6 Глава 3. ЧАСТЬ 3
Саид с семьёй в гостях у Мухамеда и Латифы.
Несколькими часами ранее в доме Рашидов женщины готовились к поездке в гости.
Фатима перебирала одежду в шкафу, не зная, что выбрать на праздник. Хадижа стояла рядом, давая советы.
-- Фатима, почему бы тебе не надеть ту ткшейту, серебристую, с вышитым серебряным узором? Теперь у тебя волосы такого цвета, что это платье прекрасно будет сочетаться с ними. Почему тебе нравятся только современные европейские платья?
-- Я никак не могу привыкнуть к ним, понимаешь, Хадижа! –недовольным тоном ответила третья жена отца, осматривая ткшейту, снятую с кронштейна Хадижей.
- А ты попробуй, и платок у тебя есть потрясающий к этому наряду. Привыкнешь, если будешь чаще носить ткшейты и кафтаны!— посоветовала девушка, перебирая платки в открытом ящике комода.
-- Угу, -- скептически отнеслась к её словам Фатима. – Во-первых, я постоянно спотыкаюсь о длинный подол, а во-вторых, Хадижа, твоему отцу не привыкать видеть женщин в современной одежде, в вечерних платьях. Мне кажется, ему даже нравится вид одетых по-европейски бразильянок.
-- Никогда не замечала, чтобы Рания и Зулейка хотя бы попытались надеть на себя современную одежду. Как бы там ни одевались бразильянки, но и мой отец и дядя Мухамед – приверженцы национальных традиций и марокканской женской одежды. Тётя Латифа одевается всегда так, как если бы она жила в Марокко.
-- Скажешь тоже, Хадижа! А почему твой отец сам не носит в Рио джеллабу? Не шлёпает в бабушах? Не надевает на голову феску? – поворачиваясь перед зеркалом в ярко-зелёной с белым ткшейте, ехидно спросила Фатима.
-- Но он же – мужчина! Поэтому…, -- не закончила начатую фразу Хадижа, потому что Фатима резко повернулась к двери, за которой послышался подозрительный шорох.
-- Опять Рания подслушивает под дверью! – громко сказала Фатима.
И дверь в то же мгновение распахнулась. На пороге, и правда, появилась Рания с высокомерно поднятым подбородком.
-- Долго ты ещё будешь копаться? Саид сказал, чтобы мы все были готовы… через час! – посмотрев на часы на столике, проговорила вредная родственница.
-- А тебе какое дело до меня? Не успею собраться, значит, останусь дома! Уходи из моей комнаты, Рания!- возмущенным тоном ответила счастливая соперница.
-- Иди, Рания, иначе я пожалуюсь отцу на то, что ты снова начинаешь ссору перед поездкой. И тогда отец оставит тебя дома, -- пригрозила Хадижа.
-- Собирайся побыстрее, Фатима, чтобы все остальные тебя не ждали! – оставляя за собой последнее слово, произнесла Рания, выходя из комнаты.
-- Змея!—вслед ей сказала Хадижа.
-- Кобра! – согласилась Фатима.
-- Рания и мою маму изводила вот так, постоянно к ней придираясь. Она начала выживать мою мать сразу же, как только пришла в наш дом второй женой, хотя её приняли по-хорошему. Мама даже уступила ей свои ночи после свадьбы на полмесяца. А Рания влюбилась в моего отца и стала ревновать, решив остаться единственной женой. А когда отец развелся с мамой, и Рания стала первой женой, то она даже не стала скрывать своего желания изгнать маму из этого дома и из жизни отца. И добилась своего! Да сократит Аллах её дни! – обиженно вспоминала Хадижа прошлое.
Фатима живо представила, как Жади ходила по дому, сидела в столовой, хозяйничала в кухне… и, кстати, жила вот в этой самой комнате, которая потом стала ЕЁ комнатой. А Рания точно так же приходила к ней скандалить…
-- Мы так хорошо жили с родителями без Рании. Всё рухнула, когда отец взял её в жены!
-- Да, Хадижа… лучше всего, если ты у мужа единственная жена. И когда муж тебя любит. Желаю тебе, чтобы Фарид никогда не взял вторую жену! Иншалла!
-- Алхамдуллилах! Я не хочу быть даже первой женой! У моего мужа, Фатима, не будет другой жены! Иншалла!
-- Дай Бог, Хадижа, дай Бог! А ты знаешь, что твой дядя Мухамед всё-таки не привез вторую жену из Феса?
Только теперь Хадижа вспомнила о том, что рассказала ей по секрету Фатима. Но тогда Хадижа не поверила, решив, что это шутка, сплетня, но, значит, это правда?
-- Конечно, правда! – возмутилась Фатима. – Для чего я стала бы так шутить? Муж твоей тети женился на молодой девушке из какого-то глухого селения под Мекнесом по совету сида Абдула. Эта девчонка, кажется, даже моложе тебя, точно не знаю. Мне твой отец рассказал! Но он велел мне молчать об этом, потому что Мухамед ничего сам ещё не рассказал Латифе.
--И тетя Латифа ничего не знает о второй жене? – возмутилась Хадижа.
-- Именно так! Но мы не должны ничего рассказывать!
---А моя мама знает об этом?
-- Не знаю, -- пожала плечами Фатима.- Но ты, Хадижа, не подведи меня: не показывай вида, что тебе что-то известно. Давай выбирать украшения!
Расстроенная Хадижа и озабоченная предстоявшей поездкой в гости Фатима открыли шкатулку и стали перебирать украшения. Потом Фатима сходила в кабинет Саида, где он достал из сейфа настоящие дорогие украшения.
Выкладывая на столик футляры и коробочки с ожерельями и кольцами, Фатима сказала:
-- То, что лежит у меня в шкатулке, не подойдёт к ткшейте. Посмотрим, что можно выбрать из этого к серебристому платью, ты права, пожалуй, оно действительно, самое интересное в моем гардеробе!
…А Саид сидел в кабинете за компьютером, проверяя счета и документы. Он то и дело поглядывал в окно, на небо, по которому ползли грузные пепельно- серые тучи. Мириам принесла ему чай с лепестками роз, и он допивал уже вторую чашку, когда сначала капли, отдельные, но крупные, раз и другой стукнули по навесу над кондиционером, потом забарабанили по настилу длинного балкона, а потом с совершенно потемневшего неба хлынул обильный, освежающий ливень…
Дверь на балкон была открыта, и Саид не стал закрывать её, рискуя испортить дорогой ковер на полу. Он уселся в кресло перед балконом и начал смотреть на мир сквозь плотную завесу дождевой воды, от которой расплывались четкие очертания предметов.
-- Саид, ты не передумал? Поездка в гости не отменяется? – неожиданно прозвучал у него за спиной голос неслышно появившейся в комнате Рании.
Саид недовольно обернулся.
--А почему мы должны отказываться от поездки? Мы поедем на машине, и к тому времени дождь, скорее всего, закончится. Идти до машины недалеко. Что ещё, Рания?
-- Это всё, - надулась первая жена. Немного выждав, она развернулась и вышла из комнаты.
Саид насмешливо качнул головой: Рания так назойлива! Он снова обратил взор на картину за окном. На душе было тоскливо. Как будто чего-то не хватало в его жизни. Любви…, такой любви, которую он испытывал когда-то к Жади… Где-то над городом громыхала гроза. Молнии то и дело сверкали где-то над огромной горой под названием Корковадо, выхватывая её черный силуэт из водной пелены. Впрочем, вершина со статуей, затянутая туманом, не была видна. Раскаты грома метались между горами.
Лишь когда дождь стих, Саид поднялся, словно вспомнив о каком-то деле, однако делать ничего не стал, а вышел на балкон вдохнуть освеженного воздуха, а потом повернулся и, пройдя через комнату, вышел и направился вниз, чтобы распорядиться насчет домашних дел. Кроме того, пора было выезжать, ведь до Сан-Криштована в субботу вечером добираться было непросто: наверняка, придется постоять в пробках, и не один раз.
Спустившись на первый этаж, Саид не обнаружил ни жен, ни детей.
-- И где же они все? Каждый раз одно и тоже! – проворчал он, отодвигая левый рукав, чтобы посмотреть время.
-- Мириам!- позвал он служанку. - Кто готов ехать со мной в гости, пусть спускается!
Женщина с подобострастной покорностью кивнула и отправилась к лестнице. Саид, заложив руки в карманы брюк, остался ждать семейство посреди зала.
Мириам нашла хозяек в комнате Хадижи, где женщины помогали дочери Саида выбрать наряды и украшения. Впрочем, платье -- чудесный темно-голубой кафтан с вычурным плетеным из ткани поясом, был на девушке. Но вот с украшениями вышла заминка: Хадижа была в растерянности, не зная, что выбрать.
-- Не слишком много золота на тебе, Хадижа? Восемь колец, десяток браслетов, тяжелое ожерелье на шее, на волосах тоже золотое украшение. Случайно, на щиколотках у тебя нет браслетов для ног? – критиковала девушку Фатима.
-- Я не знаю, что мне предпочесть из этого, вот и всё! Конечно, я сниму часть украшений, вот только не знаю, что именно?
- Дааа, -- протянула и Зулейка. – Ты перестаралась! Так много золота на тебе… как в старину у марокканки, не уверенной в своём муже!
-- Как это, Зулейка?
-- Когда-то давно женщины носили на себе всё золото, что им дарил муж – на тот случай, если ему что-то не понравится и он произнесет трижды «талак», т.е. «я с тобой развожусь!». Ведь тогда жене приходилось тут же, в чем есть, покидать дом отвергнувшего её мужа, - пояснила Зулейка.
При этих словах Рания усмехнулась, глядя на Хадижу.
-- Но что мне оставить? – в растерянности спросила девушка.
--Оставь всё! Кто знает, захочет ли Фарид устраивать праздники, на которые ты сможешь надевать свои украшения! Или брать тебя с собой в гости, чтобы ты могла покрасоваться в своем золоте! Да, неизвестно, будет ли у тебя там возможность куда-то носить такие дорогие украшения! – насмешливо произнесла Рания.
-- Лучше молчи! – с угрозой посоветовала ей Фатима.
Рания хотела ответить, но… была вынуждена «прикусить язык», вспомнив, как рассердился Саид, решив, что она настраивает Хадижу против будущего мужа. В этот момент и появилась на пороге комнаты Мириам.
--Лара Рания, Сид Саид велит всем спускаться вниз, если собираетесь с ним ехать, иначе он уедет без тех, кто опоздает.
-- Хорошо, Мириам, передай Саиду, что мы готовы. Уже идем, -- ответила за всех Рания на правах первой жены.
Хадижа, сняв при помощи Фатимы и Зулейки большую часть украшений, вместе с ними спустилась вниз.
… Когда машина вырулила от особняка на проспект Копакабана, дождь практически кончился, на небе как ни в чем ни бывало светило ласковое предвечернее солнце, и даже припекало, судя по тому, как от выложенного плитами мокрого тротуара вдоль дороги поднимались испарения.
На улице было людно. Туристы спешили в сторону океана, чтобы прогуляться вдоль авеню Атлантика на знаменитом пляже. Завсегдатаи ресторанов и баров, решившие посетить сии заведения после такой жуткой непогоды, торопились в привычные места. Просто люди, спешащие домой или гости… И конечно, их машина попала в пробку уже на Копакабане.
Поэтому Саид приказал шоферу ехать в объезд, выбирая дороги через Тижуку, мимо Ботанического сада. А, кроме того, Рания, обнаружив, что Фатима и Хадижа едут в гости не с пустыми руками, а с подарком для Халисы – недавно купленным браслетом, тоже захотела приобрести что-нибудь для Латифы и её невестки.
Вот так и получилось, что, уже подъезжая к Торговому Центру, Хадижа и Саид заметили бредущих по тротуару Жади и Самиру.
-- Это же мама! Отец, посмотри, там Самира с моей мамой! Но почему они в таком виде?
Саид тоже разглядел бывших родственниц и хотел бы знать, что с ними произошло. Жади, всегда элегантно одетая, выглядела сейчас так, как будто попала в серьезную переделку: закатанные до колен и запачканные грязью брюки от дорогого костюма, такая же испачканная темной грязью блуза, а из-под недлинного рукава выглядывал ободранный кровоточивший локоть правой руки.
Самира, в клочья разодранных джинсах, тоже закатанных едва ли не выше колен, в жуткой футболке с какой-то надписью, прихрамывавшая, видимо, из-за пораненной ноги, судя по красным полосам содранной кожи на лодыжке…
Волосы у обеих были мокрые, спутанные, свисавшие слипшимися прядями. Кроме того, у Жади на ногах были какие-то совершенно невообразимые резиновые шлёпанцы. Редкие прохожие с недоумением оглядывались на них.
«Они выглядят так, как будто побывали в потасовке! Этого ещё не хватало! Это же скандал перед свадьбой!» -- разозлился Саид.
-- Отец! С мамой и Самирой что-то случилось! Останови машину! Давай узнаем, в чем дело?— забеспокоилась дочь Жади.
- Нет, Хадижа. У твоей матери есть муж, он и должен беспокоиться о том, что случилось с его женой! – жёстко произнес Саид и добавил:
-- Кроме того, возможно, он и есть виновник того, что твоя мать идет сейчас в таком виде по самому центру города! Может быть, это Лукас избил её и выгнал из дома?
Но Хадижа не обратила внимания на то, каким мстительным тоном это было произнесено.
-- Этого не может быть! Муж мамы никогда не поднимает на неё руку! И при чем здесь Самира? С ними что-то случилось! Отец, давай остановимся и узнаем, в чем дело?
Но Саид не согласился. Наоборот, заметив, что шофер предусмотрительно скинул скорость и поехал медленнее, приказал ехать дальше – в Сан-Криштован, не заезжая в Торговый Центр. Пусть лучше Рания появится на празднике без подарков, чем они столкнутся с Жади в магазине, и тогда Хадижа начнет выяснять, что случилось с матерью и сестрой, которая, кстати, до сих пор была отвергнута родным отцом.
И дело не только в Самире. И даже не в том, что они, уже и без того задержавшись, опаздывали в дом Мухамеда.
Саид не хотел, чтобы Рания узнала подробности того, что, возможно, даст ей повод для сплетен в будущем, даже если не произойдет большого скандала перед свадьбой. Саид, всерьез задумав развестись с Ранией, опасался, что женщина в отместку станет болтать лишнее о матери Хадижи, таким образом, позоря и доброе имя его дочери. Поэтому ни его машина, в которой ехали вместе с ним Хадижа и Фатима с его сыном Муниром, ни следующий за ними автомобиль с Ранией и Зулейкой с двумя детьми, не остановились возле попавших в непонятно какую историю Жади и Самирой.
Они понеслись по стремительно темнеющим улицам города в Сан-Криштован.
… У Латифы и Халисы всё было готово к приему гостей. Обе женщины стояли внизу, нетерпеливо ожидая возвращения из магазинов Мухамеда и Амина. Мухамед вскоре зашел в дом и поднялся наверх, чтобы переодеться к встрече брата и его семьи. А вот Амина всё не было.
Когда разыгралась непогода, небо почернело, и полил дождь, такой, что за водной стеной потерялись из виду дома Сан-Криштована, мать даже была рада, что Амин сейчас в магазине, и пусть остается там, пока не закончится гроза! Но вот уже почти час, как дождь закончился, и выглянуло солнце, а сын не дает о себе знать. «В чем дело?» -- забеспокоилась Латифа, подошла к телефону и набрала номер магазина сына.
-- Амин, тебе пора уже быть дома!... Приходи, тебе ещё надо одеваться в праздничную одежду, ты ведь не можешь показаться перед гостями в том виде, как ты… нет, Амин, возвращайся! …не опаздывай, сынок!
Халиса, в новом кафтане и подаренных Амином на свадьбу украшениях, с красиво уложенными волосами, без платка – ведь ожидались очень близкие родственники, стояла возле дивана, поправляя в который раз маленькие подушечки.
«Кажется, на Амина этот кошмар подействовал даже сильнее, чем на меня! Конечно, ведь я потеряла только старые украшения и новое кольцо, а он – кроме потери денег, выброшенных на отобранное грабителем кольцо, был ещё и унижен, так как вынужден был терпеть насилие от бандита, не имея возможности защищаться, чтобы не получить пулю в лоб! Ему, наверно, теперь стыдно, вот он и не имеет сил вернуться домой из магазина!»
Халисе вспомнились были о берберских мужчинах, которые рассказывала ей в детстве старая бабушка. «Амин не бербер. Он не станет рисковать своей жизнью, сопротивляясь обидчику. В старые времена честь мужчины была превыше всего, даже самой жизни. Но те времена прошли!» Халиса задумчиво поглаживала взятую в руки подушечку.
« И стало бы мне легче от того, если бы Амин потерял жизнь, попытавшись остановить грабителя? Ведь тогда я осталась бы вдовой!» -- с ужасом поняла, наконец, Халиса, какой опасности им удалось избежать. А ведь всё могло закончиться намного хуже и для неё… Она постаралась не думать дальше о том, что могло бы случиться, убей бандит Амина, а потом…
…Амин же тем временем, ничем не занимаясь, сидел в одиночестве в закрытом магазине. Он был настолько поглощен воспоминаниями о случайной встрече с Эмми, что и думать забыл об ограблении. Эта поездка в Торговый Центр принесла ему одни разочарования. Он потерял деньги, истраченные на кольцо, но главное – он убедился, что Эмми потеряна для него навсегда.
Он никак не мог поверить в то, что Эмми замужем. Теперь он увидел её мужа, увидел любимую Эмми с мужчиной, которому она теперь принадлежит. Её муж так и стоял у него перед глазами! Это стало настоящей пыткой.
Не знать – тоже пытка. Как говорится, поле фантазии не имеет границ. Он мог представлять себе мужа Эмми каким угодно, страдая от неизвестности. Но теперь он узнал, кто стал счастливцем, который всегда теперь будет рядом с его Эмми – и это не принесло Амину облегчения. Наоборот! Амин ощущал чувство огромной потери, а сердце его кровоточило. Ему вспомнились слова дяди Али: «Кто не оставляет корней в сердце, тот не так страдает, когда что-то приходится вырывать оттуда!».
Он вспомнил о Халисе, и теперь ему казалось, что, если бы он не женился, если бы оставался один, то ему было бы легче выносить эту потерю, чем видя каждый день ту, из-за которой он окончательно потерял Эмми.
Амин стал молить Бога о том, чтобы Тот любым способом вернул ему любимую. Он почти поверил, что Аллах снова услышит его, ведь сегодня просьба была выполнена.
Позвонили из дома. Скоро прибудут гости, мать просила не опаздывать, и Амину, как ни хотелось возвращаться, пришлось закрыть магазин и отправиться домой.
… Когда обе машины Саида подъехали к дому Мухамеда, в баре доны Журы бушевал скандал.
Поэтому Базилио и пропустил такой важный момент. Но ему было не до того. Хозяйка уже несколько дней пыталась поймать злоумышленника, хозяйничавшего в баре по ночам. Она не раз слышала шум и грохот падающей посуды. Утром повсюду в зале обнаруживались следы ночных беспорядков. Разбитая посуда, разбросанные на полу под стойкой бара покусанные пирожки с треской, не убранные в холодильник забывчивой Аниньей, оставшиеся в конце дня так и не проданными посетителям.
После того, как такое безобразие произошло в третий раз, сама дона Жура решила подкараулить злодея, непонятно как проникавшего внутрь закрытого на все замки бара и так же бесследно исчезавшего вновь после учиненного ночного погрома. Но дежурство ничего не дало. Подлец, видимо, заметивший маневр хозяйки, не решился на проникновение, зная, как тяжела её рука и суров нрав. Не миновать бы ему полицейского участка, окажись он в руках разъярённой Журы.
Но на следующую ночь, когда дона Жура отправилась спать, посчитав инцидент законченным, всё повторилось. И снова дона Жура провела бессонную ночь, но .. безрезультатно! В следующий раз хозяйка решила оставить в засаде Базилио.
-- Дона Жура, я боюсь!— отказывался изо всех сил трусливый Базилио.
Но владелица бара была неумолима.
-- Ничего с тобой не случится. Я буду у себя в комнате наверху! Вот тебе свисток, как только заметишь что – свисти!
Анинья подлила масло в огонь его страхов:
-- Базилио, это может быть привидение! Или оборотни! Помнишь, Лижейро с Керосином ходили в кино на фильм «Сумерки»? Что, если и в Сан-Криштоване появились вампиры? Пирожки с треской – это лишь начало, они просто не могут добраться до людской плоти, но когда в баре останешься тыыы……
Базилио, от страха мгновенно уснувший на ночном дежурстве, пропустил момент, когда злодей проник внутрь, а потом раздался звон разбитой бутылки, свалившейся с верхней полки. От звука разбившегося стекла Базилио подскочил как ужаленный, но.. никого не было в баре. Совсем никого! Пока не спустилась вниз дона Жура. В зале пахло кашасой, разлившейся на полу среди осколков, а спрятавшийся под стойкой бара перепуганный Базилио так и не смог объяснить обозленной донельзя хозяйке, каким образом бутылка оказалась не на полке, а на полу.
-- Не иначе, Базилио, ты сам решил попробовать спиртной напиток! – наконец, заподозрила дона Жура.
-- Да что вы, дона Жура, я совсем не пью! Ни капли никогда во рту не было ничего спиртного! Я забочусь о своем здоровье! Как Ваш сын Шанди!
- Но сама бутылка не могла упасть! Сколько лет спокойно стояли бутылки на той верхней полке, даже когда здесь чёрти что творится во время показа по телевизору футбольных матчей, а сегодня бутылка взяла и упала! Сама по себе. Так получается, Базилио?
- Таааак, дона Жура, - виновато протянул глуповатый Базилио.
--Скажи честно, ты уснул? – с упреком спросила, догадавшись, дона Жура.
И Базилио, опустив голову, промолчал.
Но после этого злоумышленник обнаглел настолько, что сегодня днём проник внутрь, стоило хозяйке закрыть бар на перерыв по причине жуткой грозы в Рио. Ведь клиентов всё равно не было: все жители разбежались по домам, а туристы – по отелям.
И вот, когда погода снова позволила людям появиться на улице, и возле бара столпились желающие перекусить, дона Жура спустилась из своего жилища над баром, чтобы открыть заведение, и… пришла в неописуемую ярость! Тарелка с оставленными на время перерыва пирожками валялась на полу, т.е. уже не сама тарелка, а осколки, в которые она превратилась. А пирожки разлетелись по всему полу, но… все до одного они были надкусаны и как-то даже .. раскурочены, что ли?
-- Базилио! Анинья! Вы были в подсобном помещении! Как вы могли не заметить, что кто-то вошел в бар и напакостил? Это уже издевательство какое-то, честное слово! Ничего не пропало, даже деньги в кассе целы, пусть их там совсем немного было, ведь я всю выручку убрала в сейф. Но вот всё-таки…
Анинья никак не могла взять в толк, как кто бы то ни было мог попасть внутрь бара:
-- Дона Жура! Но ведь дверь вы лично закрыли, когда началась гроза, и ушел последний посетитель, вы и ключ с собой забрали! Не мог же он сквозь стекло просочиться, как призрак!
Базилио при этих словах поёжился. Было жутко. И впрямь, мистика какая-то!
И вот тут-то снова с самой верхней полки упала очередная бутылка. Взвизгнули оба --- и Базилио, и Анинья. А потом… раздался могучий крик доны Журы, скорее, похожий на рев разъяренной буйволицы!
-- Вот он! Держи его, хватай! Вот оно что! Теперь мне всё понятно!
Но всё понятно было только доне Журе, но не её работникам! Пока хозяйка искала полотенце покрепче и подлинней, пока она подпрыгивала возле стойки, размахивая скрученным полотенцем, под крики: «ну погоди!» и «поймаю – живым не оставлю!», Базилио с Аниньей в полном остолбенении стояли посреди бара, боясь двинуться с места. Они никак не могли понять, за кем охотиться дона Жура.
А в окна бара, привлеченные криками, уже заглядывали любопытные жители Сан-Криштована… Наконец, Базилио расслышал из всех криков доны Журы слово «дверь» и поспешил выполнить, как ему показалось, приказание её открыть. Это стало роковой ошибкой. Потому что существо, которое с таким азартом и злом старалась поймать дона, ярким клубком метнулось к раскрытой двери, проскользнув под ногами ввалившихся в бар, озадаченных криками, посетителей.
Выбившаяся из сил женщина, не достигнув цели, изо всех сил стегнула полотенцем ни в чем неповинный барный стул у стойки и тяжело опустилась на соседнее сидение.
-- Кто это был? – дрожа от пережитого ужаса и в предвкушении сладкой разгадки этой жуткой истории, спросил Базилио.
- Я никого не видела! Не поняла, кого вы пытались поймать, дона Жура! – тоже поинтересовалась и Анинья.
-- Кого я ловила? Того, кого вы изволили не замечать! На полке сидел кот, огромный рыжий кот! Вот, оказывается, кто хозяйничал у меня в баре! Тааааак! Ну, ничего, судя по тому, что у него на шее я заметила ошейник от блох, он домашний. Ваша задача – узнать, чей это кот. А я составлю список нанесенного мне ущерба, который и предъявлю его хозяину. Всё! Я рада, что загадка разрешилась, наконец! А то меня это уже начинало сводить с ума!
Дона Жура с облегчением вздохнула, но, заметив в баре людей, тут же кивнула Анинье, чтобы та начала обслуживать посетителей.
-- А ты, Базилио, займись-ка уборкой! Пока наши клиенты не поранились, осколки надо убрать. Поживей, Базилио, не спи на ходу! И ты, Анинья, просыпайся! Вы отдохнули во время перерыва! Давайте, давайте, за работу!!! — торопила Жура.
Потом в бар вплыла дона Ноэмия. И Базилио, как и Анинья, постарались стать незаметными из желания услышать новости. А произойти это могло только в том случае, если ничем не привлекать внимание доны Журы…
-- Привет, Журочка! Как дела? – поинтересовалась дона Ноэмия, одетая в национальное марокканское платье и с ажурными длинными сережками в ушах, подарком мужа Мустафы.
-- Привет, подруга! Ты собралась на праздник в дом Латифы? – Жура умышленно называла соседний дом именем хозяйки, чтобы не произносить лишний раз имя мужа Латифы, к которому Жура испытывала непреодолимую неприязнь.
-- Да, Жура, идем с Мустафой к ним в гости. Мухамед из Марокко вернулся, и вот сегодня собирает гостей.
-- Знаю, что вернулся. Один, без второй жены! Так Латифа-то как отнеслась к его второму браку?
-- Даже не спрашивай! Он …,-- зашептала Ноэмия так тихо, что Базилио, как не напрягал слух, ничего не смог услышать, ни слова.
Он даже засопел от обиды и досады. Узнать о второй жене синьора Мухамеда хотелось намного сильнее, чем разгадать тайну призрака, разбивающего бутылки в баре и разбрасывающего пирожки! Да и вообще, это уже вовсе не тайна, а так… Но вот женщина из Марокко ..
--… а сегодня в центре Амина и Халису ограбили! – донеслось до Базилио, который едва не подпрыгнул от такой новости. --… очень дорогое кольцо… Мухамед в шоке от потери такой огромной суммы денег … нет, только подумать – взяли такси и так влипли…, - рассказывала тихо-тихо подруга доне Журе.
А Жура только охала и качала сочувственно головой, восклицая: «надо же!», «вот это да!», «спаси нас Бог от такого!».
--…вот так, Журинья! Пойду в гости, может быть, там что-то прояснится, но не думаю…,- сказав это, Ноэмия вышла из бара, торопясь к Мустафе, отчаянно жестикулировавшему недалеко от столиков.
- Надо же, Мустафа опять боится подойти к моему бару! А когда-то с удовольствием ел мою мясную поджарку! Спиртное ему не позволяет заходить, смотрите-ка! Его же никто не собирается заставлять пить!—ворчала себе под нос уязвленная хозяйка популярного в районе заведения.
А через некоторое время и началось… Как кот пробрался обратно в бар, никто не заметил. Только один из посетителей, выпив пару стаканчиков кашасы и заев это удовольствие жареными креветками, вдруг стал умильно поглядывать куда-то вверх, время от времени приговаривая: «Кис-кис! Кис-кис!». Это удивило дону Журу, уверенную в том, что в данный момент в программе телевидения нет никакой передачи о животных. Начинался шестичасовой сериал… как его там?... «Голос сердца», кажется. Повтор трогательного сериала про любовь, но она не могла припомнить, чтобы в какой-то из серий там была кошка.
Но подвыпивший клиент упорно продолжал подзывать с добродушным видом невидимое животное. И вот тогда Базилио посмотрел на телевизор и издал победный клич, от которого едва не выронила тарелку с пирожками испуганная Анинья!
-- Ты что, Базилио? С ума сошел?- возмутилась девушка.
-- Дона Жура, посмотрите на телевизор, быстрее, дона Жура, иначе опоздаете, он удерет! – вопил Базилио, дергая хозяйку за перекинутое через плечо полотенце.
-- Ну что ещё, Базилио? – сердито спросила Жура.
-- Вон там, да посмотрите же Вы! Неужели ничего не видите?!! – переживал Базилио.
– Ну вот же, вот, там!— никак не унимался парень, уже показывая пальцем в сторону подвешенного на кронштейне почти под самым потолком телевизора.
Дона Жура, недовольно покосившись на экран телевизора, ничего не увидела, но потом…
--Ах, ты, гад! – тоже завопила она возмущенно. – Вот ты где! Мерзавец!
Огромный рыжий котяра устроился сверху на телевизоре, спокойно глядя на женщину круглыми желтыми глазами. На наглой морде как будто было написано: «Ну что, не нрааааавится? Так брось в меня кирпичооом!».
--Это Ваше животное? – еле сдерживаясь, спросила дона Жура у пьяненького любителя кошек, благодаря которому и был обнаружен кот в неположенном месте.
--Ннееееттт, - только и смог ответить мужчина, упав лицом на столик и громко захрапев.
--Это что ещё такое? – возмутилась подобному безобразию женщина. – Базилио, ну-ка, помоги мне! – приказала она, вытаскивая пьяницу из-за столика. Вместе с Базилио они выдворили на улицу нарушителя раз и навсегда заведенного доной Журой в её заведении порядка. Пьяниц она не выносила «на дух», выставляя мгновенно.
--Чей кот? – вернувшись за стойку, грозным голосом вопрошала дона Жура, обводя посетителей бара не обещающим ничего хорошего взглядом.
Но никто не знал, кто хозяин кота. Не добившись ответа, дона Жура взяла себя в руки и произнесла свой вердикт:
- Базилио! Это ты виноват, что пропустил момент, когда кот сумел пробраться в помещение! Если бы ты не смотрел по сторонам, а больше внимания обращал на то, что происходит на рабочем месте, то такого безобразия не случилось бы. а, раз так, то тебе и отвечать! Во-первых, выгони кота.
--Дона Жура, при чем здесь я? И как его выгонишь? Телевизор может упасть!
-- Как хочешь, Базилио, но чтобы его здесь не было! И, во-вторых: найди мне его хозяина – где угодно! Он должен возместить мне убытки. Иначе ТЫ оплатишь разбитые бутылки с кашасой - я вычту из твоей зарплаты!
Базилио понял, что дона Жура вовсе не шутила. Кота он сможет поймать, но где искать его хозяина? Как он сможет проследить за животным, чтобы узнать, где оно проживает, а вернее – его хозяин?!!
Из-за этих событий Базилио и не заметил, как к дому Мухамеда Рашида подъехали две дорогих машины, как из них выбрались несколько закутанных в платки женщин с детьми, а Мухамед обнимал своего брата Саида Рашида прямо на улице возле машин.
…
Когда гости и хозяева поздоровались, поприветствовав друг друга по всем правилам, женщины и мужчины расположились в доме за столом. Ужин прошел за разговорами о поездке Мухамеда в Марокко, воспоминаниях о прошедшей свадьбе Амина и Халисы, расспросах молодоженов об их пребывании в Сан-Паулу.
Мухамед и Саид с удовольствием ели таджин и кус-кус.
Рания присматривалась к каждой мелочи, а, пробуя блюда, подаваемые за столом, старалась найти и отметить про себя малейшие недочеты: где-то не хватало специи, которую она, Рания, непременно бы добавила в таджин, маловато мяса в кюфте, а баранину -мешуия и вовсе надо было готовить не так…
Она всё больше убеждалась, что ОНА готовит марокканские блюда намного лучше Латифы и её невестки, вместе взятых. Но мужчины ничего не замечали. Им всё казалось вкусным. Они ели, картинно закатывая от наслаждения глаза и нахваливая хозяек, приготовивших эту божественную еду!
Рания только теперь смогла рассмотреть невестку Латифы. На свадьбе было не до того, и, кроме прочего, невеста на свадьбе выглядит всегда несколько иначе, чем в реальной жизни. Тогда, в Фесе, невеста Амина показалась ей толстушкой, но ведь на свадьбе неудачный кафтан или ткшейта может испортить любую фигуру, а вот теперь Халиса дома, такая, какая она настоящая.
Она окинула новую родственницу оценивающим взглядом. Молодая женщина была хороша собой. Не смотря на полноту, выглядела весьма привлекательной. Живые карие глаза, какая-то внутренняя сдержанность, как это говорится? … внутреннее благородство, интеллигентность -- кажется, так говорила о таких вещах её сестра Амина…Россыпь веснушек на маленьком носике и круглых щеках. Каштановые волосы были собраны в замысловатую прическу, свернуты на затылке в тяжелый узел, готовый рассыпаться, как казалось, в любую минуту. Прическа «аля-Жади»-- с неприязнью отметила Рания. Вобщем, жена Амина производила приятное впечатление. И не только сама по себе, но и одеждой.
Какое на Халисе платье! Хм, неплохо… но вот золото… «Золото явно куплено на рынках Феса!» - со злорадным удовлетворением отметила про себя Рания. А Халиса, заметив сидящего с пустой тарелкой мужа, улыбнулась ему и встала из-за стола, спросив, не нужен ли кому чай. Амин отказался, но… Действительно, пришло время сладостей и чая.
Все встали из-за стола… Теперь мужчины будут пить чай и курить кальян внизу, сидя на диванах. А женщины поднимутся наверх, в комнаты, где и смогут продолжить свои женские разговоры. А кто-то отправится на кухню, чтобы приготовить свежий мятный чай и подать гостям…
И вот тут Рания как раз и задала вопрос, который вызвал последующее развитие событий.
Спросила умышленно, желая задеть невестку, не замечавшую, с каким счастливым видом она наблюдает за каждым движением Амина, внимавшую каждому его слову, даже при том, что она старалась делать вид, что Амин ей безразличен, стараясь казаться сдержанной, но Ранию было трудно провести!
И отчего-то Рании стало обидно, что кто-то так счастлив рядом, а вот у неё давно не было в душе такого чувства – ощущения полного безграничного счастья, которое написано было против воли на лице Халисы, что бы там между нею и мужем ни было.
А когда Рания была по-настоящему счастлива? Может быть, в те месяцы, когда получила Саида, став единственной хозяйкой в доме, когда он выставил вон из дома Жади, отправив её в Марокко? Но и тогда всё портила Хадижа, отравляя ей жизнь рассказами о «снах», в которых она будто бы видела будущего ребенка, которого ждала в то время Рания… Нет, полного счастья у Рании не было никогда! Это горькое открытие поразило первую жену Саида настолько, что ей захотелось немедленно излить на кого-нибудь свою досаду и горечь.
И Латифа нечаянно ей помогла. На похвалу мужчинами кулинарных талантов невестки она ответила:
-- Да, теперь в нашей семье есть Халиса - чудесный цветок, который украсит наш дом, как украсила сегодня стол многими из приготовленных блюд на этом столе.
Вот тогда-то Рания и не смогла сдержаться и спросила:
-- А почему твой муж, Халиса, не подарит тебе украшение здесь, в Бразилии? Разве такая хорошая жена не заслуживает дорогого подарка?- после её слов вдруг установилась странная тишина, а Мухамед переглянулся с Латифой и Амином, Латифа посмотрела на Халису, которая мгновенно изменилась в лице. Рания не ожидала такой реакции и не могла найти объяснения поведению семьи Мухамеда. В чем дело?
Это вскоре прояснилось. Мухамед рассказал присутствующим, как его сын и невестка были ограблены, попав в руки бандита прямо у ступеней дорогого Торгового Центра.
-- Мухамед, почему ты не позвонил мне сразу же? – спросил возмущенный Саид.— Ты и в полицию, как я понял, тоже не стал обращаться?
-- А чем может помочь полиция в такой ситуации? Вам мы не стали звонить потому, что решили не расстраивать вас. Мы ведь ждали вас в гости!
-- Даже представить страшно, что вам пришлось испытать!- сочувственно сказала Зулейка, укачивая на руках засыпавшую дочку.
-- Вам повезло, что преступник оказался не отморозком, ведь он не стал вас убивать, а только ограбил. Очень часто грабители сначала режут жертву, потом грабят! – вставила Фатима жуткий комментарий.
-- Аллах велик, он не позволил преступнику убить нашего сына с невесткой! Он защитил Амина и Халису! Алхамдуллилах! – взволнованно сказала Латифа.
-- И каким было кольцо, которое Амин подарил тебе, Халиса? – бестактно спросила Рания, не обращая внимание на то, что у жены Амина после этого вопроса навернулись слёзы на глазах.
-- Рания! Прекрати! Ты совсем бесчувственная? – рассердился Саид.
Но Хадижа вдруг вскрикнула, тут же зажав рот рукой. Но из глаз её брызнули слёзы и ручьем покатились по лицу.
-- Что случилось, дорогая? – обняла племянницу Латифа. Но Хадижа уже рыдала, не имея возможности произнести ни слова.
-- В чем дело? – тут же подхватил Мухамед. – Кто тебя обидел, Хадижа?
Саид, кажется, понял всё. Но он молчал, не зная, как рассказать при Латифе о своих догадках.
-- Мою маму и Самиру … тоже ограбили! На них… наверняка .. напали бандиты!...-- захлебываясь рыданьями, через силу пояснила Хадижа. – Мы ..видели их… когда к вам ехали… тоже.. недалеко… от Торгового Центра!.. Тетя Латифа… они были… в таком виде!.... На них точно напали!
-- Что ты такое говоришь, Хадижа?!! – испугалась теперь и Латифа, понимая, что Хадижа не просто так говорит такие вещи.
--- Успокойся, Хадижа! Мы ничего такого не можем утверждать, - проговорила Фатима.
- Мы действительно увидели мать Хадижи и Самиру, -- Фатима свободно произнесла эти два запретных в семье Мухамеда имени, не замечая, как тут же замкнулось лицо брата Саида. – Мы ехали к вам, а они шли по улице в сторону Торгового Центра в Тижуке. Вот только вид у них был .. как бы это сказать?...
-- Какой… вид? – запнувшись, переспросила Латифа.
-- Судя по всему, они промокли под дождем, -- вмешался Саид.— Мы не остановились, чтобы узнать, в чем дело, потому что, наверняка, муж Жади уже ехал за ними, чтобы забрать их у магазина и отвезти домой. Почему вы решили, что их кто-то ограбил?
-- Действительно, -- процедила Рания сквозь поджатые губы. Они обе так выглядели, что ни один грабитель не подумал бы подойти к ним. Скорее – люди их испугались бы, приняв за бродяжек в такой оборванной одежде!
-- Рания! – предостерегающе произнес Саид. Но было поздно: Латифа отчетливо поняла, что от неё что-то пытаются утаить, и это что-то касается её сестры и дочери. И скрывают потому, что эти двое попали в беду. Её Самира! Что с её дочерью?
Латифа схватилась за сердце, которое вдруг бешено застучало…
Амин взволнованно сказал:
-- Почему это у них нечего грабить? Мы с Халисой встретили Самиру с тетей Жади как раз в том самом Торговом Центре, где купили кольцо. Если я правильно понял, тетя Жади купила Самире фотоаппарат, так как именно его Самира рассматривала, держа в руках, поэтому они и не сразу нас заметили! Они тоже вполне могли стать жертвами ограбления! – сделал вывод Амин.
Хадижа сидела молча, прижав ко рту сжатые кулаки. А Латифе вдруг стало трудно дышать… и она медленно завалилась на Зулейку, потеряв сознание, ткнувшись в её плечо головой.
-- Амин, нельзя же так! Вот и матери плохо стало от твоих необдуманных слов! – тут же сделал замечание Мухамед -- Халиса, принеси аптечку, там должно быть средство от обморока.
Когда невестка послушно поднялась и быстро отправилась на поиски лекарств, Мухамед с Саидом переглянулись, обменявшись тяжелыми понимающими взглядами.
-- Это ни о чем не говорит. Вас с Халисой ограбили, да. Но почему должны были ограбить твою сестру и тетку, даже если они купили новый фотоаппарат? Жади свободно передвигается по городу и прекрасно осведомлена о возможных опасностях. Вряд ли они выставляли покупку напоказ. Купив фотоаппарат, они отправились бродить по городу, чтобы его опробовать, сделать фотографии, и попали под дождь, промокли, где-то переждали грозу. Думаю, могло быть именно так, и никакого криминала!— спокойно предположил Саид.
-- Нет, отец! – вдруг вмешалась Хадижа. – Я знаю, куда мама с Самирой сегодня должны были поехать, если только на них не напали и не ограбили так же, как моего брата с женой!
Хадижа горячо произнесла эти слова, но потом переключилась на помощь Латифе, которую всё это время пыталась привести в чувство не растерявшаяся Фатима. Она хлопала Латифу по щекам, махала перед лицом газетой, которую Мунир достал по её просьбе с нижней полочки столика возле дивана… А когда Халиса принесла, наконец, коробку с лекарствами, она, открутив крышечку на флаконе с жидкостью, известным средством для приведения в чувство при обмороках, смочила ватку и поднесла осторожно к носу Латифы… Сделав вдох, Латифа открыла глаза. Амин, переживавший за мать, с облегчением вздохнул.
- Я хочу знать, что случилось с моей Самирой, - не глядя на Мухамеда, настойчиво произнесла она.
-- Я тоже хотел бы знать, что случилось с моей сестрой! – вторил матери Амин с вызывающим видом.
-- Давайте не будем предполагать самое плохое! - постарался успокоить Саид Латифу и свою дочь.
-- Я хочу позвонить маме и узнать, где она сейчас, что с ними произошло? Они не просто промокли под дождем, отец! Я прекрасно видела, что у мамы на руке весь локоть ободран до крови, а одежда испачкана, как будто она где-то упала. И Самира хромала, да-да, я заметила!
-- И ноги у неё были содраны до крови. Что-то случилось, это точно. Доболтались по городу, свободные бразильские женщины, - стараясь не выдавать злорадства, проговорила смиренно Рания.
Латифе снова едва не стало плохо, но она вдруг заплакала. Тогда Хадижа начала действовать решительно.
-- Отец, позвони маме и узнай у неё, что случилось!
-- Саид – не муж твоей матери! Пусть Лукас о ней заботится! – зло бросила Рания дочери Жади.
-- Дай мне свой сотовый, отец, я сама позвоню! – снова начиная задыхаться в слезах, попросила Хадижа. Латифа же больше не сдерживала глухих рыданий. Ноэмия, молчавшая до сих пор, до этого момента не вмешиваясь ни во что, уселась рядом и обняла подругу Латифу, сказав:
- Не волнуйся, я сама сейчас позвоню и всё узнаю!
Как ни удивительно, но дона Ноэмия быстро разобралась в ситуации, возникшей в этой семье. Вместо того, чтобы тут же позвонить и узнать, не случилось ли что-нибудь с их родственницами, они все сидят в полной нерешительности, не предпринимая никаких действий. А как же! Синьор Саид не может узнавать о бывшей жене, потому что ему придется общаться с Лукасом, её новым мужем… Мухамед отказался от упрямой дочери, и пока она не смирится, тоже не может сделать ни шагу на встречу, что бы там с ней ни случилось … Да и Жади – запретная тема в его семье. Амин – не может идти против отца, как бы он ни желал узнать о судьбе сестры и тетки… То же самое касается жен Саида, невестки Латифы … Только для Хадижи, кажется, не существует никаких запретов.
Ну что же, она, Ноэмия, не собирается мириться с таким положением вещей!
-- Хадижа, я сейчас позвоню твоей маме и расспрошу её обо всем!
-- Ноэмия! – грозно сдвинув брови, прорычал Мустафа, боясь, что женушка сейчас наломает таких дров!
Но жена и не собиралась его бояться. Прорычав в ответ так же грозно, но выразительно, с намеком: «Мустафаааааа!», она тут же достала телефон и набрала номер Жади на сотовом, совершенно не обращая больше ни малейшего внимания на осатаневшего мужа, сжимавшего кулаки и бормочущего проклятия.
-- Мы же деловые партнеры с доной Жади, -- почти кокетливо пояснила Ноэмия присутствующим, пока дожидалась ответа. – Жади! Наконец-то! Дело вот в чем… я сейчас в гостях у Мухамеда и Латифы… и с тобой очень хочет поговорить твоя дочь.. Ты даже не представляешь себе, как все обеспокоены тем, где вы сейчас?... Где Самира? – спросила она, увидев полный мольбы взгляд Латифы. – Самира дома у вас с Лукасом.. она простыла под дождем? .. ты её лечишь?.. а вас не ограбили? Нет?... а что произошло? …говорят, у вас был такой вид, как будто на вас напали… Ах, не напали, а это вы сами упали? Как?!!! Где?!! Что?!! … откуда-то с горы…, -- продолжала расспрашивать дона Ноэмия, но, увидев, как округлились глаза у Саида и Хадижи, услышав, как всхлипнула Латифа, и дернулся Амин, она быстро сказала в трубку:
-- Жади, поговори с Хадижей, расскажи ей обо всём, хорошо? – и она протянула телефон Хадиже.
--Не плачь, Латифа. С твоей дочерью всё в порядке. С ними ничего не случилось, ничего плохого! Как я поняла, Жади с Самирой поехали на экскурсию по городу, решили сфотографировать Корковадо и еще что-то, оказались во время грозы в Ботаническом саду и там насквозь промокли и поранились, не сильно, только ободрав руки-ноги при падении с какой-то толи горы, толи обрыва, я не совсем поняла. Но всё обошлось, они выбрались из парка и сразу же позвонили Лукасу, а он их нашел и отвез домой, подъехав почти сразу же, как только Саид с семьей проехал мимо.
-- Что с Самирой? Она заболела? – еле слышно спросила Латифа.
-- Она простудилась под дождем, как сказала Жади. Не сильно: Самира стала чихать, и Жади отвезла её к себе, чтобы не дать ей разболеться. Сейчас Самира спит, а Жади смотрит какой-то фильм по телевизору. Не волнуйся, всё в порядке, Латифа. Завтра я опять позвоню Жади, -- при этих словах Ноэмия послала выразительный предупреждающий взгляд мужу, не давая ему возможности даже попытаться что-либо возразить, -- а потом я навещу тебя и всё тебе расскажу. Или перезвоню тебе из своего кафе и перескажу тебе весь разговор с Жади.
Она успокаивающе погладила приятельницу по руке.
Мустафа просто онемел от такой вызывающей наглости.
--Был бы сейчас здесь дядя Абдул, его бы хватил удар, - простонал Мухамед, видя, как неловко чувствует себя родственник из-за поведения жены-бразильянки. А ведь Мустафа знал, что его ждет в таком браке! И его предупреждали: и он, и дядя Абдул!
Саид же, напротив, был рад такому повороту событий. Он хотел, а главное -- ДОЛЖЕН был знать, что произошло с матерью Хадижи. Но гордость и самолюбие не позволили ему ни остановиться тогда на дороге, ни звонить и узнавать у Жади, а, скорее всего – у Лукаса, с которым ему пришлось бы разговаривать по телефону о том, что случилось. Или ему ещё и оправдываться пришлось бы, объясняя Лукасу, что звонит из-за Хадижи… А то, что он не остановился на трассе -- как оказалось, правильно, что не остановился! Было бы унизительно, если бы через минуту к ним подкатил на машине Лукас!
Эта женщина сделала то, что не мог себе позволить никто из них. Хадижа могла бы позвонить матери и узнать, как у неё дела, но Саид не хотел публичности. И пока он и раздумывал, Амин влез со своим рассказом. И Латифе стало плохо…Получалось бы так, что, позволив дочери узнать о Жади, он в то же время, пошел бы против Мухамеда, который запретил общаться с Самирой и что-либо о ней узнавать. Но.. в семье Мухамеда, кажется, созрел бунт! — дошло вдруг до сознания Саида. И Латифа забыла о запрете, как только услышала, что с Самирой что-то случилось. И Амин продемонстрировал, что Самира ему не безразлична. Саид понял, что его брат унижен.
А что же будет, когда Латифе станет известно о втором браке Мухамеда? Саиду стало дурно от одной мысли о том, каким скандалом может обернуться история с женитьбой брата на молодой жене в Фесе. Этого нельзя допускать, а тем более—до свадьбы. А если и Латифа уйдет из дома, к Самире, например? Да, что там сказала жена Мустафы? Откуда упала Жади? С какой горы?
Как будто прочитав его мысли, Рания задавала доне Ноэмии тот же вопрос. Но, судя по выражению лица бразильянки, Ранию она недолюбливала, поэтому отвечать не захотела, ограничившись вежливой отговоркой о том, что ничего не поняла. И Рания затаила на женщину обиду, как понял Саид. Он хорошо знал жену.
Хадижа отдала телефон доне Ноэмии.
- Рассказывай, Хадижа, что там приключилась с Жади, -- презрительно-снисходительным тоном предложила Рания и расположилась поудобнее, как бы приготовившись слушать об эпопее некогда побежденной соперницы.
-- Не думаю, Рания, что тебя это касается!
--Вот как? Это касается нас всех! А, прежде всего – тебя, Хадижа. Если до Марокко докатятся сплетни о том, что с твоей матерью и сестрой случилась непонятная история… И, ещё не известно, в какую переделку попали твоя и мать и двоюродная сестра…, то, кто знает, что на медине Феса станут болтать люди, а потом и семья твоего жениха может своеобразно отреагировать на эти разговоры. А тебе надо выйти замуж!
--Рания! – в который раз за вечер, строго произнес Саид, заставляя замолчать несносную языкастую жену. Рания умолкла. Конечно, Саиду и самому хотелось бы узнать подробности случившегося, например, «падения с горы», но он решил, что Хадижа, вернувшись домой, сама расскажет ему все новости.
Не обращая внимания на жену отца, Хадижа обращаясь к матери Самиры, рассказала:
-- Моя мама с Самирой ездили сегодня на экскурсию по Рио-де-Жанейро, потому что Самире для зачета в университете нужно было написать статью для молодежного журнала.
Она не заметила, как вздрогнул при слове «статья» отец, как «перекосилось» лицо Мухамеда. Она продолжала рассказывать:
- Мама купила Самире фотоаппарат специально для того, чтобы Самире не приходилось больше одалживать «мыльницы» у друзей. Она же будущая журналистка! Ей был очень нужен фотоаппарат. Из магазина они поехали на пляж и попали на самый верх Сахарной Головы. Помните такую гору у самого океана? Торчит у самой воды как палец шайтана!.. Потом они доехали до Корковадо – горы, на вершине которой стоит памятник Христу, Богу. Там Самира тоже фотографировала. А потом они спустились и стали бродить по Ботаническому саду, потому что Самире нужно было срочно и обязательно сфотографировать какой-то редкий цветок…
-- Так откуда же упали твоя мать и моя сестра? – не выдержал Амин. – Не с Корковадо же, в самом деле!
-- Нет, конечно, они под дождем решили спуститься к какому-то кафе, а для этого нужно было срезать расстояние… вот они и упали с довольно крутого холма.. .случайно. Но удачно приземлились.
«Как жаль, что Жади не сломала себе шею!» -- с досадой подумала Рания.
Отредактировано Элис (Чт, 26 Авг 2010 03:51)
Имею в виду, Рио. Это мечта. 
