал раковину и обнаружил под ней очень узкий лаз, достаточный, чтобы в него пролез щуплый ребёнок.

Что это было —выяснять  не стали, потому что жених счел себя оскорблённым и потребовал от дяди Абдула найти подлую родственницу и отдать в жены ему, Сиду Абдульвахиду, но только для того, чтобы он мог наказать обманщицу, покрывшую позором его имя, которое полоскали по всей Медине.

Начались поиски. Сумайя пряталась у разных людей на Медине, скиталась по всему Марокко, её предавали, ей помогали. Её преследовали и дядя Абдул с несостоявшимся женихом, искал Зейн, который понял, что любит Сумайю. Он узнал о коварных планах стариков заманить Сумайю в отдаленное селение, где и сейчас в некоторых семьях живы дикие обычаи старины, и забить девушку камнями.

Зейн то опережал соперников, то оказывался на неверном пути, но в итоге он нашёл Сумайю первым, спрятал её в номере гостиницы, принадлежащей его родителям, а потом организовал всё таким образом, что делом его чести стало жениться на девушке, которая провела ночь в его номере, пусть даже и в его отсутствие. Привезенный в гостиницу отец Сумайи, всё же любивший дочь, потребовал от Зейна жениться на дочери, чтобы снять позорное пятно подозрений. Что Зейн и сделал, оставив с носом Сида Абдульвахида, который после этой истории вскоре умер.

Дядя Абдул потом долго сокрушался об упущенном счастье Сумайи, которая могла бы уже в качестве вдовы его друга стать богатой женщиной.  А Сумайя и Зейн были счастливы. Зейн не препятствовал желанию жены получить медицинское образование. Теперь же Сумайя ждала ребёнка).

Саид мысленно стряхнул нахлынувшие при виде бывшего соперника воспоминания и подумал, что дядя Абдул не всегда бывал прав: Саид не позволил Жади учиться, и, возможно, это стало ошибкой, потому что, если бы Жади смогла реализовать свою неуёмную энергию в каком-то полезном деле, то и отношения между ними могли бы сложиться иначе. Опять он думает о Жади! Да-а-а! Если бы она оказалась сейчас здесь, она непременно воспользовалась бы ситуацией! Такой скандал из-за статьи Самиры был бы ей очень кстати. Саид был благодарен Лукасу, который, наверняка, не позволил Жади лететь в Марокко.

В доме Сида Али обстановка постепенно нормализовалась. Дядя Абдул уснул благодаря снотворному, и его осторожно перенесли в комнату для гостей. Мухамед поднялся в комнату к Латифе. Гости не должны были понять, какую реакцию вызвала статья Самиры в их семьях. Зейн и Сумайя удалились, увидев газету и поняв, чем была вызвана такая обстановка в момент их прихода в дом дяди Али. На праздник они не остались.

Остальные -- Саид с женами, Хадижа и Амин вместе с дядей Али и Зорайдой встречали прибывающих гостей. Саид успел обдумать сложившуюся ситуацию, придя к выводу, что всё не просто плохо, а очень плохо. История со статьей может развиваться и дальше, получая огласку благодаря длинному языку дяди Абдула.  Если сегодня родственники жениха Хадижи и невесты Амина — а это в принципе одна семья — не откажутся от данного слова, то свадьбы надо устроить как можно скорее. Мухамед с этим согласился. Значит, свадьба Амина состоится через несколько дней. Думается, дядя Абдул сможет это устроить.

Праздник прошел так же, как и все другие праздники в доме Сида Али. Саид и Мухаммед приветствовали собравшихся в их честь гостей. Дядя Али вел разговоры с прибывающими гостями, не подавая вида, что знает о сплетнях, которые со скоростью ветра сирокко распространялись по Медине. Звучала мелодичная арабская музыка. Танец живота исполняла приглашенная из Каира молодая красивая танцовщица. Женщины в платках и без них (ведь праздник был закрытый – только для родственников), в потрясающе красивых и модных марокканских кафтанах с широкими рукавами или в многослойных ткшейтах, танцевали, изгибаясь в такт музыки.

Мухамед, придя в себя от потрясения, стоял среди гостей и вежливо улыбался. Глядя на бесстрастное лицо Саида, он тоже старался держать себя в руках, не смотря на кипевшую внутри него злость. Когда поблизости не осталось желающих пообщаться с ним, Мухаммед обратился к брату со словами:
--Саид, я принял решение взять вторую жену. Я собираюсь поговорить с дядей Абдулом, чтобы он нашел мне невесту. После того, как Самира так предательски обошлась со мной… ,--сделав паузу, Мухамед, нервно посмотрел в сторону дяди Али. Потом продолжил:
--Меня теперь никто не переубедит в том, что это не её мать виновата в поведении Самиры. – Мухаммед незаметно огляделся вокруг и понизил голос:
--Латифа сочувствовала Самире с первого дня, как только я поставил дочь перед выбором. Если бы Самира не нашла поддержки, она вернулась бы домой, не смогла бы учиться и не опозорила бы нашу семью подобной клеветнической статьей…

Как бы ни был удивлен Саид таким  решением брата, он, приветливо кивнув находившимся поодаль знакомым, спокойным голосом ответил:
-- Мухамед, а где уверенность, что в новой семье у тебя не появится новых проблем? Я, например, начинаю думать о том, не расстаться ли мне с Ранией. Я устал от её придирок, претензий и постоянного недовольства абсолютно всем. Вторая жена может и не быть праведницей, согласись, Мухамед! Начнутся ссоры между женами… ,--не договарив, Саид сокрушенно покачал головой.

--Я все-таки поговорю с дядей Абдулом. А Латифе совсем необязательно знать о второй жене. Я женюсь здесь, в Фесе, отправив Латифу с Амином и его женой в Рио, а сам останусь под предлогом необходимости закупить товар. Улажу дела со второй женой и вернусь в Рио. И буду жить на две семьи, как многие делают. В Марокко я летаю за товаром довольно часто, так что…
Саид, сложив руки на груди,  посоветовал:
--Мы уже не молоды, Мухамед! Кого ты собираешься взять в жены? Пожилую разведенную матрону? Старую деву, которой не нашли жениха, возможно, по причине дурного характера? Или женишься на молодой девушке, ровеснице Самиры, которая не будет тебя любить, потому что увидит в тебе не мужчину, а навязанного старого мужа?

Слушая неторопливую речь Саида, пытавшегося убедить его, Мухаммед почувствовал обиду на брата. Саид говорил как дядя Али, который убеждал не брать других жен, а сам четырежды был женат. Саид и сам недавно женился, взяв в жены ровесницу своей дочери. Мухамеду не важен возраст будущей жены, она должна быть праведной и чистой, как говорит дядя Абдул, поддерживать в семье «лампаду Аллаха».
Увидев, что Саид отошел в сторону, заговорив с уважаемым всеми шейхом, Мухамед в отчаянии цепким взглядом прошелся по залу, прикидывая, кто из женщин (девушек) мог бы подойти на роль его будущей жены.

Зорайда пришла в комнату Латифы, которая с убитым видом сидела на кровати, поджав под себя ноги.
-- Латифа, тебе пора спуститься к гостям. Приехали родители будущей невесты. Если они подтвердят согласие на свадьбу и договорятся с Мухаммедом, то будет объявлено о дате свадьбы. Ты должна быть там среди гостей.
--Да, Зорайда, я сейчас спущусь. За что мне всё это? Меня приносят в жертву как барашка! Столько лет мы с Мухаммедом были счастливы. Я знаю, что он любил меня. Он называл меня «моя козочка». А теперь он едва разговаривает со мной. Для чего Самире понадобилось писать такую статью?
-- Что поделаешь, Латифа! Как говорит Сид Али, ветры дуют не так, как хотят корабли. Самира пошла не в вас с Мухаммедом. Она выросла и стала такой же, как Жади.
--Мне порой кажется, что моей дочерью должна была родиться Хадижа!
В комнату заглянула Карима:
--Зорайда! Латифа! Невеста с родителями приехала! Вы будете спускаться?
--Иди, Карима, мы сейчас придём!—Зорайда увидела, как Латифа улыбнулась, покачав головой.—Да уж, Кариму ничто не изменит.

Увидев невесту, Амин был сражен наповал. Дядя Абдул уверял, что невеста очень красива. Он так восхищался её красотой, что Амин начал верить его словам. Но вот они увиделись. Толстая девчонка из его детства изменилась совсем немного. Он узнал её ещё до того, как их представили друг другу. Девушку звали Халиссой. Полное, но красивое лицо, подведенные краской, как и у многих женщин на празднике, глаза, ножка в маленькой туфельке, выглянувшая из-под длинного пышного кафтана, скрывающего фигуру девушки таким образом, что невозможно было понять, какова она под ним — совсем полная или не очень. Апельсиновая принцесса -- так назвал её дядя Абдул? В любом случае, Амин, удовлетворив любопытство, пришел к выводу, что невеста ему не нравится. Потому что это не Эмми.

Зорайда с Латифой внимательно наблюдали за парой, обмениваясь замечаниями. Латифа видела, что невеста произвела на Амина совсем не то впечатление, на которое рассчитывал дядя Абдул. А вот Амин девушке понравился. Это было просто написано у неё на лице. «Главное, чтобы моего сына любили. Остальное как-нибудь уладится», -- успокаивала себя Латифа.

Жених Хадижи тоже прибыл на праздник. Но Хадижа видела его совсем недолго. Они даже не смогли поговорить. Их познакомили только в конце праздника. А сначала, когда жених едва появился, Саид показал дочери на расстоянии молодого мужчину, сказав, что это и есть Фарид Абенсур, племянник Омара Абенсура.

Хадижа успела заметить то, что он довольно высокий, смуглый, с тонким лицом и темными глазами. Одет был в традиционную светлую джеллабу, из-под которой виднелись темные брюки. Он прошел, даже не взглянув в сторону Хадижи. «Наверно, он не знает меня в лицо»,-- подумала она. Жених внешне ей понравился. Красив. «Интересно, что он подумает обо мне, когда нас представят друг другу, если, конечно, на то будет воля Аллаха! Алхамдулиллах!»,-- мечтала Хадижа.
-------------------------------------------------------
Хадижа и не предполагала, что её будущего мужа самой первой увидела Фатима. Она вышла во дворик к фонтану, устав от громкой музыки, от мелькания перед глазами большого количества людей в ярких одеждах, сбежала от ароматов блюд и специй, запаха чужих духов и просто из желания побыть одной.

Она не сразу подошла к фонтану с журчащей водой, которая всегда действовала успокаивающе на её нервы, а встала за колонной, увидев входящих служанок, одной из них была докучливая Карима. Вот только не хватало, чтобы и здесь начались расспросы, что она делает, и почему ушла с праздника, и не стало ли ей плохо.

А Карима, не подозревая о её присутствии, выговаривала девушке:
--Высыпай быстро лепестки в фонтан! Удивляюсь, как Зорайда до сих пор не заметила. Да подожди ты, сначала надо убрать старые, увядшие и пожухлые, иначе она всё поймет!
Женщины принялись выуживать из воды лепестки роз. А потом молодая служанка, перевернув небольшую коробку, высыпала в фонтан свежие розовые лепестки. Они закружились в воздухе, и часть из них упала рядом на мозаичный пол.

В этот момент внимание Фатимы отвлекло появление в дверях с улицы нескольких человек, вероятно, припозднившихся гостей. Впереди шел внушительной полноты высокий седовласый мужчина, в котором Фатима узнала Сида Омара. Она, разумеется, не была знакома с ним лично. Но видела, как в Рио с ним поздоровался Саид, случайно встретив его в ресторане.

За мужчиной шла пожилая женщина грузного вида в ярком дорогом платке и расшитом кафтане. Вероятно, его сестра, не жена, т.к. в их лицах проглядывали родственные черты. За ними двигалась молодежь: мужчина лет 30, пухлый, с полными щеками и смешно оттопыренными ушами, маленькими глазками, теряющимися на пухлом лице. Волосы, к удивлению Фатимы, были коротко подстрижены и стояли ёжиком.
Девушка, ровесница Фатимы, как и её брат, как  она догадалась, тоже была полной, круглолицей, но со свежим цветом лица, пухлыми яркими губами,  большими черными глазами. Ярко-желтые одеяния и хиджаб удивительно шли девушке, к её золотисто-смуглой коже и темным глазам. «Это же невеста Амина!» -- ахнула про себя Фатима. Выходя из залы, она слышала, как Зорайда говорила Сиду Али, что невеста с родителями вот-вот придут.

А кто из них жених? Она бы не удивилась, если бы им оказался брат девушки, но за ними шел ещё один мужчина, молодой и привлекательный. Довольно длинные волосы обрамляли его лицо с резкими чертами, скорее сексапильное, как сказала бы Сандра, чем красивое. Уголок губы пересекал довольно заметный шрам. Сами губы были чувственными и сластолюбивыми. Фигура, скрытая под просторной джеллабой, скорее всего, была не хуже лица.
Если жених Хадижи – он, повезло ей!

Фатима не стала появляться на пути процессии, предпочитая оставаться под защитой колонны. Но всё-таки она была замечена Каримой, которая успела не только отправить с новоприбывшими гостями служанку, закончившую дела у фонтана, но и закрыть двери, через которые оказалась видна  узкая темная улица.

Когда понравившийся Фатиме мужчина проходил мимо неё, взгляды их встретились на короткое мгновение. Фатима даже вздрогнула от неожиданности. «Самец, как определила бы Сандра»,--только и пришло ей в голову. Она не знала, что про неё подумал мужчина, но он окинул Фатиму быстрым взглядом и поспешил догнать родственников, с которыми появился на празднике.

-- Лара Фатима, вы видели жениха Хадижи? Это он! Вы его видели?—от Каримы просто невозможно было отвязаться.
--Кого, Карима? Кто её жених? Откуда же я могу его знать, я никогда не видела её жениха!—ответила Фатима с досадой.
-- Ну как же, лара Фатима! Вот тот мужчина, который шел последним. Это он. Не тот, который толстый, в костюме, а тот..
-- А, Карима! Я, пожалуй, вернусь в зал! – чтобы только от неё отстали, сказала Фатима и пошла быстрыми шагами обратно в дом, надеясь, что Карима от неё, наконец, отстанет.

Праздник в доме Сида Али продолжался. Гремела восточная музыка. Мужчины сидели группами, переговариваясь между собой. Женщины сидели и стояли, образуя свои кружки.

Почти в самом центре зала на небольшом, сооруженном специально для праздника, возвышении Фатима увидела танцовщицу в голубом одеянии. Из-под накинутого поверх неё ярко-голубого покрывала вдруг появились две женские руки, извивающиеся под музыку подобно змеям. Тонкие пальцы выделывали замысловатые фигуры. Под ритмичные звуки мелодии торс коленопреклоненной женщины все быстрее и быстрее раскачивался  из стороны в сторону.

Наконец, покрывало спало на плечи, открывая лицо. Фатима увидела, что глаза танцовщицы закрыты, на губах играет загадочная полуулыбка. А руки продолжают выписывать в воздухе разные фигуры. Всё тело трепещет, отдаваясь бешенному ритму. Танцовщица виртуозно владела своим телом.

--Фатима, а где Саид?—раздался за спиной Фатимы голос Рании.—Я видела, что дядя Али увел его из зала. Прошло уже порядком времени, а они всё ещё не возвращаются.
--Я не видела своего мужа, -- сухо ответила Фатима, не упуская случая поддразнить Ранию. Она тут же отошла от неё к столу, а  потом и ещё дальше.

А Рания нервничала неслучайно. Перед тем, как Саид пропал из поля её зрения, Рания остановилась рядом с женщинами, что-то горячо обсуждающими. Она успела услышать конец разговора:
--Сид Абдул Рашид ищет ещё одну жену для своего племянника. Он разговаривал с Сидом Ахметом, но тот уже сосватал свою дочь,  и теперь говорит с Сидом Рахимом.…

Разговор оборвался, как только сплетницы заметили остолбеневшую Ранию. «Вот как! Значит, Саид решил взять ещё одну жену! Поэтому он сказал, что собирается разводиться со мной. Так он говорил серьёзно!» -- с возмущением думала она. Ей и в голову не могло прийти, что есть ещё и Мухамед. Расстроенная и напуганная Рания заметалась по залу, лавируя между многочисленными гостями.

«Нет, надо немедленно увидеться с сестрой! Она просто обязана вернуться домой до свадьбы Амина. Она посмотрит на Фатиму и подскажет, как мне бороться с этой змеёй. И про новую невесту тоже всё разузнает!» Рания ещё днём успела позвонить родителям, которые пригласили их с Саидом в гости на завтра, а про Амину сказали, что она с мужем уехала на свадьбу его сестры. «Как же мне не везёт! А вдруг муж Амины решит задержаться?»-- переживала Рания.--Неужели в доме появится ещё одна жена? Четвертая?».

Её переживания были прерваны появлением Сида Али и других родственников. В зале стало тихо. Присутствующим было объявлено о состоявшимся обручении жениха Амина Рашида и невесты Халиссы Абенсур. Свадьба состоится через несколько дней. Т.к. молодые люди были помолвлены много лет назад, знакомы давно, родители жениха и невесты приняли решение заключить брак между детьми до отъезда жениха в Бразилию.
Амин должен заплатить 15 тысяч долларов невесте и подарить ей пять килограммов золота, которое она выберет сама. А также Амин заплатит 2 тысячи долларов закята. Латифа увидела, как побледнел Амин. Девушка же, наоборот, выглядела смущенной, но радостной. «Амин женится, и всё наладится. Иншалла!»-- надеялась Латифа.

О помолвке Хадижи было решено пока не объявлять, не смотря на то, что Фарид и Хадижа были помолвлены. Но это только начальная договоренность, а все брачные обязательства  будут обсуждены несколько позже. Свадьба по настоянию Саида должна будет состояться в Бразилии в его доме не позднее чем через три месяца. Наконец, Фарида и Хадижу подвели друг к другу познакомиться.

Родственники жениха сочли устаревшим и несправедливым обычай, когда невеста и жених видят друг друга в первый раз только на свадьбе, полагаясь на выбор своих родителей. Саид, глядя на смущенную Хадижу, не смевшую поднять глаза на жениха, понял, что дочери Фарид понравился.

А вот Саиду—нет. Он пока ещё не разобрался, что именно ему не понравилось в женихе, выбранном для его дочери дядей Абдулом, человеком опытным  в таких делах и заслуживающим доверия. Но что-то было не так, а Саид привык верить интуиции, которая подводила его очень редко.

Если бы только он смог увидеть то, что без всякой интуиции обнаружила Зорайда, то возможно тогда судьба Хадижи и многих других людей сложилась бы иначе. Решив незаметно понаблюдать за Фаридом, чтобы потом было что рассказать Жади, она продвинулась за ним в толпе гостей и остановилась неподалёку. Фарид, отойдя от Хадижи, казалось, полностью потерял к ней интерес, даже не пытаясь рассмотреть девушку со стороны.

Но Зорайда сделала и другое открытие. Фарид с большой заинтересованностью смотрел на…Фатиму. Он долго искал её, с озабоченным видом оглядывая зал, вызывая удивление у Зорайды. Потом  пристально рассматривал будущую родственницу. Фатима, казалось, ничего не замечала. Но Зорайда была уверена, что Фатима притворяется. Что-то между этими двумя было, нечто неосязаемое, но уже витающее в воздухе, как будто какая-то невидимая нить протянулась между Фаридом и Фатимой.

Уж Зорайду не проведёшь. «И вот от этого мужчины будет зависеть судьба Хадижи? Нет! Жади оказалась права! Если бы можно было что-то изменить!»  Но как и о чем она могла рассказать Жади? Или о чем предупредить Саида? Даже Сид Али ей не поверит. Её подозрения сочтут всего лишь за плод её фантазии. Сощурив глаза, чтобы лучше видеть, Зорайда наблюдала за Фатимой.  «Эта кобра ещё укусит. Саид и Хадижа должны её опасаться!». Как же проницательна была Зорайда!

А в это время на диванчике в укромном углу зала сидели два приятеля: Сид Абдул и родной дед Фарида, ставшего женихом Хадижи, Сид Рахим. Когда Абдул услышал от племянника, что он, Мухамед, наконец, решил взять вторую жену, радости его не было предела. У Абдула на примете имелось несколько кандидатур, но кого из них предпочесть на роль невесты Мухамеда? После некоторых размышлений Абдул решил, что в жены его племяннику должна достаться невинная, простая, очень набожная девушка, и разумеется, из хорошей семьи. Он знал и такую, семью, и такую девушку.

-- Рахим, я о-о-чень беспокоюсь о своем племяннике из Бразилии Мухаммеде. Ну ты понимаешь, о чем я говорю.
Сид Рахим понимал. За приятелем давно закрепилась слава сводника. Сколько пар в Фесе он сосватал! Не счесть! То, что он мечтал ещё раз женить племянника из Бразилии, тоже не было секретом для Сида Рахима. А когда Абдул приезжал недавно к Сиду Рахиму узнавать всё возможное о Фариде, то увидел внучатую племянницу Рахима Лейлу. О ней, видимо, и пойдет сейчас речь. И он не ошибся.
-- Твоя племянница Лейла уже просватана?

Разговор тек неспешно, старики договаривались в соответствии с обычаями, принятыми ещё их предками. Никто из них не вспомнил, что и у стен бывают уши. Новость о том, что два приятеля ведут речь о сватовстве, быстро разнеслась среди гостей дяди Али. Только Латифа ничего не подозревала, беспокоясь не о себе, а за судьбу Амина.

В то же самое время, когда в Марокко стояла глубокая ночь, а гости дяди Али уже разошлись,  в Рио-де-Жанейро наступил вечер, Жади и Лукас сидели за столом и ужинали. Лукас ел лимонный торт, одобрительно хмыкал, время от времени задавал Жади вопросы, но мысленно был далеко отсюда. Он уже понял, что Жади хотела от него. Если Жади думает, что он сможет ей помочь, то её ждёт разочарование.

--Лукас, но почему мы не можем полететь в Марокко?
--Жади, у меня все дни расписаны по часам. Я никак не могу бросить дела фирмы, оставить отца один на один с проблемами, и укатить в Марокко. В мире начинается экономический кризис. Наша фирма может оказаться в опасности. Никто не застрахован. Наше с тобой будущее и будущее нашего сына зависит от успешных контрактов фирмы.
--Лукас, там сейчас решается судьба моей дочери!
--Жади, я уверен, что отец твоей дочери,-- Лукас почти никогда не называл Саида по имени, испытывая к нему нечто вроде аллергии,-- не враг твоей Хадижи. Если он решил найти ей мужа —ты ничего не сможешь с этим поделать. Она же и его дочь. Ты можешь надеяться, что он знает, что делает!
--Лукас, надеяться? Он выдаст Хадижу замуж за человека, который может превратить её жизнь в ад, а я не только не узнаю, как ей живется, но могу даже больше никогда не увидеть свою дочь!
--Почему, Жади?—с недоумением спросил Лукас, не единожды слышавший от Жади рассказы о некоторых обычаях народа, к которому принадлежала его жена, и всё равно каждый раз удивлялся и не верил в возможность того или иного описываемого происшествия.
--Ты забыл, что представляют собой дома в Фесе? Хадижу просто не выпустят, если её муж запретит ей выходить на улицу.
--Жади, как я могу забыть такое? Я пробежал несколько километров по крышам Феса, чуть не погиб…
-- Лукас, тебе не понять, чем грозит Хадиже неудачное замужество!
-- Хорошо, Жади, чего ты хочешь?—спросил Лукас, сдаваясь.
--Я хочу увидеть жениха Хадижи и узнать о нем всё, что возможно! Если ты не хочешь или не можешь лететь со мной в Марокко, я могу лететь одна!
-- Нет, Жади!  Во-первых, ты лукавишь —ты хочешь именно помешать этой свадьбе, сделать так, чтобы она не состоялась!
--Ну и что? Разве у меня нет права как матери Хадижи участвовать в её судьбе?—с вызовом сказала Жади, глядя в лицо Лукаса.
Но он продолжал:
--Во-вторых, Жади, это опасно. Я не забыл, как собирался поступить со мной твой бывший муж! Уверяю тебя, спасаться по крышам Феса ты не сможешь…
-- Не преувеличивай, Лукас!—Жади поняла, что надежда на то, что ей удастся уговорить Лукаса помочь ей в осуществлении придуманного ею плана, рушится на глазах.
-- Ты никуда не полетишь, Жади! Если ты решила предпринять что-то против Саида, -- Лукас с трудом произнес ненавистное имя,-- то ты успеешь сделать это и в Рио!
--Лукас, я так давно не видела дядю Али и Зорайду! —она решила зайти с другой стороны.
-- Жади! Допустим, что ты летишь в Марокко. Я ПРОТИВ, но допустим…  Куда ты собираешься отправить нашего сына? К Иветти? Она едва справляется с близнецами. Иветти и сама любит сбежать к своим подружкам, оставляя детей на Далву и няню.  Кстати, Далва уже очень стара, ей трудно управлять такими сорванцами, как мои младшие братья. А наш сын еще меньше, ему всего четыре года! Пьетро нужна рядом его мама!
-- Лукас! Лукас! Что же мне делать? Что я могу сделать?—Жади держалась пальцами за виски.
--Ничего, Жади! Ты ничего не можешь.
«Могу. Если свадьба состоится не в Марокко, шанс у меня будет! Я подумаю над новым планом! А завтра надо позвонить Зорайде.»

ГЛАВА 5 ПРОДОЛЖЕНИЕ 2

На следующее утро, ещё до начала утренней молитвы, в доме дяди Али появился ранний гость—Сид Абдул. Мухамед, встав пораньше, одевшись и позавтракав, ожидал дядю Абдула внизу во дворике возле фонтана. Но, конечно, Зорайда и Сид Али, как радушные хозяева не могли отпустить раннего гостя, не предложив ему хотя бы чая. Как ни торопились Сид Абдул и Мухамед, но отказаться от чая в Марокко — значит, нанести хозяину большую обиду. И мужчины остались выпить по стакану—два—три чая. Зорайду же угнетали смутные подозрения. Сложив в голове все сплетни и недомолвки, не смотря на занятость услышанные краем уха вчера на празднике, она поняла, что Латифу ждет ещё один удар судьбы. «Аллах милостив. Он не допустит, чтобы Латифа так страдала! Пусть невеста, которую выберет Абдул Мухамеду, откажется от замужества!» Но надежды на такой исход было мало. Зорайда пожалела, что не придала значения накануне сплетням, докатившимся до её ушей. Знай Зорайда о визите Сида Али, она позаботилась бы о здоровье Мухаммеда, ведь в травах она разбиралась хорошо. Но увы, «травить щербет» было уже поздно. После того, как Сид Абдул на вопросы Сида Али дал уклончивые ответы, сомнения Зорайды переросли в уверенность. Но что она могла сделать? Оставалось уповать на волю Аллаха. И Зорайда решила не тревожить Латифу своим открытием раньше времени. Когда Мухамед и дядя Абдул ушли, Зорайда переговорила с сидом Али, высказав свои подозрения.
--Зорайда! Не тревожься понапрасну! Абдул ясно сказал, что ему необходимо решить свой собственный очень важный вопрос! Он человек пожилой, ехать ему предстоит пусть не очень далеко, но всё же лучше иметь сопровождающего.
Видя, как обеспокоена Зорайда, Сид Али продолжал, желая успокоить жену:
--  Мухамед всегда пользовался у Абдула особой симпатией в отличие от разочаровавшего его Саида… Вот он и позвал его с собой! Они ведь отправились в Мекнес? А там живет приятель Абдула—Рахим. Ну? Я тебя смог успокоить?

-- Али, но по Медине уже пополз слух, что Абдул ищет невесту своему племяннику. Я только что вернулась с рынка с Каримой. Мы и от торговца зеленью Вахида слышали новость. И от торговца фруктами Юнуса.
--Не думаю, Зорайда, чтобы Мухамед решился взять вторую жену. Скорее это сделает Амин!  Может быть, Са-и-ид решил взять четвертую жену?—задумчиво протянул Сид Али.
-- Сомневаюсь. Саид не стал бы этого скрывать!
-- Посмотрим, Зорайда. Но пока не стоит тревожить Латифу. У неё и без того столько неприятностей. Подождём! Как говорится, разве может луна спрятаться от людей? Мы узнаем правду.

Вскоре все гости Сида Али собрались на завтрак. Начав трапезу с традиционного «бисмилла» («именем Аллаха»), они пили мятный чай с печеньем, кофе с корицей, ели пирог, яйца и многое другое. Зорайда предложила подкрепиться основательнее, т.к. Сид Али решил сегодня взять Саида с Муниром и Амином на рынок верблюдов. Побывать в Марокко и не увидеть это волнующее душу каждого бедуина место? Но от основательного завтрака они отказались.
-- Зорайда,-- сказал дядя Али,-- мы собираемся отведать мясо верблюда в соседнем с рынком ресторане. Там отменно его готовят! Очень жаль, что Мухамед не смог пойти с нами. Ну ничего, после свадьбы Амина мы побываем там ещё раз!

Саид распорядился, чем могут заниматься в его отсутствие жены. Фатиму он отпускал вместе с Хадижей и Латифой на рынок, чтобы при желании они могли купить себе что-то к свадьбе, или набрать заранее сувениров, на покупку которых в последний момент как правило не хватает времени. Рании он позволил остаться в доме и с согласия Али и Зорайды принять в гости свою сестру Амину, которая приезжает утром, а днём хотела бы увидеться с Ранией.
Все заметили покрасневшие глаза первой жены Саида, догадываясь о пролитых ночью слезах. Видимо, то, о чем разговаривал Саид с её отцом, не осталось для неё секретом. Саид не обращал на неё внимания. Только кивнул, разрешая провести время с сестрой.
Мужчины встали из-за стола и пошли к выходу.
-- Фатима, будь внимательна на Медине! В городе легко заблудиться! Я не хочу, чтобы мою жену нашёл какой-нибудь бедуин, украл и увёз в пески пустыни. – После такой шутки Саид, нежно улыбнувшись, наклонился и поцеловал жену в лоб. Он не видел завистливого выражения лица обнадеженной его словами Рании.

Когда Латифа и Фатима отправились в комнаты за платками, Хадижа отвела Зорайду в сторону и сказала:
-- Зорайда, если мама будет звонить, скажи ей, что мы встретимся с ней в Рио и тогда поговорим. Отец не хочет, чтобы я подходила к телефону. Я могла бы ослушаться, но боюсь наговорить маме того, что её может обидеть. Потом! Мы поговорим с ней потом.
--Хадижа, не слушай, что говорит Рения. Эта змея возненавидела Жади со дня своей свадьбы! Спаси, Аллах! Плохо, когда женщине приходиться делить мужа с другой. Интриг, зависти и ссор тогда не миновать!
-- Но ведь она сказала правду, что мама встречалась с Лукасом в развалинах!
-- А твой отец встречался с женой Лукаса в Рио! Как же её звали? Маиза, кажется… Рания так страдала, узнав про свидания твоего отца с бразильянкой! Но вынуждена была молчать. Правда, однажды она пригрозила Саиду пожаловаться шейху! Мне рассказывала об этом твоя мама.  Я тебе говорю об этом, Хадижа, чтобы ты не винила во всём только свою маму! Ты тогда была маленькая и многого не понимала.

Хадижа снова испытала чувство, близкое к шоку. Как???  И отец тоже?
-- А Лукас был предназначен Жади судьбой. Я столько раз видела его в кофейной гуще, когда я гадала твоей матери. Лукас  был рядом с ней. Лукас и его тень,-- как бы забывшись, проговорила Зорайда.-- И 20 лет назад получалось в гадании, что он предначертан ей судьбой. И 5 лет назад. Мактуб!
--Ты же умеешь гадать, Зорайда! Погадай мне, ну, пожалуйста!
-- Я забыла уже, как это делается. Сид Али будет ругаться, если узнает об этом. Гадание—это грех! Харам! – Зорайда подняла руки к верху, как бы сдаваясь.
-- Зорайда, как ты не понимаешь, мне же интересно, что меня ждет! А вдруг свадьба не состоится? Как я буду жить со своим мужем? Полюбит ли меня мой муж? Я хочу знать всё!
-- Хадижа, хорошо! Только давай я тебе погадаю, когда вы вернетесь с рынка. Я тогда сварю свежий кофе, мы выпьем его у тебя в комнате, и я погадаю, но так, чтобы никто этого не увидел!
-- Так и сделаем, Зорайда! —и Хадижа, накинув платок, поспешила к ожидавшим её во дворике женщинам. Карима тоже отправилась с ними. Так решила Зорайда.

Пока мужчины проводили время на верблюжьем рынке, а женщины бродили по Медине от лавки к лавке, Мухамед и дядя Абдул подъезжали к Мекнесу, который сами марокканцы называют «оливковым городом» из-за зелёной черепицы крыш на домах. Мухамед и Абдул после  запутанной Медины Феса быстро прошли по улицам Мекнеса до главной площади города, где их должен был ждать Сид Рахим на машине, принадлежащей его родственнику. Они прошли мимо главного украшения площади -- Мавзолея Исмаила, культовой фигуры для Мекнеса. Сид Абдул не удержался от комментария:
--Вот, Мухамед! Султан Исмаил в 17 веке имел 800 детей от 500 жен и наложниц! А ты не решаешься взять вторую жену!
Поплутав в районе средневековой застройки, Сид Абдул, зная достаточно хорошо город, вывел, наконец, Мухаммеда к месту, где их с нетерпением ждал уже обеспокоенный Сид Рахим. После традиционных приветствий, уже сидя в машине, Абдул с благоговейным восхищением сказал племяннику:
--Ты обратил внимание, Мухамед, что женщины в Мекнесе продолжают закрывать лицо черной тканью! – Сид Абдул, видя, что Сид Рахим неверно истолковал его слова, договорил,-- женщины Мекнеса очень набожные! И тебе нужна именно такая жена!
Через некоторое время они уже подъезжали к небольшому поселению недалеко от El-Hajeb. Весь путь Абдул поглядывал на Мухаммеда, читая на его лице то сомнения, то неуверенность, то желание взять себя в руки.
--Мухамед! Мухамед! Ты не мальчик, чтобы так переживать перед смотринами. Не волнуйся, твоя невеста тебе не откажет! Она уже дала согласие своему отцу. Неприятных неожиданностей не случится!
Но чем ближе они подъезжали к цели путешествия, тем хуже становилось Мухамеду. Казалось, он уже не владел собой, прижав ладонь к нижней части лица.
Он не мог потом вспомнить первых минут, когда их встретил хозяин дома. Мухамеду запомнилось произошедшее только с момента, когда гостей пригласили к столу.
Столом служили два матраца, разложенные под фиговым деревом и покрытые красивыми коврами. Вода для омовения рук и ног была подана раньше. Босые, скрестив ноги, гости и хозяин расселись  на коврах. На блюде был подан кускус, уложенный в форме большой пирамиды с отверстием посредине, куда был налит жир и набросаны куски мяса. Все ели из одного блюда одной рукой, правой. Кончиками пальцев брали горсточку каши, на повернутой кверху ладони ловким движением скатывали из нее шарик, затем, поставив вертикально ладонь, большим пальцем передвигали к указательному и проворно заталкивали в рот... Время от времени хозяин, высокий тощий старик с длинной седой бородой и крючковатым носом доставал из середины пирамиды кусок мяса, ловко, пальцами одной руки отрывал от костей, разминал, чтобы оно стало мягким, и приготовленное таким образом (оставалось только глотать) вкладывал гостям в рот... Кус-кус они запивали кислым молоком, овечьим или козьим. Потом была жареная баранина. После баранины — кофе. Только после этого, собственно, и начались смотрины. Абдул и Рахим взяли дело в свои руки. Мухамед только согласно кивал головой, не имея сил вставить хотя бы слово.

Рения уже полчаса стояла на галерее возле комнаты Фатимы, откуда был виден кусок улицы, по которой должна была прийти Амина. Она ждала сестру с огромным нетерпением. Только знакомая фигура показалась в поле зрения Рании, как она тут же спустилась вниз и поспешила к двери риада. И вот они уже обнимаются и целуют друг друга в щёки.
--Амина! Слава Аллаху! Ты приехала! Ты успела!
-- Рания! Как долго мы с тобой не виделись! Как я рада тебя видеть! Как твои дела?—несколько притворно спросила Амина. Перед тем, как отправиться в гости к сестре, она побывала в доме родителей, и мать рассказала ей о визите Саида и его разговоре с отцом, о настроении Рании. Амина в отличие от сестры была сдержанна, мудра и рассудительна. Поэтому за 5 лет брака смогла обойти в семье мужа трёх первых жен-соперниц. Теперь её визит был вызван не только тем, что она соскучилась по сестре, но и просьбой родителей, которые умоляли её привести Ранию в чувства, убедить Ранию в необходимости по-другому вести себя в семье Саида.  Амине тоже не хотелось иметь в родственницах разведённую сестру. Разведённая дочь-- это позор для консервативной марокканской семьи.
Когда они вошли в гостиную, Амина поздоровалась с Зорайдой, которая появилась, чтобы поприветствовать гостью.
--Карима принесет вам мятный чай со сладостями, -- сказала она и ушла.
Пока они сидели в ожидании чая, Амина рассказала Рании о поездке с мужем и другими женами в Агадир к родственникам на свадьбу. Живо описала подарки, сделанные молодой семье, платье невесты, показала принесённые с собой фотографии. Продемонстрировала тот снимок, на котором у неё на шее красовалось колье, подаренное мужем Асефом, когда она родила ему долгожданного сына.  Украшение вызвало зависть в душе Рании. И вообще—всё у её сестры отлично, а вот почему ей так не везёт? Но говорить об этом  вслух она, конечно, не стала. Наоборот, она сказала:
-- Альхамдулиллях! Я рада за тебя, сестра!

Когда обе сестры пили принесенный служанками чай, между ними завязался тот разговор, которого ждали они обе.
--Рения, отец очень сердит на тебя! Будь осторожна с Саидом. Если он решился поговорить с нашим отцом, значит ты исчерпала терпение Саида.
-- Амина! Ты не представляешь, как мне живется с тех пор, когда Саид взял в жены эту змею Фатиму! Она заняла все его ночи! Она забрала себе его внимание! Она настраивает моего мужа против меня! А сама даже не смогла родить ему ребёнка! Она не может забеременеть!
-- Рения! Я слышала те же слова от тебя, когда Саид женился на Зулейке. Почему в тебе нет хитрости? Почему ты ссоришься с женщинами, от которых зависит твоё благополучие в семье?
Саид твердо пообещал дать тебе развод, если ты и дальше не изменишь своего поведения. Перестань изводить его скандалами и придирками!
-- Амина! Я – первая жена Саида, и другие жены должны меня уважать! А Зулейка и Фатима этого не делают! Зулейка молчит, но Фатима… Ты себе представить не можешь, какая она! Я не выношу эту женщину!
-- Рения, мама сказала, что если Саид вернёт тебя назад отцу, то отец не примет тебя, или в лучшем случае выдаст тебя замуж. У нас много дальних родственников живет в Агадире. Никто из хорошей семьи не возьмет тебя снова замуж, если Саид разведётся с тобой! Тебя выдадут замуж за нищего рыбака, который будет каждый день ходить в океан ловить на рыбную ловлю, а ты с утра до вечера будешь чистить рыбьи потроха. А так как ты молода, то ещё успеешь нарожать новому мужу десятерых или больше детей, которые не позволят тебе выйти из дома даже в магазин. Потому что у вас не будет возможности нанять няню для такой оравы детей. И муж тебе достанется не молодой и сильный, а старый и религиозный, который, возможно, соблазнится твоей молодостью и красотой, но захочет подчинить тебя своей воли и принудить беспрекословно подчиняться, Он заставит тебя между чисткой рыбы и уходом за малышами молиться по всем правилам 5 раз в день. Как тебе такая перспектива?
Рения побледнела, представив, как она сидит на вонючей пристани с рыбным ножом в руке, а за её подол цепляются совсем маленькие дети. А рядом ухмыляется страшный старик, который ночью не дает спать, изводя ласками, а днём бьёт её за любое непонравившееся ему слово. Рания содрогнулась от омерзения. Амина, внимательно следя за лицом сестры, продолжила рисовать ужасные сцены будущего:
-- А твоего сына Саид тебе не отдаст. Его будут воспитывать твои нынешние соперницы. Зулейка станет первой женой. А Фатима, скорее всего, приберёт к рукам твои украшения. Ведь Саид может и не отдать тебе их после развода…  Как тебе такая жизнь, Рания? Ты хочешь, чтобы так всё и случилось? Тогда продолжай вести себя в том же духе! Саид вернёт тебя нашему отцу, а сам возьмет себе ещё одну жену.
-- Амина! Он УЖЕ ищет себе ещё одну жену!—и Рения рассказала сестре об услышанных на празднике сплетнях.
--Не-е-т! Рания! Это не Саид ищет себе жену, а Мухамед решил взять вторую жену из-за случившегося перед праздником скандала! Мухамед, а не Саид! Я это точно знаю!
Амина погладила Ранию по голове, видя, как у сестры по щекам текут слёзы.
--Мне лара Халида, жена торговца Гафура, рассказала, а она слышала эту новость от лары Зейнаб, которая была на празднике и своими ушами слышала, как Мухамед говорил твоему мужу, что собирается снова жениться.
Сестры так увлеклись беседой, что не заметили, как колыхнулась недалеко от них тяжелая занавесь, а Карима с молодой служанкой ещё сильнее прижались к стене за занавесью, чтобы от неожиданной новости не выпасть из укрытия.
-- Амина, скоро должны вернуться с рынка Латифа и дочь Жади с  этой мерзавкой Фатимой. Подожди, не уходи до их возвращения. Я хочу, чтобы ты на неё посмотрела. Я ценю твоё мнение и твои советы. Посмотри на неё. А потом мы увидимся на свадьбе Амина, тогда ты подскажешь, как мне действовать против этой женщины.
--Ты так ничего и не поняла, Рения! Ты должна с этого дня вести себя тихо, не скандалить, игнорировать и Фатиму, и Зулейку, и Хадижу! Если ты не хочешь, конечно, потерять своего мужа!
--Амина, как я смогу терпеть её выходки?
-- Молись, Рания! Самое действенное средство от болезней и всяких обид – это намаз и чтение Корана.
-- Но Фатима просто чудовище!
-- Нет, Рания! Она просто знает, чего хочет, и умеет добиваться своего.  Я знаю одну женщину, которая шла замуж четвертой женой, как и я, а в течение двух лет стала единственной! Честно говоря, я не знаю, что ей нужно было сделать для того, чтобы из постели своего мужа выкинуть трёх других. Но женский ум способен на многое. В отличие от неё и от тебя я не стала первой женой, но довольна своим положением. Мой муж любит меня больше остальных жен. А ты – первая жена.
-- Амина, помнишь, нам удалось выжить Жади, почему бы теперь не выжить и Зулейку с Фатимой?
-- Потому, Рания, что уже поздно! Ты так настроила Саида против себя, что теперь, даже если ты останешься единственной женой, он не сможет относиться к тебе как в те времена, когда ты только стала его женой. За 10 лет ты испортила всё, что могла. Извини за мою откровенность, но…,-- Амина увидела, что у Рании снова потекли слёзы. Но она не успела ничего сказать, потому что в гостиную зашли возвратившиеся с рынка Латифа, Хадижа и ещё одна молодая красивая женщина. «Наверно, это и есть Фатима!»-- догадалась Амина. Женщины обменялись острыми взглядами, при чем Фатима окинула взглядом с ног до головы стоявшую над плачущей Ранией Амину. «Вот нахалка! Но Рании с ней не справиться. Ума не хватит и терпения,»-- с тревогой думала Амина.

Вернувшись после трехчасовой прогулки по Медине, измотавшись до полуобморочного состояния, Латифа и Фатима, а также взбудораженная новыми впечатлениями от посещения торговых рядов Хадижа, разошлись по своим комнатам. Зорайда, проводив гостью Рании, принесла Хадиже, как они и договаривались, кофе. Поднос с фруктами и сладостями помогла донести служанка, которую Зорайда отправила тут же назад на кухню, как только всё было поставлено на столик. Зорайда уже пожалела, что проговорилась, рассказав утром о Саиде и упомянув о гадании. Но она знала, что, как когда-то и Жади, Хадижа теперь от неё не отстанет с просьбой погадать на судьбу.
Когда тонкая позолоченная чашка опустела, Зорайда перевернула её и сказала:
-- Надо немного подождать… Кофейная гуща должна растечься, как положено, и подсохнуть. Тогда мы увидим рисунки судьбы.
Хадижа села на кровать и с замиранием сердца ждала результата.
Наконец, Зорайда взяла в руки чашку и повернула её в разные стороны, всматриваясь во что-то, видимое только ей. Хадижа, которой не терпелось услышать, что скажет Зорайда, заглядывала ей через плечо, но ничего, кроме коричневых кофейных разводов на стенках чашки, не увидела. Она не заметила, как напряглась Зорайда, и, нахмурив брови, с расстроенным видом «читала» знаки судьбы. Если бы Хадижа знала Зорайду чуть лучше, она смогла бы понять, что Зорайда позже не сказала ей всего «увиденного» при гадании. И на это были причины. Зорайда побоялась рассказывать, что провидела сквозь кофейные потеки. То, что она увидела, было настолько страшным, что она не могла и не хотела верить в возможность такого поворота Хадижиной судьбы. Разве девочка заслужила столько несчастий сразу? И опять эта тень, тень из жизни Жади, тень из прошлых гаданий, снова появилась перед  внутренним взором Зорайды, когда она смотрела на линии и фигуры в кофейной гуще. Клон (так назвала эту тень Жади?) был не рядом с Хадижей, но их судьбы пересекутся. Он будет спасителем Хадижи. И Жади тоже была в этом гадании. Но разве могла Зорайда так напугать Хадижу? Поэтому она решила не говорить правду, но сказала:
-- Хадижа, ты будешь счастлива, если не станешь прислушиваться к своему сердцу. Мужчина, который появится очень скоро рядом с тобой, … он мне непонятен. Но ты должна быть осторожна с ним…Он как в тумане. Но…
Зорайда запнулась, не зная, как продолжить дальше. А Хадижа почувствовала, как холодок проникает в её душу. Зорайда, наконец, собралась с силами и медленно заговорила, взвешивая каждое слово:
--Рядом с вами появится женщина, которую тебе нужно будет опасаться… Которая может принести тебе много горя, если ты не будешь осторожна! Я не знаю, что случится, но… мне понятно, что всё должно будет закончиться хорошо. В конце концов ты будешь счастлива. Очень счастлива! Но ты должна знать, когда тебе лучше думать головой, а когда слушать своё сердце!
--Ну и гаданье, Зорайда! Ты говорила так непонятно, одни общие слова. А мне стало не по себе от сказанного!
Возле комнаты вдруг послышались быстрые шаги Каримы:
-- Зорайда, пришли родственники невесты, они хотят обговорить какие-то детали к свадьбе!
Карима заглянула в комнату, увидела чашку в руках Зорайды и сразу всё поняла:
-Ты гадаешь, Зорайда? Ты уже сказала Хадиже, что её ждет? И что же будет? Хадижа, Зорайда всегда всем очень верно предсказывала судьбу!
-- Иди, Карима, иди! Мухамед ещё не вернулся? Он – отец жениха, с ним и должны договариваться родственники!
-- Нет, Зорайда, Мухаммеда нет дома, и Саид с Сидом Али  ещё не вернулись. И Амина нет, а он жених!..
-- Карима, иди! Я сейчас спущусь к ним. Предложи гостям чай или кофе!
-- А невеста вот не пришла почему-то…,-- продолжала уже сама с собой бормотать Карима, идя прочь от комнаты.
Когда Абдул и Мухамед уже поздно вечером вернулись в Фес и брели по уже знакомым улицам, Сид Абдул спросил племянника:
--Как тебе невеста? Понравилась?
Увидев, что Мухамед находится до сих пор с состоянии необъяснимого транса, Абдул ткнул его острым кулаком под ребра и сказал:
-- Ты ни слова не произнёс ни на смотринах, когда привели девушку, ни потом, когда уже обговаривались условия для заключения брака. Что с тобой, Мухамед? Ты хотя бы помнишь, что дал согласие взять дочь Сида Махмуда в жены?
Мухамед как будто отмер от гипноза, под которым находился насколько часов.
-- Лейлу? Я помню, но смутно. Дядя Абдул, но как же это произошло? Всё было как во сне, и как будто не со мной!
-- Ты не ответил на мой вопрос! Но как бы то ни было, теперь дело чести — довести начатое до конца. Свадьба будет через неделю после свадьбы Амина. Всё остальное мы обсудим с тобой ещё раз, когда ты, наконец, придешь в себя от свалившегося на тебя счастья! —рассердившись на Мухаммеда, зло сказал Абдул. Они разошлись в разные стороны, и скоро Мухамед стоял перед дверью дома Сида Али.
«Моя Латифа! Что же ты наделала, моя козочка? Если бы ты не жалела Самиру, твоя дочь не выросла бы такой, какой она стала! А мне теперь не пришлось бы брать вторую жену!..». «О, Аллах! Что я наделал? Нравится ли мне невеста? Нравится ли невеста??? Как дядя Абдул мог выбрать мне ТАКУЮ невесту?» Мухамед не мог заставить себя войти в дом. Он так и стоял на улице, оглушенный навалившимися на его мозг мыслями. Вспомнив девушку, он пришел в ужас.    Но теперь поздно сожалеть. Придется смириться с судьбой. Иначе его имя будет покрыто позором не только из-за Самиры, но теперь уже из-за его отказа. Надо было сказать «нет» сразу после смотрин, а сейчас никак нельзя отказаться. Сделав глубокий вдох, Мухамед шумно выдохнул весь запас воздуха, держась правой рукой за грудь. «Да хранит меня Аллах!»-- с такими словами он вошел в дом Сида Али.

Латифа устала днём, а потом долго ещё сидела внизу с родственниками невесты, пока они ждали возвращения Мухаммеда и Амина. Уйти и отдохнуть Латифе не удалось до тех пор, пока не вернулись с верблюжьего рынка дядя Али и Саид. Они и занялись гостями. Амин потом пришел в комнату Латифы и стал жаловаться:
-- Моя невеста хочет заключить договор о том, что она должна быть моей единственной женой. Я не буду подписывать такой документ!
--Амин! Такой документ не имеет юридической силы! Даже если ты его подпишешь, но потом решишь взять вторую жену, ты сможешь это сделать!  Не переживай! – Латифа уговаривала сына, боясь, что он сгоряча сделает что-то не так. И где Мухамед? Как можно уезжать куда-то перед таким ответственным моментом в жизни, как свадьба единственного сына? Вот Мухамед смог бы всё правильно объяснить Амину и уговорить его!
--Амин! Дядя Саид женился четыре раза.  Каждый раз он брал новую жену, не имея проблем, не смотря на то, что другие жёны были не всегда согласны. Ты можешь поговорить с ним, он тебе всё расскажет.
Латифа немного лукавила. Нынешний король Марокко Мухаммед Шестой отменил многоженство. Теперь марокканец может завести вторую жену только на основании плохого здоровья первой жены или невозможности иметь детей от первой жены и с письменного ее согласия. Ну а для развода нужны очень серьезные причины. Если раньше достаточно было выйти на людное место и трижды произнести слово talaq, что означает «развод», то теперь нужен более основательный повод, например, подтвержденная 12 свидетелями измена.
Латифа не стала рассказывать об этом, потому что боялась, что Амин может не только не подписать документ, но и отказаться от самой свадьбы. «Пусть разбирается Мухамед!»-- так решила Латифа.
Она собиралась ещё что-то сказать Амину в утешение, но на пороге комнаты появился её муж.
--Амин, пусть теперь твой отец расскажет тебе о законах, связанных с многоженством, -- сказала Латифа, поднимаясь с пуфа, чтобы оставить отца и сына наедине. Она хотела спуститься вниз и расспросить Зорайду о разных новостях. Столько лет они не виделись! А из-за свадебных хлопот, неприятностей и выхода на рынок она так и не успела поговорить с любимой Зорайдой. Латифа не заметила, как от её слов вздрогнул и поёжился Мухамед. «Неужели Латифа уже всё знает? Нет! Не может быть! Она бы не была так спокойна», -- с тревогой думал Мухамед. Но, увидев обеспокоенное лицо Амина, Мухамед пришел к выводу, что дело вовсе не в нём. На его счастье, Латифа не стала расспрашивать о поездке.

Латифа отвела душу в разговорах с Зорайдой, вспоминая множество историй из своего детства.  И о приезде в Марокко Жади, и о ларе Назире, имя которой не упоминалось в семье Рашидов, но этот запрет не распространялся на дом Сида Али.  Посетовали о Самире,  поговорили и о том, как Жади теперь живется с Лукасом, и об их маленьком сыне, которого Латифа видела в аэропорту.  Зорайда с грустью смотрела на повеселевшую Латифу, которая, казалось, забыла о своих горестях. Когда Латифа отправилась в свою спальню, дядя Али, сидевший в стороне и тоже иногда вставлявший реплики, повернулся к Зорайде и сказал:
-- Похоже, Зорайда, разговоры о том, что Мухамед ищет вторую жену, верны. Саид тоже не стал этого отрицать. Что ж, для Латифы наступает время испытаний.
--Сид Али!—не смотря на то, что Сид Али уже 5 лет был мужем Зорайды, она продолжала так его называть, не обращая внимание на его возражения.—Это не единственная дурная новость!
Сид Али увидел печальные глаза Зорайды.
--В чем дело, Зорайда? Какие новости ты ещё знаешь?
Сид Али нахмурился и вставил в рот трубку от кальяна.
--Садись, Зорайда, рядом со мной и рассказывай!

Зорайда поправила на диване темно-коричневое покрывало из верблюжьей шерсти и, присев на краешек, начала рассказывать Сиду Али новости:
--Сегодня, когда все ушли из дома кто куда, меня пришла навестить Бадра, жена торговца кожаными вещами, у которого лавка в конце соседнего квартала.
Увидев, что Сид Али кивнул, что означало —он знает, о ком идет речь, она продолжала:
-- Мы пили чай, она рассказывала о своих внуках, но я сразу поняла, что пришла она даже не за тем, чтобы разузнать подробности о предстоящей свадьбе Амина. Нет! Лара Бадра рассказала мне о Фариде! Сид Али, Саид знает о том, что у Фарида уже была жена? Он развелся с ней совсем недавно – как раз после того, как Сид Абдул начал подыскивать невесту Амину и жениха Хадиже.
-- Вот как? – теперь Сид Али выглядел озабоченным. – Абдул столько лет дружит с дедом Фарида, он часто бывает в доме Сида Рахима, а значит, в доме Фарида. Он не мог не знать о том, что у Фарида это не первый брак.
--Сид Али, вы думаете, Саид знает о том, что Хадижа может стать второй женой? Если Фарид развелся недавно, или  развод не окончательный, он может взять первую жену обратно. В любом случае, Хадижа станет не единственной женой. Это плохо.
-- Зорайда, я постараюсь всё узнать. Но ты не говори пока ничего Жади. И Хадиже лучше тоже пока ничего не знать! А знает ли Саид?
Сид Али задумался, а Зорайда горестно вздохнула, она не решилась рассказать Али о гадании. Он не только не верил в это, но считал гадание суеверием. А это харам!

Саид, выходя из соседней комнаты, остановился, услышав разговор Сида Али и Зорайды. Он не собирался подслушивать, это было бы ниже его достоинства. Но то, что он услышал, подходя к задернутым плотным занавесям, заставило его остановиться. Хозяева дома вели речь о его будущем зяте. «Как? Фарид был женат? И дядя Абдул знал об этом, но ничего мне не сказал? Уму не постижимо! Как стало такое возможно, что он, Саид, пропустил мимо себя такие  важные сведения? Он был успешным предпринимателем, в том числе и благодаря тому, что всегда, в любых случаях владел нужной информацией. Но он так был загружен делами в конце года, что доверился родному дяде, опытному в делах сватовства дяде Абдулу,  который по какой-то причине решил скрыть от Саида такой серьезный факт. Теперь предстоит выяснить, почему Сид Абдул так поступил. Что еще может скрывать старый пройдоха? Саид разозлился. Хадижа—его любимая дочь. Саид искренне хотел видеть Хадижу счастливой. Не смотря на то, что сам Саид имел трех жен,  ему хотелось бы, чтобы Хадижа была единственной женой. Она не должна делить своего мужа с другими женщинами. Даже если женщина—первая жена, ей не избежать ссор и обид со стороны других женщин. Собственный семейный опыт убеждал Саида, что его дочери нужен муж, которому не захочется жениться второй раз. А если у Фарида есть жена, пусть и разведенная с ним… И как теперь быть? Отказаться от состоявшегося сватовства, конечно, возможно, вот только это ещё одно скандальное пятно, которое ляжет на их семью. И отношения с Омаром Абенсуром могут пострадать, если помолвка будет разорвана. Отцу Фарида в свое время пришлось отказаться от Самиры как невесты Фарида, когда до него дошли слухи о фокусах внучки Сида Абдула. А сейчас, как никогда, Саиду нужны надежные партнеры. Уже стало очевидным приближение тяжелейшего экономического кризиса, который ещё не разразился, но на пороге которого стоит вся мировая экономика. Сейчас очень важно сохранить партнёрство, а главное—не получить новых врагов. А семья Омара после истории с Самирой отнеслась очень настороженно к сватовству Амина,  которому Сид Абдул сватал Халису, дочь одной из жен брата Омара Абенсура, т.е. его родную племянницу.   
Саид, которого остановили почти на пороге соседней комнаты эти неприятные мысли, услышал, как поднялись с дивана Зорайда и Сид Али и удалились в свои комнаты. « Я всё обдумаю и во всём лично разберусь. И я рад, что Зорайда и Сид Али решили не посвящать Жади в историю с Фаридом. Иначе она не даст спокойно разобраться в происходящем и решить эту проблему, не привлекая внимания!»

В Рио, в доме Жади и Лукаса Феррас готовились к предстоящим Рождественским праздникам. В гостиной была установлена большая пушистая ёлка, которую Жади и украшала, доставая из большой красочной коробки ёлочные шары. (Жади оставалась в душе мусульманкой, как и Лукас—католиком. Поэтому в их доме перемешались все праздники: Рамадан и Рождество, Новый год и Ураза-байрам … Жади и Лукас отмечали их все. Пьетро же был ещё мал, чтобы самостоятельно выбрать, кто будет вести его к вере: пророк Мухамед или сын Божий Иисус Христос.)
Пьетро  играл с новой машинкой, сидя на полу у ног Лукаса, который, закончив разговор по сотовому, критически осмотрел рождественское дерево и возобновил прерванный  звонком разговор:
--Жади, Тавиньо и Лидиана тоже будут праздновать Рождество с нами в доме моего отца. Ты помнишь Лидиану?
-- Что, Лукас? Прости, я задумалась!
--Что тебя опять тревожит, Жади?
--Лукас, ты знаешь, что свадьба моего племянника будет праздноваться в рождественскую ночь? Мы будем отмечать праздник Рождества  вместе с Иветти и твоим  отцом, а в Фесе всю ночь будут играть свадьбу Амина.
--Свадьба будет ночью?—удивленно переспросил Лукас.
--Да! А ты уже забыл, как приходил на мою свадьбу с Саидом?
--Да, я помню, как бродил всю ночь по улицам Феса! После того, как едва смог унести ноги, когда твой дядя узнал меня под паранджой!
-- Да… Я тоже не забыла!… В Марокко по древней традиции свадьбы отмечают исключительно ночью. Потому что днём очень жарко. А самое большое количество свадеб приходится на летнее время.
--Жади, в Марокко Рождество не отмечают? Ну а мы можем в рождественскую ночь выпить за здоровье молодоженов. Кстати, Лидиане будет интересно узнать, что сын Латифы женится! Жена Тавиньо такая любопытная, захочет узнать все подробности марокканской свадьбы.

-- А следующая свадьба будет у моей Хадижи! – проговорила Жади. От одной мысли об этом в её сердце поднимался тяжелый гнев, мешая принять мудрое решение.

ГЛАВА 5 продолжение 3

Утром планы Саида были нарушены. Сначала Рания заявила, что она плохо себя чувствует. Температура и головная боль. Хадижа тоже не захотела ехать в Касабланку. Просто не захотела. Она устала и хочет побыть с Зорайдой на кухне, посмотреть, как готовят блюда на настоящей марокканской кухне. Латифа и Мухамед были заняты решением предсвадебных проблем. Амин тоже был задействован. Мунира брать не стоило, потому что придется много ходить, а мальчику 8 лет. Тем более, после небольшой простуды не стоило рисковать здоровьем в Касабланке, продуваемой зимними ветрами с океана.
Оказалось, что только Фатима может составить ему кампанию. Саид решил не отказываться от поездки. Он заказал такси до Касабланки. На поезде дорога заняла бы 5 часов. На машине они доедут часа за 3, но если они не успеют вернуться вечером, переночуют в отеле, чтобы рано утром выехать обратно в Фес, а Саид мог бы успеть на пятничную молитву.
Потом он пожалел о своем решении.

Дом проснулся очень рано. Саид с женой добрались до ворот Медины, где их ждало заказанное заранее такси. Время в дорога прошло незаметно. Фатима не отрывалась от пейзажа за окном. Саид, обняв жену за плечи, отпускал комментарии об увиденном, ведь Фатима была в Марокко впервые. В Касабланке они оказались через час после утреннего намаза, который застиг их в пути. Когда наступило время молитвы, Саид вместе с водителем такси вышли из машины, шофер достал пару ковриков, предусмотрительно припасенных им не только для себя, но и для пассажиров. Совершив намаз, мужчины вернулись в машину и снова тронулись в путь. Когда показались первые дома, Саид о чем-то заговорил с водителем по-арабски. Водитель высадил их на недостроенной набережной рядом с мечетью, расположенной на самом берегу океана. Было прохладно и солнечно.
Саид, окинув восхищенным взглядом высокое здание мечети, сказал:
--Это мечеть Хасана Второго, во величине-- вторая мечеть в мире.
Фатима осмотрелась. Огромное здание, а точнее, комплекс построек с высоченным минаретом в центре. Саид, положив руку ей на плечо, предложил пройти по территории комплекса. Вокруг центрального здания были сооружены фонтанчики, на ступеньках внутреннего амфитеатра сидели семьи марокканцев с детьми, а между ними ходили туристы-иностранцы. Фатима, как и многие туристы, достала фотоаппарат и стала фотографировать всё, что попадало в кадр. Внутрь мечети им попасть не удалось, поскольку туристов хотя и пускают внутрь за деньги, но, как оказалось, делают это не всегда, а лишь в определённые часы.
--Очень жаль,-- Саид был явно расстроен. -- Это стоило бы увидеть! Но в другой раз, когда мы окажемся в Марокко, мы ещё здесь побываем. Фатима еле заметно усмехнулась, отвернувшись, чтобы Саид не заметил выражения её лица.

Неподалеку от мечети, они обнаружили ресторан, где пообедали лангустами и невероятно толстыми устрицами.
Потом Саид предложил прогуляться по местной Медине, и они углубились в узкие полупустынные улочки, пройтись по которым нежарким поздним утром было довольно приятно. Если домА в Фесе были какого-то бежевого цвета, то Касабланка—вся белая, дома с синими дверями и оконными рамами. Потом они вышли на Новую Медину, где их окутал шум сигналящих машин, автобусов, мчащихся мопедов. Но и лошади, и ослы, и велосипеды, мешающие проезду «Мерседесам» и «Ауди».
Шум стих только в парке, куда они попали почти в самом центре города. Парк имени Арабских государств показался Фатиме настоящим зелёным островом. Пальмы, весёлые фонтаны.
Первым впечатлением Фатимы от Касабланки -- прохладный воздух, пропитанный морской солью, ароматами жареной рыбы, свежей зелени и гниющего мусора. Женщины спокойно ходят без хиджабов, мужчины – в джинсах. Взгляды не прячут, да и этими самыми взглядами не осуждают неверных иностранцев. Короче – обычный мегаполис.
Фатима стянула с головы платок. И, аккуратно свернув, не спеша уложила его в сумочку.
-- Что ты делаешь, Фатима? —с недоумением спросил Саид.
--Я устала от платка. Здесь же нет никого из твоих знакомых. И женщины, не только туристки, но и местные марокканки ходят с непокрытой головой.—Фатима ответила спокойным тоном, но Саиду послышался в её словах скрытый вызов.
--При чем здесь мои знакомые? Разве женщины носят платок только для того, чтобы…
Фатима перебила его:
-- Саид, я устала от условностей. Мне долго внушали, что так принято, что все марокканки носят хиджаб. Это позор—женщина без платка. Но посмотри — что ты видишь вокруг? Почему же мне нельзя?
--Фатима, не будем спорить! Надень платок!
--Нет, Саид! Не принуждай меня, не надену!
Увидев, как изменилось лицо Саида, как сердито сдвинулись его брови, она быстро продолжила:
-- И не рассказывай, что все женщины в вашей семье всегда носили платок. Я знаю, что это не так! Я не видела твою племянницу, но знаю, что она ушла из дома только из-за платка, я  слышала о твоей сестре Назире…
Саид попытался что-то сказать, но Фатима опять его перебила:
--А Жади, когда она была твоей женой? Ты позволял ей ходить без платка даже на праздниках, в присутствии чужих мужчин! Мне рассказывали!..  Почему ты меня держишь в стальных тисках?
Наконец, когда, поток возмущенных слов у Фатимы истек, Саид сказал твёрдым голосом:
-- И Рания, и Зулейка носят платки. Им даже в голову не придет отказаться от них. И моя дочь тоже носит платок. Что за бунт, Фатима? Что с тобой происходит?
--Жади…,-- начала опять Фатима.
-- А Жади,-- уже закипая, сказал Саид,-- когда она была моей женой, не снимала платка! Только став женой бразильца, она решила походить на женщин его круга! И знаешь, Фатима, и Назира, и моя племянница Самира, и Жади--- они все отринуты моей семьёй. Они сделали свой выбор. Ты же не хочешь, чтобы я развелся с тобой? Ты —моя жена, и я настаиваю, чтобы ты…
Но Саид снова был прерван еле сдерживающейся Фатимой:
-- Так в чем дело, Саид? Разведись со мной! И я буду жить так, как хочу! – Фатима, говорила эти слова, а в её голове крутилась мысль: «Что я делаю? Еще немного, и о моем плане можно будет забыть!» Но, произнеся в пылу  ссоры слово «развод», она вдруг поняла, что развод—это, пожалуй, лучший выход для неё. Ей не придется сбегать, потом прятаться от людей Саида, потом вести жизнь, полностью полагаясь на себя. Наоборот, он может выдать ей содержание, на которое она могла бы скромно жить по-своему. «Как же!- возразила она себе,-- он ни за что не отпустит меня добровольно! Я его пленница!». Вдруг слезы хлынули из её глаз, она ничего не могла с собой поделать. Впервые после похорон Сандры на неё накатила настоящая истерика. Она не смогла найти носовой платок и размазывала слёзы по щекам. Плечи содрогались от рыданий. Саид, увидев, что Фатима не притворяется, не знал, как её успокоить. Эта истерика не была похожа ни на одну из устраиваемых Ранией, когда он мог одним словом привести первую жену в чувство. С Фатимой что-то произошло, а он не заметил. Что случилось за его спиной? Опять происки Рании? Ещё ночью между ним и Фатимой всё было в порядке. А теперь он совершенно неожиданно услышал предложение развестись. Так в чем дело? Перед ним сейчас стояла не молодая нежная женщина, как он привык к ней относиться, а девчонка, ровесница Хадижи, беззащитная, растерянная,  попытавшаяся взбунтоваться, чтобы настоять на своём. «Опять сработал дурной пример Жади! Фатима увидела её в аэропорту без платка. Опять Жади!». Тяжело вздохнув, Саид прижал к себе отталкивающую его Фатиму, погладил по волосам, и, видя, что на них начинают обращать внимание, сказал:
-- Успокойся, Фатима. Мы поговорим с тобой дома, когда вернёмся. Ты расскажешь мне о своих проблемах. О том, что тебя не устраивает в нашей семейной жизни. А пока нам лучше взять такси и ухать отсюда, пока не пришлось объясняться с местной полицией».
Видя, что Саид не стал дальше настаивать на платке, Фатима, попыталась успокоиться. Видимо, у неё просто начали сдавать нервы. «Это плохо. Наоборот,  мне надо собрать всю волю в кулак, чтобы не наделать ошибок. Чтобы мой план сработал, я должна сохранять самообладание!». Они дошли до входа в парк, где Саид остановил такси. Посадив безвольную, несопротивляющуюся Фатиму, сел с ней рядом. Дал указание водителю просто покатать их по городу, чтобы они могли осмотреть Касабланку, не выходя из машины. Приподнятое ещё час назад настроение, испортилось. А Фатима, к счастью, успокоилась и молча смотрела на залитые солнцем широкие улицы современного мегаполиса с белыми домами, на яркие цветы и пальмы, шикарные отели, ночные клубы, торговые комплексы, мимо которых они проезжали. Западный город с вкраплениями минаретов, людей в национальной одежде, арабской вязью на вывесках ресторанов и отелей. Но стоило им только выехать на окраину, как количество западной одежды свелось к минимуму, а количество ослов на дороге все больше возрастало, вот и долгожданный местный колорит!
Когда они вышли из такси, расплатившись за поездку, Саид отвел Фатиму в ресторанчик, где она привела себя в порядок в женской комнате. Они поели, а потом Саид решил вернуться в Фес. Его желание совпало с желанием Фатимы. Никакого удовольствия от поездки далее не предвиделось. Тем более, что зимой в Марокко шесть часов вечера —это почти ночь. После неприятной сцены в парке Саиду не хотелось брать номер в отеле и оставаться на ночь. Он решил взять такси до Феса. Весь путь обратно Саид и Фатима молчали. Ехали, закрыв глаза, и каждый думал о личном. А за окном автомобиля стояла черная африканская ночь.

Рания решила не отступать от задуманного. Дождавшись, когда Саид и Фатима убрались из дома, она достала обнаруженное не так давно в недрах шкафа черное одеяние. Кому принадлежала паранджа, Ранию не интересовало. Она понимала, что выйти из дома незамеченной она сможет. А вот блуждания по Медине в поисках нужного рынка, где торгует зеленщик, поиски дома знахарки — всё это может привлечь к ней внимание местных сплетников, вызвать интерес, если кто-либо узнает в ней жену Саида или гостью Сида Али. Тот же дядя Абдул имел необъяснимую способность появляться в тех местах, где с ним нежелательно было бы  встретиться. Поэтому находка очень порадовала Ранию. Позвонив Амине, она убедилась, что сестра настроена решительно и помогать не собирается. «Ну что ж, я сама справлюсь!»  Выскользнув из дверей риада, пока все обитатели в доме дяди Али совершали полуденный намаз, Рания черной тенью поспешила вдоль глиняных стен домов, по узким улицам-траншеям, мимо небольших площадей на перекрестках нескольких улиц, где в этот час возносили молитвы коленопреклоненные люди на ковриках, постеленных прямо на булыжники. Рания торопилась добраться до лачуги колдуньи, пока торговцы были заняты молитвами, и на неё никто не обращал внимания. Вот и рынок, где на прилавках лежали улитки в корзинах, бараньи мозги, свежая рыба, всевозможные овощи и фрукты. А запахи! Рания зажала нос через черную ткань. А вот и лавка зеленщика, вот—лавка специй.. О!!! Это же Айша! Служанка из дома её родителей! Как же Рании повезло! Это она однажды подсказала, куда Рании стоило бы обратиться за помощью в решении семейных проблем.
--Айша! Это я!—Рания почему-то шептала, обращаясь к служанке. Айша, наконец, узнала дочь хозяев. Она выслушала молодую женщину и сказала:
--Вы правильно сделали, лара Рания, что пришли в парандже! Так вас никто не узнает! Пойдемте, я отведу вас к Сальме. Будьте осторожны! Если вы её разозлите, хуже будет вам, а не тому, на кого вы хотите навести порчу. И ещё—купите у старого дервиша у входа в дом шуафы две желтых свечи. Она потребует их для колдовского обряда…
--Айша, а как я должна буду с ней расплатиться?
-- Отдайте ей золотой браслет или кольцо. И не спорьте с ней! Ради Аллаха!
--Хорошо, Айша.  Проводи меня,-- попросила Рания,  но, увидев испуганное лицо служанки, она добавила:
-- Только до той улицы, где находится её лавка. Ты только покажи её дом, а я дойду сама.
-- Хорошо, лара Рания. Я очень хочу, чтобы вы были счастливы с мужем!
И Айша привела Ранию к дому знахарки на старой Медине. Рания, оглянувшись по сторонам, увидела недалеко от двери сидящего прямо на земле дряхлого старика, продающего лежащие перед ним на расстеленной газете  свечи разных цветов. Зелёные, черные, желтые. Рания купила 2 желтых свечи, как подсказала ей Айша, по 5 дирхам за каждую. Подумала, не стоит ли прикупить и черных свечей тоже, но потом решила не торопиться. Главное —сделать то, что посоветует черная колдунья. Рания зашла в лавку. Там к её удивлению толпилось несколько человек. Точнее —это были в основном любопытствующие туристы. Но кроме них и тощий мужчина с бегающими глазами. Местный житель в полосатой джеллабе и красной феске. «Понятно», -- усмехнулась Рания. У каждого свои проблемы. За каким средством приходят к знахарке пожилые мужчины, она была наслышана от той же Айши. Кому-то необходимо сделать приворот, кому-то вылечить подагру, этот обессилел, тот долг не хочет отдавать, этому самому не отдают. Знахари всем помогут.
Вдруг разноцветные тряпки-лохмотья над входом в каморку, замеченную Ранией в стене за прилавком, заколыхались, и оттуда выбралась рыхлая пожилая очень смуглая женщина с накрученным на голову тюрбаном из черной ткани, из-под которого вылезли неопрятные пряди черных сальных волос. Маленькие глазки остро впились в стоявших перед прилавком людей. Рания продолжала заворожено рассматривать шуафу. Узловатые  пальцы унизаны странного вида кольцами, каких Рания не видела никогда в жизни. На женщине была натянута черная, потертого вида джеллаба до самого пола. Даже старая паранджа на Рании выглядела новей и опрятней. «Так и должна выглядеть ведьма! Именно такой я её и представляла»,  -- с удовлетворением подумала Рания.
-- Тебе чего? Расуль для укрепления волос? Куски амбры для приятного запаха в доме? Или, может быть, амбру для колдовства? --прищурившись, тихо прошептала ей в лицо знахарка.
Вместо ответа Рания положила на прилавок купленные свечи. Понимающе кивнув, шуафа ещё раз пробуравила Ранию маленькими злыми глазками и отвела в каморку, откуда сама недавно вышла. Вонь там стояла нестерпимая. Рания слышала, что в таких лавках можно купить не только травы, но торгуют и сушеными змеями, летучими мышами, частями тел покойников. Пока ведьма усаживалась на разваливающийся диван, закуривала кальян и затягивалась, одновременно разглядывая клиентку, Рания тоже незаметно осматривалась. В клетке сидели живые хамелеоны. По стенам развешаны пучки трав, какие-то мешочки, завязанные странными черными нитками и растрепанными тонкими ленточками. На приделанных к стенам грубого вида полках стояли разного вида и размера банки и баночки, флаконы и даже колбы, наполненные разными по виду жидкостями и порошками. На низком столике в углу стоял таджин с приоткрытой конусообразной крышкой и остатками пищи. И большой, очень красивый стакан с недопитым чаем. Узоры на стакане были настолько тонки и изящны, что Рания не могла оторвать взгляда. «Видимо, дорогая вещь,-- подумала Рания,-- откуда она здесь?» Ведьма закашлялась, потом спросила грубо:
-- Так что тебе от меня надо? Мужчину приворожить? Завладеть чужим мужем? Порчу навести? Говори, и быстрее! Ты не одна, у меня много клиентов.
-- Я —первая жена, мой муж перестал обращать на меня внимание, когда женился в третий раз…,-- дрожащим от страха и возбуждения голосом начала Рания. Она долго и красочно описывала свою, полную злоключений семейную жизнь, а шуафа слушала, усмехаясь.
--Хватит, я поняла: ты хочешь избавиться от соперницы и вернуть любовь мужа. Я могу помочь тебе, но ты должна мне заплатить, -- ведьма пристально смотрела на Ранию.
-- Отдай мне этот браслет! - вдруг подскочила к ней ведьма и схватила за правую кисть. Её рука проворно залезла под длинный рукав паранджи. И не успела Рания возразить, как золотой браслет, ещё недавно предлагаемый ею Фатиме в обмен за ночь с Саидом, оказался в руке злобной старухи.  Как ни жалко было Рании подарка Саида, протестовать она не осмелилась.
-- Разве любовь твоего мужа стоит дешевле? – ухмыляясь, прохрипела старая ведьма.
Видя, что Рания не возражает против такого расчета, старуха довольно сказала:
-- Я дам тебе черного порошка для мужа, чтобы присушить его и вернуть любовь, и дам  одну вещь, которая направит мысли в голове твоей врагини в нужном тебе направлении.
-- Мне нужен абсолютно надежный способ!  Другой возможности прийти к вам у меня не будет!
-- Не сомневайся! Есть, конечно, способы и посильнее, но тебе не подойдут.
-- Какие?-- живо спросила Рания.
-- Если бы ты жила в селении, я дала бы тебе сушеного варана. Если его шкурку бросить на угли, а дым гнать в сторону, где спит твой муж, то он снова примет тебя.
-- Нет, не подойдет,-- с досадой сказала Рания.
Ведьма кивнула, снова затянулась кальяном, потом спросила:
-- Если бы ты принесла серебряное обручальное кольцо своего мужа, можно было бы его тоже настроить на присушивание… Или ты могла бы принести фотографию соперницы, её волосы – достаточно собрать их с расчески, и знала бы имя её матери, то можно было бы сотворить самую верную порчу. Но что время тратить на пустые разговоры!
Шуафа поднялась с дивана, бросив трубку кальяна на столик, подошла к полке, достала кулечек с каким-то действительно черным порошком, отмерила ровно ложку, «срезав» ножом «горку» с поверхности порошка,  чтобы получилась нужная мера, потом всыпала отмерянный порошок в ещё меньший кулечек. Его-то ведьма и протянула Рании.
-- Рассыплешь его полностью перед кроватью спящего мужа. С той стороны, куда он спускает ноги, вставая с постели. Когда он встанет утром или ночью за чем-либо, он должен наступить на него. Порошок должен приворожить мужа.
Пока Рания осторожно укладывала бумажный кулек в карман платья под паранджой, Сальма принялась копаться в небольшом сундуке, стоящем на деревянном пуфе с ободранной обивкой, пристроенном возле низкой тахты. Достав что-то, старуха добралась назад до дивана.
-- А это—«ведьмина лестница». Предназначена для удержания человека и его мозгов в нужном направлении. Зашей эту вещицу с порчей в подушку, на которой спит твоя соперница. Это лучший вариант. Если нет такой возможности —тогда подкладывай ей в карманы одежды, клади под кровать под тем местом, где будет спать она, а не ваш с ней муж. Если ошибешься, или он переляжет на её половину, то смотри — заболеет он, а не она!
Рания взяла из протянутой руки ведьмы плетёную верёвочку с узелками, похожую на оберег. Пока Рания с злорадной и торжествующей улыбкой рассматривала приобретение, ведьма тоже смотрела в упор на клиентку. Заметив это, Рания порадовалась, что её лицо скрыто под паранджой. А её глаза  скрывала тонкая мелкая сеточка, вшитая в паранджу.
-- И смотри, порошок ты должна подсыпать сегодня ночью до первой молитвы. И ещё! Если ты почувствуешь, что «верёвка»-порча начала действовать против тебя, ты должна будешь от неё избавиться. Но не просто выкинув или разорвав! Её нужно сжечь и пепел развеять на ветру, чтобы летел в сторону от тебя! Ты всё запомнила? Если всё сделаешь правильно, Саид будет только твоим!
Если бы Рания увидела живого черта под кактусом в углу комнаты, она не удивилась бы больше, чем сейчас. Она спугалась, что разоблачена, и чуть было не выдала себя. Втянув ртом воздух, она попыталась что-то сказать, но ведьма перебила её:
-- Иди, РАНИЯ! Я знаю, кто ты. Не зря меня столько лет считают шуафой. Если бы ты пожалела отдать мне свой браслет, я наказала бы тебя, или просто не стала бы помогать тебе. Потому что ты этого не заслуживаешь. У тебя черная душа. А мужа тебе без моей помощи не вернуть! Уходи!
Пока старуха поднималась с дивана, Рания быстро выбежала из страшной комнаты, выскочила на улицу и понеслась по ней в ту сторону, откуда, как ей казалось, она пришла.
--Альхамдуллилях!—восклицала Рания, быстро унося ноги от ведьминой лавки, прося помощи у Аллаха, забыв, что только что совершила страшный харам.
Только через некоторое время Рания остановилась и поняла, что оказалась в совершенно незнакомом месте. По этой улице она не проходила ни одна, ни с Айшей. Рания шла по бесконечным улицам  мимо одинаковых коробок домов без окон с грубой штукатуркой, мимо бесконечных товаров, разложенных по лоткам. Она с ужасом осознала, что заблудилась. Она потерялась среди 9 тысяч улиц старого Феса! Рания плыла дальше вместе с людским потоком, который выплеснул её на очень громкую площадь жестянщиков, после чего разделился на несколько более мелких ручейков.
Сначала Рании показалось, что она узнаёт минарет, который виден из окон второго этажа дома Сида Али. Она решила дойти до этого зелёного минарета, до которого, как ей казалось, рукой подать. Но прямого пути к нему не было. Поэтому она обходила его справа, потом ещё правее, а там какие-то лабиринты, и вот минарет всё дальше и дальше от неё, и она снова возвращается… Потом Рания сдалась и решила отказаться от самостоятельных поисков дороги в квартал кожевников. Она уже начала бояться, что не успеет вернуться засветло. А ведь скоро уже и вечерняя молитва.  Что, если Саид с Фатимой не останутся ночевать в Касабланке и вернутся до того, как она окажется в своей комнате? Ужас поселился в сердце Рании. Скоро начнёт смеркаться.  В парандже она не решалась выдать себя за потерявшуюся туристку и нанять провожатого. Но когда поняла, что скоро начнёт темнеть, она договорилась за 10 дирхамов с мальчишкой, который показал ей правильную дорогу в квартал кожевников. Увидев знакомые места, она отдала деньги и дальше пошла одна. И вот, когда она ужн стояла перед дверью дома Сида Али, произошла неожиданная встреча.

Хадижа отказалась от заманчивой поездки в Касабланку по причине, о которой не собиралась сообщать ни отцу, ни кому бы то ни было. Она задумала побывать на развалинах, которые сыграли такую трагическую роль в жизни её семьи. Хадиже хотелось увидеть это место собственными глазами. Поэтому, выждав, когда Зорайда освободиться от хозяйских дел, Хадижа начала расспрашивать  её, как называется это место, как добиралась её мама до развалин, насколько далеко они расположены. Зорайда охотно рассказывала о старой разрушающейся казьбе и отвечала на вопросы Хадижи, не сразу заподозрив неладное.
--Хадижа, почему ты расспрашиваешь? Уж не хочешь ли ты..?
--Да, Зорайда!—закивала в ответ девушка.- Я очень хочу увидеть крепость и погулять по древним коридорам.
--Нет, Хадижа, нет! Это опасно. Туда теперь даже туристов не пускают, потому что в прошлом году один иностранец упал в расщелину между стенами и его едва спасли!
-- Я буду осторожна, Зорайда! Я буду очень осторожна!
--Твоему отцу это не понравится! Он накажет тебя!
-- Интересно, каким образом мой отец может меня наказать?
-- Не возьмет тебя с собой на свадьбу Амина!
-- Тогда я не пойду на собственную свадьбу,-- пригрозила Хадижа, и в её голосе Зорайде послышались знакомые интонации Жади.
--Дядя Али будет очень недоволен, Хадижа! Он рассердится и на тебя, и на меня!
--А ты не рассказывай никому об этом!
-- Дядя Абдул назовет и тебя одалиской, если узнает, что ты пойдешь куда-то одна! Я не отпущу тебя, Хадижа!
-- Я уже взрослая, это во-первых, а во-вторых, Зорайда, мне и самой не хотелось бы идти туда одной. Просить папу сходить со мной я не могу, я же видела, как ему было неприятно упоминание о развалинах. А как ещё я могу туда попасть? Пойдем со мной, Зорайда!
-- Ну, что ты, Хадижа! Я уже старая, не смогу пройти до них даже половину пути! Твоей матери было 16 лет, когда она познакомилась там с Лукасом! Она только что окончила школу в Бразилии и переехала  к дяде Али в Фес. В 16 лет по жаре добираться до развалин ей не составляло труда. А в моём возрасте…,-- Зорайда махнула рукой.
Оказалось, что их разговор слышала Карима.
-- Зорайда, я могу проводить Хадижу до казьбы. А что? У меня-то сил много! Я совсем не старая! Я старше Жади только на пять лет! Я смогу дойти и туда, и обратно! Дорогу знаю!
-- Ка-ри-ма!  Прекрати! У меня голова начинает болеть каждый раз, когда ты начинаешь сыпать словами!—Зорайда и правда держалась теперь руками за голову.
-- И не выдумывай! Никуда вы с Хадижей не пойдете! Хадижа, твоему отцу это не понравится!
-- Да? А Рании можно было уйти из дома? Я видела, как она вышла из ворот дома, закутавшись во всё черное! Но это была Рания!  Я узнала её по обуви! На ней были тёмные туфли, которые она купила в Париже, потому что было холодно!
Зорайду отвлекли женщины с кухни, и она ушла, уверенная, что Хадижу её слова убедили, и она просто не осмелится одна куда-то выходить. Но это было совсем не так. Хадижа подмигнула Кариме и сказала:
-- Карима, я собираюсь уйти прямо сейчас. Только схожу за платком. Сегодня совсем не холодно. Если ты хочешь пойти со мной, Карима, то как только я выйду, скажи Зорайде, что я ушла. Попросись идти за мной! Я знаю Зорайду: она испугается, пошлет тебя за мной. Я подожду тебя, немного отойдя вглубь улицы!
Хадижа быстро поднялась в комнату и взяла светло-бежевый палантин, повязывать который на голову её научила мама, и удобство которого здесь в Марокко оценила сама Хадижа. Девушка осторожна выбралась из комнаты, вышла незаметно во дворик, выждала, когда у фонтана не останется никого из женщин, уже заканчивающих уборку, и прошла в приоткрытую дверь на улицу. Поправив на голове палантин, закинув его длинный конец на плечо, Хадижа стала наблюдать за дверью дома. Она не ошиблась: очень скоро из дверей показалась замотанная в платок, в длинной зелёной джеллабе, Карима. Она обеспокоено оглянулась по сторонам и нерешительно двинулась по улице в  сторону, где её обещала ждать Хадижа. Наконец, она заметила девушку.
-- Хадижа! Зорайда так испугалась! Она так расстроилась!  Сказала, что твоя мать часто так поступала с ней —уходила в развалины, а выкручиваться приходилось ей перед дядей Али и Саидом! А теперь и ты начала походы в крепость!
Хадиже было неприятно слышать слова Каримы, но она не стала протестовать, надеясь услышать от болтливой служанки что-то новое о родителях, что-то, чего она не знала, но ей и не расскажут. А Карима знала Жади и Саида задолго до рождения Хадижи.
Карима довольно быстро довела Хадижу до окраины города, где заканчивалась старая Медина. Здесь начинались пустыри с расположенными на них палатками бедуинов, привозивших в Фес на рынок верблюдов.
--Знаешь, Хадижа.  Жади однажды сбежала из дома от Саида и пряталась в такой палатке! Её Ахмет нашёл и привел в дом дяди Али! Потом столько разных сплетен было! Только об этом и говорили на Медине. Договорились до того, что твоя мать сбежала от Саида на свидание в эту палатку…  Её нашли именно там! Но она была одна. Злые языки уверяли, что Жади что-то выкрикивала, когда её, схватив под руки, тащили назад к мужу!
--А что было на самом деле? Как объяснила моя мама, почему она там оказалась?—похолодев, спросила Хадижа.
-- Когда Жади привели на семейный допрос и поставили перед Сидом Али и Сидом Абдулом, Жади рассказала, что она ходила в парикмахерскую, по глупости захватив с собой всё своё золото, которое ей успел подарить Саид. Но по дороге она зазевалась,  и шкатулку с украшениями украли! Она очень испугалась, что Саид накажет её за потерянное золото, сбежала, спряталась в палатке, не зная, как быть дальше.
-- И что? Отец наказал мою маму?—не зная, верить этой версии или нет, спросила Хадижа. То, что мать к этому времени была знакома с Лукасом, Хадижа уже приняла к сведению.
-- Не знаю! Наверно, наказал, но не физически! Она же не виновата, что в Фесе расплодились воры! Как рассказывает сид Абдул, было время, когда ворам отрубали руку, если вор украл первый раз, и вторую, если украл ещё раз. И это правильно! А за что наказывать плетьми Жади?
Хадижа шла за Каримой, ошеломленно представляя картины того, как её мама сидит в бедуинской палатке, дрожа от ужаса, потому что потеряла своё золото. А потом Ахмет, верный слуга дяди Али, находит её маму, и тогда её хватают и волокут по улицам Феса. «Это кошмар просто!»—Хадижа передернула плечами, чтобы сбросить наваждение. Хадижа не подозревала, как она похожа на Жади в своем светлом палантине, в светлой джеллабе, спешащая в сторону развалин. Это была Жади, только 25 лет спустя.
Вот и сама крепость. У Хадижи перехватило дух от увиденного.  Когда она смотрела на развалины с холмов, откуда открывалась прекрасная панорама древней части Феса, крепость не казалась большой. Но вот вблизи… Хадижа осмотрелась. Она обвела взглядом древнюю казьбу. Высокие стены. По углам почти прямоугольные, сужающиеся кверху башни из песчаника и необожженного кирпича, с окнами-бойницами, без особого порядка разбросанными по фасадам. В средней части одной из стен подковообразные ворота, ведущие в крепость. Хадижа уверенно направилась в сторону ворот.
--Хадижа! Не ходи туда! Это опасно! Посмотри, стены осыпаются, это видно даже отсюда!
-- Я пройду внутрь и буду очень внимательна и осторожна. Не бойся за меня, Карима. Стоило идти сюда, зная, что отец рассердится, если не зайти внутрь? Если боишься, подожди меня здесь, у ворот, я прогуляюсь одна!
Но Зорайда отправила Кариму как раз затем, чтобы предостерегать Хадижу от необдуманных поступков и опасных затей, и она не могла оставаться внизу.  Она тоже поплелась за Хадижей, спотыкаясь, ворча и охая.
Хадижа двигалась по глиняному лабиринту, ныряла в запутанные переплетения узких пыльных коридоров, проходила через внутренние дворики, заглядывала через сводчатые арки, в непонятные залы, тут и там перекрытые остатками пальмовых брёвен… Глинобитные стены цвета пустыни осыпались медленно и неуклонно.
--Как жаль, что отец с Фатимой взяли фотоаппарат с собой в Касабланку! – сожалела Хадижа, видя то маленькое окошко, через которое была видна часть города, то тонкую розоватую башенку минарета на фоне гор, то вон тех аистов на далекой крыше. Вот попалась не слишком надежная на вид лестница, уходящая  куда-то в темноту. Когда из-за дощатой двери прямо в колени Хадижи ткнулась, пофыркивая, бестолковая овечья морда, стало ясно, что они с Каримой заблудились. Они пошли вперед, по пыльным  ступенькам, дальше по длинному пустому коридору. Наконец, перед взором Хадижи возник залитый солнцем зал. Яркие квадраты света лежали на полу.
-- Карима, а для чего столько комнат в крепости?
-- О, Хадижа! Здесь жила многочисленная семья владельца дворца, вокруг которого и строилась крепость.  Она должна была вмещать прислугу, музыкантов, шутов, челядь и крестьян.
Хадижа слушала речь Каримы с удивлением и недоумением. Откуда она обо всём знает? И говорит такими словами, непохожими на её собственные слова. Карима поняла её удивление и объяснила:
-- Ты знаешь, Хадижа, а у меня был жених. Он работал гидом в этой крепости, проводил экскурсии для иностранных туристов. Хороший был мужчина, образованный. Он и мне рассказывал про казьбу, поэтому я и знаю о развалинах так много. Вот ты знаешь, что это развалины дворца Меринидов. А есть ещё и гробницы Меринидов! Так звали властителя, построившего эту крепость.
--А где твой жених сейчас? Почему у вас не сложилось? Если тебе неприятно об этом рассказывать, то можешь не отвечать на мой вопрос.
-- Ну почему, Хадижа, я отвечу. Всем известна эта печальная история. Однажды Юсуф, так его звали, не досмотрел, и на его экскурсии один турист полез, куда не надо, и провалился в расщелину между стенами. Его достали с большим трудом. У Юсуфа аннулировали лицензию на работу гидом, он оказался иммигрантом из Ливана, его депортировали.
Хадижа с сочувствием выслушала рассказ о неудавшейся любви Каримы. Сколько таких историй знают эти стены? Хадиже пришло в голову, что в те времена, когда жизнь была похожа на истории из сказок Шехерезады, по этим пустынным, заносимым сегодня песком коридорам ходили молодые и красивые мужчины, воины владельца крепости, или красивые одалиски из гарема властителя. Ей казалось, что она слышит голоса, которые запомнили древние стены, музыку, которая когда-то звучала в этом роскошном некогда дворце. Казалось, она слышит и шаги тех, кто когда-то проходил по этим длинным коридорам. Хадиже чудилось, что в её душе поселилась прекрасная мелодия. Она поняла, почему её матери так нравилась эта крепость. «При чем здесь Лукас? Мама пришла в это место, не подозревая, что встретит здесь Лукаса!»
--Хадижа! Пойдем! Пора возвращаться. Скоро начнет смеркаться. Нам надо успеть выбраться отсюда, а потом ещё долго идти почти через всю Медину. Ох, и попадет нам от Сида Али!
Хадижа с сожалением простилась с развалинами чудесной крепости, вызвавшей в её душе столько романтических чувств.Уже отойдя от крепости, они с Каримой встретили несколько человек, один из которых оказался приятелем бывшего жениха Каримы. Это был фотограф, который зарабатывал фотографированием достопримечательностей для туристов. Вот и сейчас у него на груди висел на кожаном ремне фотоаппарат. Едва увидев фотографа, Хадижа тут же была захвачена одной идеей. Ну конечно! Она знает, какой подарок можно сделать маме! И Хадижа попросила Кариму, чтобы она договорилась с фотографом сделать снимок на фоне древних развалин.

Она возвращалась назад, не замечая ничего вокруг. Ни грохота бесчисленных тележек, ни хора зазывал и покупателей, сцепившихся с продавцами из-за сантима, ни звуков стонущей марокканской музыки из распахнутых утроб магазинов. Ни мальчишек, несущих из пекарни свежий хлеб, ни торговцев апельсинами, расположившихся прямо на улице со своими переполненными фруктами ящиками, ни детей, бегающих с ведрами к источнику за водой, бьющему прямо из инкрустированной старинной мозаикой стены.
Только Карима не предавалась мечтам, а старалась как можно быстрее добраться до дома Сида Али. Если они не успеют к вечерней молитве, их отсутствие обнаружится сразу. Они уже шли по знакомой улице к воротам дома Сида Али, когда Карима неожиданно остановилась и схватила за руку Хадижу.
-- Стой, Хадижа.  Видишь,  к воротам подходит женщина в парандже? Не знаю, почему, но мне она кажется знакомой. Нам стоит переждать, когда она зайдет в дом или пройдет мимо. О! Да она сама боится, оглядывается по сторонам.
-- Нет, Карима! Мы прямо сейчас подойдем к этой таинственной особе и кое-что проясним!—и Хадижа решительно направилась в сторону закутанной в черное фигуры.
--Рания, что ты здесь делаешь в такое время? Куда ты ходила? Ты одна?
Хадижа заметила, как вздрогнула от неожиданности застигнутая врасплох жена отца. «Попалась! Вот как!»  Помнится, Зорайда, и, в своё время мама, рассказывали, что именно Рания докладывала Саиду о проступках Жади. Куда пошла, что не так сделала. «Теперь я расскажу про Ранию»,--- мстительно подумала Хадижа.
-- А ты что здесь делаешь, Хадижа? Разве ты не должна сидеть на кухне с Зорайдой и переписывать у неё рецепты марокканских блюд?—с вызовом спросила Рания, лихорадочно обдумывая, как ей выкрутиться и что солгать Саиду, если его дочь наябедничает.
-- Мы с Каримой ходили тебя искать! Ты же сказала моему отцу, что у тебя поднялась температура. Что ты  разболелась. А вдруг тебе стало плохо? Так где же ты была? Я всё расскажу отцу!
-- Не сомневаюсь,-- фыркнула злобно Рания, подумав про себя: «Ничего, Хадижа, эту «ведьмину лестницу» я могу подложить и тебе, чтобы знала своё место!»
Когда Рания  добралась до комнаты, отовсюду полились завораживающие звуки азана, призывающие правоверных к молитве.

Рания и Хадижа сидели внизу в гостиной в ожидании Саида и Фатимы.  Дядя Али, вернувшись вечером домой, сообщил, что ему позвонил Саид. Они с Фатимой подъезжают к Фесу. Как только дверь в дом открылась, обе —и Рания, и Хадижа подбежали к Саиду.
--Отец, ты знаешь, Рания в твое отсутствие выходила из дома, закутавшись в паранджу! Тебе она сказала, что больна, а сама ушла.
--Я почувствовала себя легче и решила навестить Амину! Она знает одну траву, которая хорошо помогает при простуде и от головной боли!
Удивленный Саид спросил:
-- Рания, ты побывала у сестры? И ты принесла эту траву?
-- Нет, Саид! Я забыла, как идти к дому Амины, она мне объяснила дорогу по телефону, а я не запомнила. У меня так болела голова! Я вышла и заблудилась. Даже дорогу обратно я не смогла найти и долго блуждала по улицам!
--Вот как?—снова начала говорить Хадижа,-- А почему ты надела на себя паранджу? Ты сделала это для того,  чтобы тебя никто не узнал!
-- Нет, Хадижа, мне скрывать нечего! А вот ты с Каримой тоже выходила на улицу! Мы встретились перед дверью!
-- Мы с Каримой искали тебя! Мы только вышли за дверь и решились пройти по близлежащим улицам. Но тебя не было поблизости! Ты ходила к какому-нибудь мужчине?
-- Что??? Как ты смеешь такое предполагать? Змея! Я люблю твоего отца! Выходя из дома, я специально надела паранджу, чтобы никто из посторонних мужчин не увидел моей красоты!
--Ты всё врешь! Ты обманываешь моего отца!
-- не смей порочить меня перед моим мужем!—Рания готова была наброситься на Хадижу с кулаками.—Саид! Хабиби!  Почему твоя дочь меня оскорбляет? Я так тебя люблю! Я хотела сходить к Амине! Я звонила ей перед тем, как выйти из дома. Зорайда и Карима видели это! Они могут подтвердить!
Саид, и без того уставший после дороги и неприятных моментов в поездке, не желал заниматься выяснением отношений между разозлённой Ранией и обличающей её Хадижей.
--Всё! Хватит! Хадижа, думаю, Рания говорит правду. А ты, Рания, больше так не делай! Я не хочу, чтобы мои жены ходили где-то одни, пока меня нет дома!
Саид невольно покосился на Фатиму. Ему не хотелось выглядеть сатрапом в её глазах, тем более после её обвинений, что он держит её в стальных рукавицах.
--Рания! Если тебе понадобилось так срочно увидеться с сестрой, ты могла попросить Кариму пойти с тобой в дом сестры. Тогда ты не заблудилась бы.
Саид поднял обе руки ладонями вверх, давая понять, что разговор закончен.
--- Мы с Фатимой очень устали и собираемся пойти отдохнуть, лечь пораньше.
Рания уже заметила, что у Фатимы припухшие веки,  как будто она очень сильно плакала. « Неужели порча начала действовать?» -- с радостным злорадством думала Рания.
Тем временем Фатима поднялась по лестнице, не оборачиваясь на оставшихся внизу родственников. Она тоже очень устала. Сначала она собиралась принять ванну, а затем лечь спать.
Саид так и не смог уйти сразу. Его остановил на этот раз сид Али. Он предложил выпить мятного чая и раскурить перед сном кальян. И поговорить.

Когда после разговора с дядей Али Саид поднялся в спальню Фатимы, комната была пуста. «Куда могла деться моя жена?» -- нахмурившись, оглядывался по сторонам Саид. Вдруг он понял, что из-за двери ванной комнаты раздаются очень тихие звуки восточной мелодии. Удивившись, Саид осторожно подошел к двери и приоткрыл её, увидев в полумраке комнаты сидевшую в ванне среди пены Фатиму, которая плавно, как бы танцуя, двигала руками под лившуюся из древнего магнитофона мелодию. В мерцающем свете  свечей юная женщина была похожа на… . Саид так и на смог закончить свою мысль и подобрать подходящее слово, потому что услышал  доносившиеся из коридора шаги, приближающиеся к его комнате. Он тихо отошел к кровати, развязывая галстук. В дверях комнаты показалась Рания, заискивающе улыбаясь.

--Хабиби! Саид! Я так расстроилась, когда Хадижа плохо отозвалась обо мне. Ты же мне веришь?
-- Рания, разве мы не прояснили это? Иди к себе! Я очень устал!
--Хабиби! Когда ты простишь меня? Я так скучаю по тебе! Как ты съездил? Тебе понравилась поездка? Мунир так ждал тебя! Но теперь он спит.
-- Я зайду к Муниру утром, расскажу о поездке. Мы с Сидом Али возьмем Мунира завтра с собой в мечеть на пятничную молитву.
-- Хабиби!
-- Иди, Рания! Иди!!—Саид смотрел в заискивающие глаза Рании спокойно, но твёрдо.
Рания вышла из комнаты. Она, собственно, заходила ни к нему. Она вообще не ожидала его встретить, думая, что он всё ещё внизу с Сидом Али. Вернувшись от ведьмы, Рания никак не могла улучить момент, чтобы подложить Фатиме веревку-порчу, и рассыпать порошок перед кроватью. То служанки наводили порядок в комнате, то Хадижа бродила по коридору, доставая Ранию вопросами, потом Фатима вернулась. Веревка «порча» могла подождать, но когда насыпать порошок? « Ну, что ж, когда они уснут, я проберусь в комнату, и вот тогда…»
Саид разделся и лег в постель. В комнате остался только небольшой светильник с цветными стёклышками, бросающий на окружающие вещи разноцветные  блики. В комнате стоял аромат восточных благовоний. Саид ждал Фатиму. Ему хотелось сгладить неприятный осадок после ссоры в Касабланке. Шевельнулась лёгкая шёлковая занавеска на двери ванной, потревоженная тонкой рукой, унизанной браслетами. Появилась Фатима. Её гибкий силуэт шевелился на фоне стены, когда она скидывала халат и ложилась в постель.

-- Саид, ах! О!О! Не щекочи мне шею,-- доносилось из комнаты до затаившейся в коридоре Рании. Раздался нежный смех, а потом шепот Саида:
-- Дорогая, твой нежный смех как россыпь золотых динаров.
«Мне он таких слов не говорил никогда!» -- ревниво думала Рания, после чего осторожно заглянула в комнату. Саид горячо и нежно целовал Фатиму.
-- О, Аллах! Дай мне силы, чтобы пережить эту ночь!
Вдруг Саиду показалось, что из коридора донеслись какие-то странные звуки. Он встал с кровати, обернув вокруг бедер простыню, и вышел из комнаты. Рания едва успела отпрянуть и вжаться в неглубокую нишу в стене. Пронесло! Саид, посмотрев в оба конца галереи, вернулся на кровать.
Только через пару часов Рания убедилась, что путь свободен. Она прокралась в комнату, стараясь не смотреть на спящих любовников. Сначала она осторожно высыпала порошок под комнатные бабуши Саида, потом вытащила завернутую в бумажку веревочку и, присев на корточки, подсунула её под простыню в ногах Фатимы. Завтра найдется другое место, лучше. «Это последняя счастливая ночь для тебя, Фатима!»--- удовлетворенно подумала Рания, бросив прощальный взгляд на спящих.

Отредактировано Элис (Пт, 21 Авг 2009 01:46)

ГЛАВА 7 ВОЗВРАЩЕНИЕ В РИО.

На следующий день—день отъезда из Марокко, (а вылетали они вечерним рейсом на Париж), Мухамед сообщил, что он не летит вместе со всеми, т.к. у них с дядей Абдулом есть неулаженные дела, а, кроме того, он, Мухамед, должен отобрать товары для двух магазинов—для своего и Амина. Необходимо было ещё арендовать склад для временного хранения товаров. Латифе не понравилось, что её муж остается один в Фесе. Но перечить не имело смысла. Амин же тоже решил воспользоваться случаем, и остаться, чтобы как можно дольше держаться вдали от молодой жены.
-- Отец, я тоже остаюсь! Хочу лично отобрать товары для своего магазина!
--Нет, Амин, нет! Для этого нам вполне хватит и одного дня. Мы успеем всё сделать до вашего отъезда в аэропорт!
--Но я..,-- воспротивился Амин.
-- Амин! Я же говорю: нам с дядей Абдулом надо завершить кое-какие дела. И решить вопрос с арендой склада. Эти проблемы я решу без твоей помощи! Не обижай молодую жену, Амин! Не оставляй её без своего внимания!—Мухамед похлопал сына по плечу.
В это утро родители невесты по традиции  прислали молодым на завтрак  завтрак миску сваренного на молоке риса и сваренную на пару баранью голову. Этим они как бы говорили, что их дочь, «чистая, как молоко», сумеет управляться с хозяйством «с головой». Все собрались в гостиной за столом.
Халиса не отрывала от мужа взгляда, полного обожания, что страшно бесило Амина.  И её симпатия, и его реакция, не укрылись от внимания сидящих за обеденным столом в доме Сида Али. Сид Али переглянулся с Зорайдой, которая покачала головой. Хадиже доставляло удовольствие следить за началом отношений между молодоженами. Рания же быстро переключила свое внимание на Саида и Фатиму, которые сидели молча, но было видно по всему, что Саид основательно промыл мозги младшей жене. Но видимо -- без толку. Фатима не стала скрывать свои светлые волосы. Поэтому сид Али с Мухамедом заметили, наконец, что в их окружении появилась блондинка.
-- Саид! Теперь ты должен смотреть в оба, когда пойдешь по Медине с Фатимой, чтобы её не украли ненароком бедуины! Блондинка —большая редкость в наших местах! Ещё в позапрошлом веке в гаремах высоко ценились европейские женщины с золотым цветом волос!
-- Знаю, дядя Али! Я с Фатимы глаз не спущу до самого Рио! – отвечал Саид, поддерживав шутку хозяина дома.
Фатима же едва не поперхнулась соком, услышав его слова. Вот что не входило в её планы, так это пристальный интерес к ней Саида.
-- Дядя Абдул пришел, сид Али! – в комнате появилась Карима.--  Сид Абдул спрашивает, готов ли Мухамед?
В дверях показался сам сид Абдул.
После приветствий и после  выпитого по традиции чая, сид Абдул увел с собой Мухамеда и Амина. Халиса расстроилась, что её муж занялся делами в первый день их совместной жизни.
-- Не переживай, Халиса! Амин хочет сам лично отобрать товар для собственного магазина. Ему необходим такой опыт!—ласково уговаривала невестку Латифа.
-- Саид, а какие у нас планы? – спросила Рания.
-- Мы пойдем прогуляться по Медине, и вы купите сувениров.
-- О, да! Я хочу купить себе и маме разных платков! И бабуши выберу самые красивые!
-- обрадовалась Хадижа.
-- Твоя мать не носит больше платок, поэтому, Хадижа, можешь не стараться!
-- Рания!— предостерег Саид попытку разжечь ссору.
-- Я хочу привезти своей маме из Марокко много вещей, по которым она соскучилась, и ты, Рания, не запретишь мне купить  на рынке всё, что я захочу! Правда, отец?
-- Рания! Я сказал, что каждая из вас сможет купить, что захочет! Так в чем дело?
Рания промолчала, но насупилась. С какой стати Жади должна получать подарки, оплачиваемые её мужем?
--Собирайтесь, мы должны не только побывать на рынке, но и проследить, чтобы вещи в дорогу были собраны и уложены. Мы не можем опоздать в аэропорт!
Все стали готовиться к выходу в город, Халиса тоже пошла вместе с Хадижей и Латифой. Ей очень хотелось узнать как можно больше о своем муже, и она надеялась услышать что-нибудь интересное во время блужданий по Медине.

Сид Абдул повел Мухамеда и Амина прежде всего на тот склад, который собирались арендовать отец с сыном. Пока Амин осматривал помещение и просматривал товары торговцев, узнавших, что Мухамед с Амином сбираются пополнить ассортимент своих бразильских магазинов, между Сидом Абдулом и Мухамедом шел ожесточенный спор.
-- Мухамед! Муха-а-амед! Ты не можешь отказаться от свадьбы! Не можешь отказаться от невесты! Сейчас ты должен закончить отбор товаров, отправить Амина к его жене, а сам пойдешь со мной в лавку Юнуса и купишь своей невесте положенное ей золото! Ты понял, Мухамед? А свадьба будет уже завтра! Потом ты со своей второй женой займешься этим складом и частичным обустройством его под жилое помещение! Ведь твоей молодой жене надо будет где-то жить! Если ты не хочешь везти её в Рио,-- сид Абдул  укоризненно покачал головой.

Амин, который только что закончил дела и направлялся к отцу, чтобы решить некоторые вопросы, остановился как вкопанный, случайно услышав разговор дяди Абдула с отцом. Что??? Его отец решил жениться? Не может быть! Наверно, Амин что-то не правильно понял!
-- Отец, я…, --Амин хотел задать вопрос, который вертелся у него на языке, но он боялся услышать подтверждение услышанному.
-- Амин! Ты всё слышал!—сказал дядя Абдул недружелюбным тоном.
-- Отец, это правда? Ты берёшь ещё одну жену? А как же мама?
Мухамед не знал, куда деть глаза. Ему было очень неловко перед сыном. Но он ответил:
-- Да, сынок! Я решил ещё раз жениться. Вот…. Дядя Абдул уже нашел мне невесту из очень порядочной семьи.
-- Но как же мама?—опять повторил сердито Амин.
-- А мама будет первой женой. Мы по-прежнему будем жить в Рио, а вторая жена поселится в Фесе, поэтому я не могу лететь с вами. Мне нужно всё устроить наилучшим образом. Для всех.—Мухамед, теребя бусины на четках, от волнения переступал с пяток на носки и обратно.
Амин был ошеломлён. Меньше всего он ожидал от отца повторной женитьбы. Ведь они с матерью так любили друг друга! Всегда! Амин не знал, что сказать. Он стоял в замешательстве. Но сид Абдул тут же счел нужным вмешаться в ситуацию:
-- Амин!—строго сказал Абдул.—твоей матери совсем необязательно знать о второй жене. Это личное дело твоего отца. Латифа будет жить в Бразилии. А в Марокко у твоего отца будет вторая семья. Это разрешено законом!
Сид Абдул развел руки в стороны, как бы давая понять, что тут ничего не поделаешь. Если так положено.
--И знаешь, Амин, когда ты решишь взять вторую или даже третью и четвертую жену, ты тоже можешь завести новые семьи здесь, в Фесе. Зачем везти женщин в Бразилию? Там они только портятся!
Амин не стал спорить. Он почувствовал обиду на отца за свою мать, представил, как она будет переживать, когда узнает, что появилась другая жена.
-- Амин, ничего не говори маме! Я сам потом всё ей расскажу! Ещё неизвестно, возможно, невеста передумает и откажется!—в голосе Мухамеда Амин уловил надежду. От  мысли, что отец вовсе не так уж стремится к новому браку, Амину стало легче на душе. Конечно же, это происки дяди Абдула! Не иначе!

Вечером в доме сид Али устроил небольшой праздник. Дорогих гостей надо было проводить так, как предписывается традицией. Зорайда смахивала слезы платком, обнимая то Хадижу, то Латифу. Сид Али крепко обнял Саида и , похлопав его рукой по спине, сказал:
--Саид! Подумай, стоит ли Хадиже так рано выходить замуж? И так ли уж хорош жених, которого выбрали вы с Абдулом?
Саид дипломатично улыбнулся:
-- Я всё взвешу, сид Али, всё обдумаю. Я не отдам в плохие руки свою любимую дочь, дядя Али! У моей дочери всё будет хорошо! Иншалла!
-- Иншалла, Саид!
А во дворике возле фонтана женщины пели прощальные песни им в дорогу, звучали непонятные музыкальные инструменты. Сид Али встал в круг и начал исполнять традиционный в таких случаях танец. Он расставил руки и передергивал плечами, топчась на месте. К дяде Абдулу присоединился Саид. Амин танцевать стеснялся, не смотря на подбадривания дяди Али и Мухамеда. Он отошел в сторону, встал возле колонны, а на отца вовсе старался не смотреть. «Что между ними произошло?—недоумевала Латифа.—Плохо, когда между отцом и сыном пролегает темная тень!». Халиса тихо подошла к Амину и теперь стояла рядом с мужем. Она была одета в дорогу—в платке, в красивой джеллабе с вышивкой по подолу. Она ещё стеснялась перед новыми родственниками, и ей очень хотелось почувствовать поддержку мужа. Но Амин её даже не заметил. Он явно был чем-то озабочен. «Наверно, какие-то проблемы с товаром»,-- решила Халиса, но задавать вопросов не стала.
-- Да хранит вас Аллах!- повторяли сид Али и Зорайда.
Наконец, все попрощались, после разных добрых пожеланий друг другу вышли из дома в зимнюю вечернюю темноту. Вещи были погружены на ту же тройку мулов, которые доставили их багаж в дом Сида Али несколькими днями ранее. Не смотря на позднее время, улицы Феса были полны народа. Шла бойкая торговля, раздавались ставшие уже привычными звуки, даже запахи не казались теперь такими резкими, как в первые дни.
До аэропорта они добрались без проблем. «Уже скоро моя судьба изменится!-- думала Фатима.--- Неужели завтра я смогу снова жить свободно и чувствовать себя так, как когда-то с Сандрой?». Она приготовила свой блокнот, под обложкой которого таился её французский паспорт. В сумочку она положила все мелкие украшения, которые только нашла в своих вещах. Дорогое ожерелье, купленное Саидом сегодня в ювелирном салоне на Медине в знак примирения после ссоры из-за перекрашенных волос, сверкало на её шее. Так же как и серьги, и браслеты. Она сама себе напоминала новогоднюю ёлку, увиденную только что в витрине европейского бутика в аэропорту. Фатима взяла себя в руки. Как только они прилетят в Париж, она должна действовать строго по рассчитанному плану.
В зале аэропорта толпилось на удивление много пассажиров. Что-то было не так. Саид отправился уточнить, не отложен ли их рейс. И тут Фатиму ждал неприятный сюрприз. Как оказалось, несколько вылетов было задержано в связи с забастовкой в аэропорту Парижа.
Саид вернулся хмурый и недовольный.
-- Наш рейс, возможно, будет отменен или перенесен на неизвестное время. В зоне аэропорта в Париже проходят акции протеста против «договора первого найма». В связи с этим самолёты вылетают в лучшем случае с опозданием.
Саид, сокрушаясь, покачал головой. После утомительного дня вместо отдыха в самолете им предстояло провести неопределённое время сначала в аэропорту Феса, потом в Париже. И ещё неизвестно, как вылетит самолет на Рио.
Никому такая перспектива была не по вкусу. Халиса стояла, скромно опустив глаза. Хадижа маялась от неизвестности. Ей очень хотелось поскорее оказаться в Рио и увидеться с Жади и Самирой. Она предвкушала, как будет рассказывать во всех подробностях о свадьбе Амина. А какие подарки она купила как для мамы, так и для Самиры! Шкатулочки, кожаные кошельки с вышивкой, бабуши, по которым скучали обе—и сестра, и мама. И конечно, полчемодана разноцветных платков! Рания занималась Муниром, которому всё время что-то было надо—пить, есть, в туалет, погулять, посидеть, побегать.
Но вот Фатима… Она вдруг почувствовала, что всё задуманное может рухнуть в один миг. Почему она не сбежала в Париже, когда они добирались в Марокко? А теперь может всё сорваться. Фатима чувствовала, как холодеет у неё в душе. Но, видимо, внешне её обеспокоенность никак не отражалась. Потому что Саид, время от времени поглядывая на неё, не был обеспокоен её состоянием. Он решил, что его женщина устала и после ночного праздника, и потом Фатиме не удалось отдохнуть, когда она вместе со всеми отправилась на Медину.

Да! Удача, действительно, отвернулась от Фатимы. Когда, наконец, после 4 часов ожидания они вылетели рейсом в Париж, оказалось, что до их вылета в Рио оставалось каких-то два часа. Сначала долго продержали на таможне, потом провели на посадку через летное поле в стоявший вовсе не на своей взлетной полосе самолет. Отойти ни на шаг от группы пассажиров она не смогла. Вот если бы они снова оказались в зале ожидания.. План Фатимы с треском провалился. Поняв это, она двигалась теперь как во сне. Всё кончено! Вот они уже заняли свои места в салоне самолета… Вот самолет пошел на взлет… Фатима сидела в своем кресле, сжав зубы, чтобы не закричать. Она снова возвращается в свою золотую клетку. Единственный шанс был глупо упущен. А потом судьба сыграла с ней злую шутку.

Все так устали, что в самолете быстро уснули, не смотря на занимавшуюся зарю. Саид сидел рядом с Муниром и Хадижей. Впереди него расположились в креслах уставшая Латифа с бледной, как полотно, Фатимой и Рания, довольная уж тем, что на этот раз Саид сидит если не с ней, то и не с другой женой.

А возле иллюминатора устроилась Халиса рядом с мужем. Амин сидел с закрытыми глазами. Усталость навалилась на него, но уснуть он не мог. Амин никак не мог принять мысль, что теперь он женат. Он чувствовал, как в соседнем кресле ворочалась его пышная жена, устраиваясь поудобней на довольно узком сидении. Когда с её стороны что-то зашуршало, Амин открыл глаза и увидел, что Халиса достала из сумочки пакетик с засахаренными фруктами. Он отказался и от этого пакетика, и от орешков, и от шоколадного батончика, по очереди предлагаемых Халисой. Наконец, разозлившись, Амин снова закрыл глаза и стал думать с раздражением о том, почему же он согласился жениться? Почему именно в Фесе надо было брать жену? Почему он не полетел в Сан-Паулу с дядей Саидом и там не выбрал себе невесту? Бразильянка могла бы оказаться красавицей. И дяде Абдулу не удалось бы женить его на сосватанной ему ещё в детстве Халисе, которая не понравилась ему тогда, ещё совсем ребенку, не нравилась и сейчас! Ну разве плохо ему было одному? Без Эмми? Эмми… Впервые после свадьбы Амин вспомнил о девушке, которая сломала ему жизнь, как он теперь думал. Нелёгкий характер Амина, вспыльчивая, обидчивая и гордая натура Эмми сыграли с ними злую шутку. Если бы Эмми стала его женой, Амину и в голову не пришло бы жениться ещё раз, а тем более—брать ещё трёх жен… А вот теперь рядом с ним сидит женщина, которую он уже сейчас терпеть не может! Амин приоткрыл глаза и покосился на Халису. Яркий хиджаб на её голове сверкал блестками в лучах утреннего солнца, заглядывающего через иллюминатор. Его жена что-то самозабвенно жевала с закрытым ртом. Амин почувствовал отвращение и плотно закрыл глаза.
А вот Халиса, новоиспеченная жена Амина, была вполне довольна своим браком. Тот симпатичный парнишка, которому её сосватали отец и сид Абдул, превратился в высокого красивого мужчину. Амин запал ей в сердце с того праздничного дня в детстве, когда ей было сказано, что он и есть теперь её жених. И с тех пор она никогда не сомневалась, что станет женой Амина, войдя невесткой в семью Рашидов.  И то, что ей пришлось проститься с родным Фесом, с родственниками, лететь в чужую страну —это её не страшило. В Бразилии жили дальние родственники их семьи. Троюродные сестры часто прилетали в Марокко и подолгу жили в доме отца Халисы. Они рассказывали о Бразилии удивительные вещи. Амин, парень из Бразилии—очень удачная партия для неё. Халиса была чуть старше Амина, поэтому очень опасалась, что отец, не дождавшись брачного предложения от сына Мухамеда Рашида, отдаст её в жены своему племяннику Фариду. Отцы Халисы  и Фарида были не против поженить своих детей-кузенов. Переехать в край апельсиновых рощ, в семью, где ей пришлось бы совсем не сладко… Нет, этого Халисе совсем не хотелось! А после смерти отца Фарид женился, тогда Халиса стала бы второй женой. Ну уж нет! Быть второй женой Халиса не желала.  Для Амина она будет первой женой. А второй у него просто не будет. Халисе было неприятно думать, почему Амин не захотел подписать контракт, запрещающий ему брать вторую жену. Судя по всему, Амин—парень самовлюбленный и упрямый.  На него не стоит давить. А Фарид пусть женится на Хадиже—сестре Амина. У неё уважаемый, богатый и влиятельный отец. Вот о матери Хадижи говорили такое, что Халисе даже не верилось. Она услышала сплетни, обсуждаемые её тремя тетками- сплетницами перед своей свадьбой. Конечно, Хадижа—это лучший вариант, чем Самира, которая опозорила  семью Амина неоднократно. О, Аллах, это ведь теперь и её семья! Но ничего, всё образуется, всё будет хорошо! Иншаллах!
Такие мысли бродили в голове Халисы. Она улыбалась, её круглое лицо светилось от счастья. Она старалась не замечать мрачного вида Амина. Не желала думать о причинах его странного поведения.  Халиса несколько раз пыталась заговорить с мужем. Задавала вопросы о Рио-де-Жанейро, о доме, где ей предстоит жить, о магазине. Но после того, как он не захотел ей отвечать, сначала промолчав, а затем ответив довольно грубо, Халиса обиделась. Ну что ж. Главное—быть единственной женой. И как можно быстрее забеременеть и родить мужу сына. Это упрочит её положение.

Жади сидела у себя в комнате и рассматривала фотографии Хадижи в альбоме. Детских фотографий дочери у неё почти не было. В основном были снимки, сделанные самой Жади, когда Саид позволил ей видеться с дочерью в городе. Вот Хадижа стоит с большой куклой. Вот они идут по дорожке парка, Хадижа ест большой брикет мороженого, а у Жади в руках несколько воздушных шаров на тонких ленточках. Тогда их сфотографировал служащий парка. А здесь за спиной Хадижи виднеется океан. Хадижа с кокосом в руке. Пьет молоко через тонкую трубочку… У Жади на глаза навернулись слезы. Как недавно это было! И вот уже её дочь возвращается из Марокко, став невестой человека, которого не любит. «Но у меня был Лукас, а у Хадижи нет любимого мужчины. Возможно, моя дочь полюбит своего мужа, примет его… Но что если муж Хадижи окажется недостойным её любви?»-- мучилась вопросами Жади, посматривая на часы, стрелки которых сегодня еле двигались от одной цифры к другой. Дочь прилетает в Рио вечером. Когда же Жади сможет встретиться со своей Хадижей?

Из аэропорта Саид позвонил домой и приказал приехать за ним на двух машинах. Семью брата он отправил в Сан-Криштован на такси.
Латифа с сыном и невесткой быстро и без проблем добрались до дома. Пока Латифа открывала дверь ключом, туго поворачивающимся в замке, Амин помогал водителю выгружать багаж. Халиса стояла на пороге и с любопытством оглядывалась вокруг.

Дона Жура с полотенцем, перекинутым через правое плечо, протирала стаканы, стоя возле столика в своем баре.
-- Дона Жура! Дона Жура!—вбежал в бар Базилио с округлившимися от возбуждения глазами. Он по привычке хотел дернуть хозяйку за пестрый подол платья, но дона Жура, зная привычки Базилио, успела хлестнуть его полотенцем по протянутым к ней рукам.
-- Что ещё, Базилио? Если тебе нечем заняться, я тебе живо работу найду! Возьми лейку и полей во всем баре цветы, да не заливай их! А то в поддонах будет стоять вода, и заведутся малярийные комары! Сколько лет подряд я тебе напоминаю об этом, да толку мало!
-- Дона Жура!—взмолился Базилио, которому  не терпелось выложить очередную потрясающую горячую новость.
--Ну что ещё стряслось?—грубо спросила дона Жура, зная по опыту, что от этого сплетника просто так не отвяжешься.
--Дона Жура! Синьора Латифа приехала на такси с амином и НЕВЕСТКОЙ!!! Синьора Мухамеда я не видел.  Его не было в машине.
-- Что? Латифа вернулась? И Амин с женой? Ну что ж, на это стоит взглянуть!—и дона Жура , бросив на стойку бара пестрое влажное полотенце, выплыла на улицу.
От дома синьора Мухамеда только что отъехало такси. Латифа, не сумев справиться с ключами и замками, передала связку ключей Амину, а сама, увидев соседку, кивнула и улыбнулась. Дона Жура тоже приветливо взмахнула рукой. А сама тут же впилась глазами в молодую женщину, стоявшую рядом с Латифой. «Мда-с,-- подумала дона Жура,-- вот, значит, кого сосватали Амину. Теперь в доме синьора Мухамеда будут жить  две женщины… Что-то Амин ни разу даже не посмотрел в сторону молодой жены…. А уж молодая…. Как осматривается по-хозяйски! Хм, она вроде бы и правда толстая… Впрочем, кто поймет, что там у неё под таким длинным широким балахоном?»  Вспомнив детскую влюбленность Амина в прекрасную Карлу, дона Жура усмехнулась. Базилио, заглядывая в лицо хозяйки, старался заметить каждое мимолетное выражение на её выразительном лице.
-- Дона Жура, а синьор Мухамед не вернулся с ними из Марокко! Интересно, почему?—Базилио всё никак не мог успокоиться. Чужие дела его интересовали как свои собственные.
-- Тебе интересно, а по мне, так пусть он там и останется! – ворчливо сказала дона Жура, очень недолюбливающая синьора Мухамеда.
-- А может быть, с ним что-нибудь случилось?—не унимался Базилио.
-- Ну что с ним может случиться? Иди, Базилио, не нервируй меня! Иди работай!
И дона Жура, вложив в руки Базилио метлу на длинной ручке, вошла в бар, чтобы подсчитать, наконец, дневную выручку.

Когда автомобили подъехали к воротам особняка и ещё не успели въехать на территорию, Саид увидел торопившуюся от дверей дома Мириам и понял, что в доме что-то случилось. Как только машина остановилась, он тут же вышел и направился навстречу служанке.
--Сид Саид! Сид Саид! Зулейка рожает! Мы не хотели Вас беспокоить, но мы вызвали врача. Он уже приехал!
--«Он»?—уточнил, нахмурив брови, Саид.
-- Нет, сид Саид, врач—женщина,-- успокоила его Мириам, верно истолковав недомолвку хозяина.
--Хорошо, я поднимусь наверх и поговорю с врачом.
Пока слуги выгружали их чемоданы и сумки, Фатима, Рания и Хадижа поднялись в свои комнаты. Поднимаясь по лестнице, они услышали душераздирающий крик Зулейки.
-Теперь она будет кричать несколько часов! Муниру совсем ни к чему слышать это!—злилась Рания.
Подошла Мириам и сказала:
-- Лара Рания! Сид Саид приказал, чтобы Вы отправили Мунира и Амира в дом Сида Халиля. Сид Саид позвонил и узнал, что он устраивает сегодня праздник для своего сына. Это очень кстати. А здесь детям быть ни к чему —так сказал сид Саид.
Рания устала и хотела только одного —отдохнуть у себя в комнате, а тут и Зулейка рожает, и с сыном нужно куда-то ехать.
--Хорошо, Мириам! Пусть шофер отвезет детей в гости. Мунир выспался в самолёте, он с удовольствием проведет время с приятелями.
-- Слушаюсь, лара Рания!
Мириам направилась в сторону охранников, с которыми разговаривал один из водителей. А Рания, наконец, оказалась в своей комнате, села в кресло и стала молить Аллаха, чтобы её многолетняя соперница родила не сына, а дочь.

Фатима, идя по коридору к себе, держалась из последних сил. Ей хватило самообладания дождаться, когда за спиной закроется дверь комнаты. И тогда долго сдерживаемая истерика нахлынула на неё и накрыла волной. Фатима зашла в ванную и, едва прикрыв дверь, начала срывать с себя одежду, швыряя вещи на пол.
-- Как мне надоел этот гарем! Я всё равно сбегу отсюда!
Она перешагнула через мраморный бортик, включила воду и встала под душ. Рыдания душили её, она стала  рвать на себе волосы, биться головой о стену, рычала и выла разными голосами, пока силы не начали покидать её. Как??? Как могло так получиться? Почему она не воспользовалась первым же случаем, чтобы сбежать от Саида? В этот момент она его ненавидела всей душой. Ведь сейчас она могла бы быть свободна! Пусть без денег, но как-нибудь добралась до деревеньки под Парижем в округе***, где жил родственник Сандры. Он чудаковатый мужчина, но добрый. И он мог бы помочь ей. Он понял бы Фатиму, т.е. Клэр. Он знал её как Клэр. А что делать теперь? Что??? Фатима настолько уверилась в близком осуществлении своего плана, что не в силах была смириться с неудачей.
Потом она сползла по стене на дно ванны и снова заплакала, зарыдала так горько, что, глядя на свое отражение в мраморных стенах ванны,  ещё больше плакала от жалости к себе. Рухнула иллюзия, питавшая её воображение всё последнее время.
Фатима выплакалась, а потом к ней начал возвращаться здравый смысл. Жизнь на этом не заканчивалась. Кто сказал, что всё потеряно? Саид наверняка ещё не раз полетит по делам в Европу, а Фатима не была ни в Испании, ни в Великобритании, ни в Италии. Она красива, у неё море шарма. Если она попросит, уговорит Саида, он, конечно, не откажет, возьмет её с собой. И Фатима тогда не упустит нового шанса. Она вышла из ванной, легла в постель и решила уснуть. Но через короткое время проснулась от страшных криков. «Ах, да! Зулейка рожает! Неужели рожать ребенка -- это так ужасно?»-- Фатима поёжилась, представив, каково сейчас второй жене Саида. Но потом мысли опять вернулись к постигшей её неудаче. Она задумалась, почему жизнь всегда её обманывала, разочаровывала? Неужели так суждено кем-то свыше? Как сказала Зорайда в Фесе: мактуб--- так суждено.
Пока Фатима рассуждала о своей неудавшейся судьбе, Рания бродила по этажу, беспокойно меряя шагами пол. Когда Зулейка, наконец, родит? Сколько можно ждать? Кто родится? Подойдя к комнате Фатимы, Рания уловила какие-то странные звуки из-за двери. Что такое? О! Да Фатима рыдает! Вот как! Значит, и её задело то, что Зулейка родит сегодня ребенка. Саида её придется делить с ещё одной женой, а его внимание будет отдано малышу. А Фатима, возможно, и вовсе бесплодна. А потом и порча начнёт действовать! А может быть —уже действует? Она такая бледная была в аэропорту и в самолете… Что же всё-таки происходит в комнате у Зулейки? И Рания отправилась прояснить ситуацию.
Прошло несколько часов после их возвращения домой, а Зулейка всё ещё не могла родить. Саид то нервно ходил по залу первого этажа, то молча стоял, засунув руки в карманы. То сидел, откинувшись на подушки дивана. Рания прохаживалась по коридору второго этажа, куда вход Саиду  пока был закрыт.

А измученная жена Саида была поглощена стремлением помочь появиться на свет ребёнку.
Вот опять Зулейка отрывисто вскрикнула от боли. В комнате стояла жуткая жара. В открытые окна залетал ветерок. Лёгкие шторы метались на сквозняке. Но Зулейка, тело которой то и дело сводило судорогой боли, не ощущала ни жары, ни ветерка.
-- О, Аллах, помоги мне и моему малышу!—прошептала она.
Врач, находившаяся рядом, сказала:
--Тужьтесь, лара Зулейка! Да тужьтесь же!
Зулейка напрягла все силы, а врач колдовала над ней возле ног, повторяя роженице:
-Ещё! Ещё!
И вот врач схватила окровавленное тельце за крошечные щиколотки, приподняла тельце и шлепнула ребёнка по попке. Тут же раздался пронзительный крик.
-- Вы родили девочку, лара Зулейка!—врач уже отирала кровь с новорожденной, которая громко вопила. Затем, завернув дитя в тонкую полотняную пеленку, она протянула Зулейке свёрток. Мириам и ещё несколько женщин, помогавших во время родов, с облегчением вздохнули и заулыбались.
-- Дайте мне мою дочку!—возбужденно потребовала Зулейка и протянула руки.
В дверях комнаты появились обрадованные Рания и Хадижа. Только Рания радовалась тому, что родилась девочка, а не мальчик. А Хадижа была рада, что, наконец, закончились мучения Зулейки, которой она очень сопереживала.
Саид находился внизу и, услышав, что наверху раздался детский крик, поднялся с дивана, облегченно вздохнув. Выслушав женщину-врача, которая уже спустилась по лестнице, он ещё немного постоял, успокоился, привел свои мысли в порядок и поднялся к Зулейке.
-- Дочь? – только и спросил Саид. Впрочем, врач сообщила ему пол новорожденного.
Подойдя к кровати, он присел на край и заглянул в личико дочки. Дитя таращило на него удивительного цвета глазенки. Малышка была прелестна, и ещё эти темные густые волосенки…
--Мы рады тебе! -- сказал Саид, обращаясь с растроганной улыбкой к новорожденной дочери.
Саид, в душе которого поселилась тоска при мысли со скорым расставанием с дочерью, рад был появлению ещё одной дочки.
За окном стояла летняя бразильская ночь. С неба лила свой серебряный свет полная луна.
-- Мы назовем её Бадра—полная луна. Посмотри, Зулейка, сегодня полнолуние.
Потом Саид взял девочку на руки и, наклонившись к маленькому ушку, прочитал традиционные суры для защиты ребенка, которые читают обязательно всем новорожденным в первые минуты их жизни.

Рания подошла к двери Фатимы и попыталась войти. Дверь была закрыта на ключ. Она постучала:
-- Открой, Фатима!
Уверившись, что никто не отреагировал на её слова, Рания снова постучала.
--Открой! Я приказываю!
После этих слов дверь моментально распахнулась.
--Что ты сказала?! Ты мне ПРИКАЗЫВАЕШЬ?—Фатима вцепилась в волосы Рании и дернула изо всех сил.
--А-а-а! Ты что делаешь! Отпусти немедленно!—кричала теперь Рания.
--Только посмей ещё мне «приказывать». Пожалеешь!—Фатима была вне себя от ярости.
Когда она, наконец, отпустила волосы обидчицы, Рания зашипела ей в лицо:
--Ты бесишься, потому что Зулейка родила дочь, а ты —бесплодна! У тебя вообще может не быть детей!
-- Уйди, Рания! Иначе получишь так, что…
-- В чем дело?—раздался голос Саида рядом с ними. Он только что вышел из комнаты Зулейки и увидел сцепившихся женщин. Рания и Фатима, ничего не отвечая, обменявшись полными ненависти взглядами, молча разошлись по комнатам. Саид, услышав последние слова Рании, призадумался. Действительно, почему Фатима до сих пор не забеременела? Пора бы уже! Значит, надо отвезти Фатиму к врачу, пусть её обследуют, сдаст анализы, и тогда станет понятна причина. Саид, приняв такое решение, поспешил на кухню, чтобы выпить, наконец, чай и чего-нибудь перекусить. Он очень устал за прошедшие сутки.

Утро в доме Саида неожиданно началось со скандала. Когда Мириам помогала Фатиме разбирать вещи из чемодана и сумок, она вдруг схватилась за горло, побелела и расширенными от ужаса глазами смотрела на странную вещицу, выпавшую из кармана легкого халатика, только что вынутого из чемодана.
-- В чем дело, Мириам? — с удивлением спросила Фатима.
-- Лара Фатима, откуда у вас эта … вещь?— не своим голосом спросила Мириам, показывая рукой на какую-то странного вида короткую веревку на ковре возле кровати.
-- Что? Где? Ты о чем, Мириам?—осмотрев ковер, спросила ничего не понимающая Фатима.
-- Вот это… выпало из кармана халата…
--О, нет, не трогайте, —закричала Мириам, видя, что Фатима, заметив верёвку, наклонилась, собираясь её поднять.
--Да в чем дело?—с удивлением спросила Фатима, отдернув руку.—Откуда здесь этот мусор?
--- Лара Фатима! Не трогайте! Если это не ваше, то лучше не трогайте!
-- Объясни, Мириам! Не говори загадками, я ничего не понимаю!
-- Если это не Ваше, то… Лара Фатима, не знаю, кто Вам подложил эту гадость, но… это же «ведьмина лестница»! На эту верёвку женщины, занимающиеся колдовством, наводят порчу. Чтобы человек умер или высох от тоски и болезней, потому что его должно скрутить так, как перекручена веревка..
-- Откуда ты знаешь об этом? Какие суеверия!
-- Нет, лара Фатима! Когда я, ещё маленькой девочкой жила в Марокко в небольшом селе под Мекнесом, до того, как попала в дом Сида Абдула, а потом к Сиду Саиду, моя тетка занималась ведьмовством. Я знаю, что говорю! Кто-то желает Вам смерти, лара Фатима! Не трогайте, не прикасайтесь! Я принесу совок и ненужной тряпкой замету эту «порчу», чтобы потом сжечь на огне!
В дверях стоял Саид, пораженный услышанным разговором. Что-то в последнее время столько всего происходит в его семье, а он успевает только к концу разговоров, или ссор, или ещё каких-либо происходящих событий. «Пора наводить порядок! Разболтались мои женщины»-- подумал Саид.
-- Мириам, что произошло?
Пока Мириам, едва справляясь с пережитым страхом, рассказывала о своих подозрениях, Фатима вспоминала, как в Фесе, когда они с Каримой складывали вещи, в комнату заявилась Рания с какими-то странными претензиями и пустыми разговорами. Тогда Фатима, весьма удивленная её появлением, быстро выпроводила первую жену Саида из комнаты. Но вот теперь понятно, для чего Рания приходила. Это могла сделать только она!
-- Это Рания! Это она мне подложила! Змея! Саид! Рания желает мне зла!
-- Фатима, не выдумывай! Что за глупости!—Саид поднял с ковра веревку, в то время как Мириам в ужасе закрыла лицо руками.
Ничего не подозревающая Рания заглянула в комнату, услышав голос Саида.
-- Хабиби, ты здесь, а я ищу тебя, мне надо поговорить с тобой о Мунире…,-- голосом, наполненным медом, проговорила Рания.
Увидев, что именно держит в руках Саид, Рания побледнела. Она встала как вкопанная и не могла произнести ни слова.
-- Это твоих рук дело, Рания? Значит, это правда? Это ты сделала?
«Неужели та старуха-ведьма донесла не меня Саиду?»—с ужасом думала Рания.—«Признаваться нельзя! Иначе Саид разведется со мной немедленно!»
-- Конечно, это она! Рания заходила ко мне в комнату и подбросила эту гадость в мой чемодан! Больше некому! Карима может подтвердить, что ничего подобного мы с ней не клали!
-- Ты лжешь! Я ничего не делала!— пошла в атаку Рания. Лучший способ защиты —нападение.  Этот урок она давно усвоила.
-- Фатима, а может быть, это ты- ТЫ!!!- решила кого-нибудь из нас извести, чтобы наш муж достался только тебе! А сейчас делаешь вид, что ты ни при чем!
-- Хватит! Неужели вы верите в эту чушь? Прекратите! Ты, Рания, вполне способна придумать такую каверзу! Я в этом не сомневаюсь!—Саид осуждающе покачал головой.
-- Мне не нужны ссоры в семье! Если вы и дальше будете ссориться, я поступлю так, как когда-то собирался сделать дядя Али. Куплю себе другой дом, а вас изредка буду только навещать.
-- И правильно! –жестко сказала Фатима.—И ещё, Саид, ты мог бы взять четвертую жену!
С издевкой посмотрев на Ранию, открывшую от изумления рот, она договорила:
-- Тогда Рания перестанет ревновать меня, а переключится на эту несчастную!
Положив в карман веревку, Саид молча вышел из комнаты, не желая участвовать в очередной привычной и бессмысленной перебранке женщин.
Хадижа, договорившись с отцом о встрече с Жади в Торговом Центре, куда он решил доставить дочь лично, отправилась на кухню, чтобы узнать, приготовили ли Зулейке петушка и селлу, которые роженица должна будет съесть в первый день после родов. В Марокко мать, родившая мальчика, должна съесть курочку — символ будущей жены своего ребенка, а мать девочки — петушка, символ ее будущего мужа. Это должно принести новорожденному счастье в семейной жизни. А селлу — пирамидка из муки и молотого поджаренного миндаля. Её готовят для роженицы потому, что селлу быстро восстанавливает силы молодой матери, так необходимые для кормления новорожденного. Всё было не только приготовлено, но Мириам уже собиралась отнести блюда в комнату жены Саида. Хадижа с любопытством осмотрела кастрюльки и тарелки с едой, ведь раньше она совершенно не интересовалась такими мелочами. А скоро она станет женой, и потом у неё родятся дети. Теперь ей хотелось знать всё. Она отправилась к Зулейке вместе с Мириам, захватив другой поднос—с чайником и стаканчиками.
После обеда Саид с Хадижей отправились в кафе рядом с Торговым центром, где их должна была ждать Жади. Саид решил не отпускать дочь одну на встречу со своей бывшей женой. Жади  жаждала увидеться с Хадижей, дочь тоже хотела увидеть мать, но он не мог допустить, чтобы свадьба разладилась. Саид навел справки о Фариде. Ничего предосудительного он не узнал. То, что Фарид был женат, это, конечно,
не очень хорошо, но он действительно развелся с женой. Брак был расторгнут официально. Фарид платил небольшие алименты жене. Но это всё. В остальном Фарид показал себя как рачительный хозяин, сумевший поднять разваленное кризисом хозяйство, умело вел торговлю, собирался перестроить дом в Марракеше, затем заняться ремонтом старинного риада в Мекнесе, где, собственно, и жила его семья — дед, мать и две незамужние молодые сестры. Саид вполне был удовлетворен полученными сведениями о женихе. Менять своего решения и отказываться от брака Хадижи с племянником компаньона он не собирался. Жади могла всё испортить.
Когда Саид с Хадижей вышли из такси, они ещё издали увидели Жади, сидевшую за столиком. Они заметили её потому, что на голове Жади был красивый малиновый с серебряными нитями  платок, заколотый булавками в той неповторимой манере, как могла делать это только одна Жади.
--Мамочка! Как я рада тебя видеть!
--Хадижа, дочка! Моя принцесса!
Саид стоял рядом с ними и смотрел, как обнимаются мать и дочь. Наконец, Жади обратила внимание и на него.
-- Саид! Я благодарна тебе за позволение встретиться с дочерью.
Саид так и не понял, чего было больше в этих словах—горечи или благодарности. Скорее всего—горькой иронии. Хадижа не дала разгореться ссоре между ними, видя, что отец приподнял бровь и собрался дать Жади ответ на её благодарность.
-- Мама! Ты видишь, я привезла тебе этот пакет с подарками из Феса! Тебе должны понравиться все вещи, потому что я покупала только то, что ты любишь. Я отлично знаю твой вкус. И Карима помогала мне советами выбирать на Медине вещи для тебя.
Жади ласково улыбнулась. Саид отметил про себя, что Жади очень любит свою дочь, пусть и сочла возможным уйти от него к Лукасу. Но это уже не касается Хадижи.
-- Ты знаешь, мама, сегодня ночью у меня появилась сестричка. Зулейка родила девочку, и папа назвал её Бадрой. Правда, красивое имя?
-- Да, Хадижа! Я рада и за Зулейку, и за твоего папу, и за твою маленькую сестричку,-- говорила Жади, ласково глядя на дочь.
Саид все-таки решил дать им возможность поговорить наедине.
-- Я отойду в ювелирный магазин, чтобы купить подарок моей новорожденной дочери, а вы побеседуйте без меня.
Уже повернувшись, чтобы уйти, Саид сказал со значением:
-- Хадижа…
Он произнёс только одно слово, но и Хадижа, и Жади -- обе  поняли, что хотел сказать, но умышленно не договорил Саид.
-- Иди, папа! Не беспокойся! Только потом я тоже хочу зайти в магазин и купить украшение для своей маленькой сестрички!
--Хорошо, Хадижа. После разговора с мамой мы ещё раз пройдем с тобой по Торговому центру.
Жади с огромным интересом слушала бесконечный восторженный рассказ Хадижи о доме дяди Али и о нем самом, о Зорайде и Кариме, о Фесе, о прогулках по Медине с Саидом и его женами. О свадьбе Амина и о том, как он выпал из свадебного кресла, когда его вместе с невестой носили по залу. О праздниках в доме дяди Али, по которым Жади очень соскучилась. Она поняла это во время рассказа дочери. Наконец, Хадижа робко и несмело рассказала о своем женихе. Фарида она видела всего один раз, и больше они не смогли встретиться. Он молод, красив. На свадьбе его не было. Хадижа так смущалась, описывая мужчину, предназначенного ей в мужья, так осторожно подбирала слова, что Жади не сомневалась: жених Хадиже понравился. Жади решила пока не высказывать никаких сомнений или неприятных предположений, чтобы не оттолкнуть дочь, которая могла замкнуться в себе, перестав откровенничать с матерью. Если Фарид понравился Хадиже -- это хорошо, если, конечно, он окажется достойным мужчиной. Ну что же, можно подождать возможности встретиться с Латифой, мнению которой Жади доверяла. Потом ещё раз позвонить Зорайде, а ещё лучше-- потом перезвонить, чтобы трубку взяла Карима. Уж она-то обязательно проговорится, если что-то не в порядке с женихом. Саид не изменил своего мнения, что тоже говорит в пользу жениха. «Посмотрим»,-- решила Жади. Она с удовольствием слушала рассказы дочери о разных подсмотренных на Медине сценках, которые Хадижа мастерски описывала и представляла в лицах. Она пересказывала услышанные от Каримы истории из жизни соседей дяди Али и сплетни о жителях Феса. Некоторых людей к своему удивлению Жади даже вспомнила. А как «вкусно» Хадижа описывала блюда, которые готовились на кухне Зорайды! «Когда же и я смогу попробовать ещё раз баранину Зорайды?»
-- Знаешь, мама, я записала рецепт печенья, которое в Марокко готовят по традиции на все  свадьбы. Оно называется «рожки газели». Амину столько наготовили этого печенья! Пекли с утра до самого вечера накануне свадьбы!
--Я помню такое печенье. Тетя Латифа готовит что-то похожее, только у неё получается ещё вкуснее, -- с грустной улыбкой сказала Жади.
-- Хадижа, я прошу тебя всё хорошо взвесить и обдумать, прежде чем принимать решение, которое изменит всю твою жизнь,-- начала всё-таки Жади. Но Хадижа с упреком посмотрела на мать и промолчала.
Потом они заметили Саида, идущего по степеням Торгового Центра в их сторону.
-- Мама, внимательно рассмотри все подарки. Там есть для тебя один сюрприз, думаю, он тебе очень понравится. Но при папе я не хотела тебе об этом говорить, а то он опять расстроится.
Жади удивилась, но промолчала. Потом она сама всё увидит и поймет, что имела в виду её неглупая дочь.
Саид подошел и вопросительно посмотрел на Хадижу, а потом на Жади.
-- Хадижа, нам пора! Сегодня мы должны успеть договориться насчёт барашка, которого Мириам приготовит на 7-й день после рождения твоей сестры.
-- Да, отец, мы с мамой уже поговорили.
Жади печально улыбалась, глядя на дочь, не отрывая от неё взгляда. Хадижа выглядела счастливой и безмятежной. «Я поступил правильно, позволив им встретиться и поговорить,-- мысленно похвалил себя Саид.—Если бы я запретил Хадиже встречаться с Жади до свадьбы, то ещё неизвестно, какой фокус выкинула бы её мать, эта непредсказуемая женщина». Они сели в такси, Хадижа долго махала рукой из открытого окна медленно отъезжающей машины.

Жади собралась в самое ближайшее время наведаться в магазин доны Ноэмии, сдать ей готовые украшения и узнать новости. А при возможности —и встретиться с Латифой. Вернувшись домой, Жади вынула из пакета привезенные Хадижей подарки. Маленькая чудесная шкатулочка, покрытая искусно выполненными арабскими орнаментами. «Как из сказок Шехерезады»,-- подумалось Жади. Потом нежного вида и приятного для глаз цвета знаменитые тапочки из Феса —бабуши. На верхней части вышивка из стекляруса. Целый сверток разноцветных платков. Серебряные серьги, спускающиеся ниже плеч. Тонкое, изящное серебряное ожерелье. Такой же браслет с плоскими зелеными пластинами нефрита. О, Жади сразу не заметила, что и на ожерелье, и на серьгах есть такие небольшие зелёные камушки. «Какой симпатичный подарок!»-- порадовалась Жади, понимая, с какой любовью Хадижа выбирала эти украшения для неё. А что имела в виду её дочь, сказав о подарке, который был бы неприятен Саиду? Возможно, вот этот плоский свёрток подскажет ответ. Жади осторожно развернула бумагу. Там оказалась фотография в резной деревянной рамочке. На переднем плане стояла Хадижа, а за ней возвышались знакомые развалины крепости. У Жади выступили слезы на глазах. Она так давно не видела это место, ставшее символом их с Лукасом любви. Место, которое изменило их судьбы. Она хранила в памяти  очертания старинной крепости. Но ей и в голову не приходило, что можно вот так -- взять и просто сфотографировать развалины. Сделать даже целый альбом с фотографиями  крепостных стен и внутренних переходов во всех ракурсах. «Как я благодарна Хадиже за этот неожиданный подарок!»-- думала Жади, глядя на фотографию сквозь слёзы, застилавшие глаза. В душе Жади снова зазвучала та самая музыка, которая как будто уносила её душу во вселенную, когда она одна или вместе с Лукасом бродила по солнечным развалинам.

На фото: Хадижа, её жених Фарид и Самира.

Наверно, это было верхом наглости с моей стороны размещать такой длинный опус. Перечитала-- столько увидела мест в разных отрывках, где или со стилистикой что-то не то, или диалоги-- растянутые и как будто пустые. Одним словом-- хотелось, как лучше, а получилось, как всегда! Критикуйте-- не обижусь.     

Скажу честно-- Лукас мне никогда не нравился. Я поклонница Саида. Но Лукаса я не считаю дураком. Он, на мой взгляд-- слабохарактерный, нерешительный. А если вспомнить сериал, то он ведь при всей своей любви к Жади ничего ради неё для Хадижи не сделал.
Помнится, Саид говорил: "Ради любимой женщины мужчина (любящий) может и в пропасть прыгнуть. А твой Лукас что делал? Сколько раз он оставлял тебя?"
Вот Зейн, к примеру, честно ответил Жади на её предложение помочь ей выкрасть Хадижу у Саида, что не может даже ради неё рисковать своим бизнесом. А Лукас? Разве он был способен на риск? На безумство? Он начал ныть-- это незаконно, это похищение человека.
Вот Саид-- я уверена-- попроси его любимая женщина выкрасть её ребенка у соперника-- пошёл бы на любой риск. Вспомним, как он Лукаса пытался усыпить в доме на празднике дяди Али, а когда не получилось, послал своих парней, которые и гнали Лукаса по всем крышам Феса. Саид нанял бы бандитов, которые этого ребенка отобрали бы у папаши на его глазах.

Я хотела сначала сделать так, чтобы Жади разочаровалась в Лукасе. Ведь она получила его через 20 лет? Получила, что хотела, а потом она могла его рассмотреть получше и увидеть в нем недостатки, которые могли бы охладить её пыл. Ведь в моем варианте Жади прожила с Лукасом 5 лет в браке. Это не мало! Но я поняла, что мне трудно изображать отношения Жади и Лукаса. Вот Саида я хорошо представляю. А эту пару-- нет.

Я столько всего напридумывала, что даже не знаю, как повернуть сюжет. Причем --только синопсис, а он, особенно мысленно, придумывается быстро. А вот писать сам текст -- это очень много времени занимает.

Просто я весь июль была в отпуске и болела, утешаясь таким хобби-- писала о любимых героях. А ведь написала только 1/10-ю часть придуманного!  В планах ещё жизнь в браке Хадижи и её несчастья, путешествие Самиры с Амалией по Марокко, где Самира познакомится с Лео. Они заблудятся в пустыне и т.д. А Жади должна была бы нанедолго вернуться к Саиду. Но вот не знаю-- писать дальше, и когда теперь появится на это время?

Отредактировано Элис (Чт, 13 Авг 2009 17:10)

Я теперь начинаю сомневаться, правильно ли я дала название своему «продолжению»  как «В лабиринтах любви». Я не проверила раньше в интернете, есть ли что-то похожее. Оказалось, что есть! Слово «лабиринт» очень востребованное в названиях книг и сериалов. Есть и «Лабиринты любви».
Хотелось придумать какое-то необыкновенное, романтичное название. Например, «Любовь на лепестках цветов» -- но оказалось, что есть рассказ «Любовь на кончиках ресниц». И сериал скоро будет «Любовь на острие ножа». «Клон-3, или Арабески любви»? В названии чувствуется восточная романтика, но… «Клон-3», или на пёстрых дорогах Марокко»? Но, во-первых, действия будут происходить не только в Марокко, а, во-вторых, такое название есть у одного туристического дневника путешественников по Марокко. (А таких дневников я перечитала «целое море»!)

Какое название дать продолжению сериала «Клон», чтобы в нём чувствовались темы: любовь, как между знакомыми персонажами, как Саид/Жади/ Лукас, так и новыми –Лео/Самира и т.д. Чтобы в названии -- и песок пустыни Сахары, и жара Марокко, и пыльные дороги страны, и люди, не похожие на бразильцев, интриги и загадочные обстоятельства, тайны, ссоры и обиды. И т.д. Не знаю.

Спасибо за отзыв! Меня интересует особенно-- как получились описания города Феса? А описание крепости на окраине Феса?  Где у меня вышли "проколы"? Я ведь не была в Марокко, поэтому могут быть ляпы. Когда пишешь о чем-то, зная только из чужих рассказов, описаний или туристических справочников, то ляпы неизбежны.