Торопливо сбиваясь,  Руслан  расскажет,  как ему без него было плохо,  как он сильно скучал и что в  пристенок,   он много выиграл - целых пять копеек. Что он хорошо учится и ему очень нравится  учиться,  что   вчера  дрался в школе с местным пацаном и  разбил ему нос.  А потом  он гордо пройдется с отцом  по  детскому дому,  и все увидят,  что у него есть папа.
В один из теплых  весенних дней  мы отправились  в горы.  Естественно, за ними увязался Борзик,  без которого не обходилось ни одно мероприятие, и  без которого,  обделенная лаской, сопливая детдомовская детвора не мыслили себе жизни. Рано утром, радостные и веселые с шумом и веселым лаем нашего очумевшего от радости  Борзика,  все  двинулись в сторону гор. Путь наш  пролегал через церковный сад, мимо казачьей станицы, где жили  потомки казаков Семиречья.  Далее начинались основания величественных сказочно красивых  гор Джунгарского Ала-Тау,  вершины которых  казались головами богатырей в белых шлемах, застывших в боевом строю, на страже нашей советской   Родины.
Вот наконец-то они с веселым шумом и гамом начали карабкаться по склону крутых гор. Песик, совершенно  ошалевший от свободы и удивительных запахов разнотравья, с диким восторгом носился, то далеко убегая вперед, то возвращаясь обратно, весело махая хвостом и бегая вокруг ребят, стараясь лизнуть каждого, кто окликнет его, в лицо или руку, что означало на собачьем  языке любовь и прекрасное настроение.  За старшего у них  был учитель пения Валерий Иванович, лет тридцати,  невысокого роста, худощавый с большим выступающим кадыком на красной тоненькой шее. Он был весел нравом, про которого однажды, при очередном его загуле, директор сказал: «Талантлив, но пьёт зараза!».  И  действительно порой он надирался до схватки с землей, и видимо, поэтому получил прозвище пол-литра.  Он писал стихи, сочинял частушки, написал гимн детского дома, который мы исполняли на различных торжественных мероприятиях и конкурсах. Организованный им  хор всегда занимал призовые места и всё это благодаря  Валерию Ивановичу. Однажды  на концерте, посвященном празднованию 1Мая,  где собралось все колхозное начальство, и был  приглашенный из райкома партии,  он выпустил на сцену двух пионеров, которые во весь голос пропели его веселые частушки, но последняя  частушка,             
Обещал колхоз детдому 
                Подарить машину
Но всех  этих обещаний
Не вместить в кабину

видимо не очень их развеселила, судя по многозначительному покашливанию  товарища из райкома  партии и по сдержанным аплодисментам колхозного начальства.

Иван Николаевичу, директору детского дома  за  дискредитацию  местной, а значит и советской власти, влетело по партийной линии. Баянист, благодаря своему таланту, беспартийности и мягкому нраву Ивана Николаевича, отделался легким испугом  и трехдневным запоем.  Самое  удивительное и замечательное    случилось через месяц,  после описанных событий: колхозу по разнарядке выделили новую машину, и видимо, вспомнив острые частушки нашего Валерия Ивановича, в торжественной обстановке детскому дому был передан старенький  ГАЗ-51, что явилось очередным, но уже заслуженным запоем нашего баяниста. Радости детворы не было предела.
      Взяв очередную вершину и скатившись с нее по густой траве вниз  с визгом,  хохотом решили организовать привал, чтобы отдохнуть и перекусить, ибо все основательно проголодались.  Они  в аккурат,  скатились к горной речушке. Вода в ней была прозрачной чистой  и до того холодной,  что  аж  зубы ломило. Нарвав  лопухов и сделав кувшинчики, они  черпали и с жадностью пили восхитительно вкусную воду и к ним постепенно возвращались силы. С собой, если уходили на день,  они обычно брали только хлеб и соль - все остальное им дарила природа: ревень, кислица, щавель, дикий чеснок, лук и многие другие растения и травы, очень полезные для детского организма и которые они  с удовольствием и большим аппетитом ели с черным хлебом. Прошло уже много, много лет, но до сих пор Руслан  не может  забыть восхитительный дивный запах и вкус черного хлеба. Ребята  брали хлеб, как сокровище, в ладошки, чтобы не обронить ни одной  крохи и ели с ревенем,  кислицей, диким луком, щавелем, кто торопливо, а наиболее терпеливые, медленно смакуя и растягивая удовольствие. Правда, после похода большинство туристов  маялось  животами,  и  то и дело, обгоняя друг друга, устремлялись в туалет под веселые шутки своих сверстников.  Сидя, на нагретом солнцем валуне,  Валерий Иванович  что - то  отпивал из видавшей виды солдатской фляжки. Морщась, он нюхал сарамсак – дикий лук,  затем с аппетитом ел с хлебом, запивая холодной ледяной водой, радуясь солнечному дню, чистому горному  воздуху, величественной красоте, окружающей нас природы - ведь в душе он был поэт. От избытка кислорода и солнечных лучей его, видимо разморило, и он  на  расстеленном рядом с валуном одеяльце тихо захрапел. Оставив с ним тех,  кто сильно устал и не восстановил силы,  наиболее стойкие, двинулись дальше, покорять новые вершины, чтобы потом, взахлеб  рассказывать  о своих впечатлениях и наблюдениях, которых хватало до следующего похода. В это время  склоны гор были усеяны  желтыми тюльпанами, красными маками  и невероятным количеством других цветов, которые создавали необыкновенную красоту  и рождали доброе, хорошее настроение и не случайно в таких прогулках и походах не было стычек и ссор между детьми.
Где-то вдалеке слышался лай Борзика, который сам находил себе пропитание, с азартом разрывая норы, и  съедая, почти проглатывая, не успевших скрыться мышей и другую живность, коих было много в густой траве. «Руслан, иди к нам, мы, что то нашли», -кричал сверху Сережа Именов с которым они сидели за одной партой в школе.  Он хорошо играл в футбол,  особенно хорошо у него получалось стоять на  воротах,  росту он был невысокого, но отличался необыкновенной пластичностью, гибкостью и прыгучестью, умел хорошо драться, но сам первый никогда не задирался. Сережа был  левша,  и противникам  было с ним неудобно при драках. Он никогда не закрывал глаза, а смотрел не мигая, что заставляло противников нервничать, а значить терять силы. Во всем был основательный и рассудительный.
Когда  в школе на перемене Руслан подошел к нему и сказал: « А давай будем дружить». Сережа спросил его: «А чё у тебя есть?». Руслан стал выворачивать свои карманы, спрашивая в свою очередь: «А у тебя чё есть?». Они оба выложили на траву все, что у них было в карманах,   и стали  меняться безделушками, чтобы скрепить дружбу, а Сережин сухарик  честно поделили и съели. Так началась их  долгая, крепкая дружба.
Когда Руслан поднялся к ним,  то увидел, что Канат  Азимбаев  и  Сережа внимательно рассматривают ржавые гильзы от винтовочных патронов, которые они нашли у скалы. В одной гильзе была какая-то  записка, и они решили показать ее в школе нашему учителю Иван Филипычу, который нам рассказывал,  что в гражданскую войну здесь орудовала банда Анненкова, которых большевики прогнали в Китай.  Они стали обходить скалу в  надежде найти ещё  что - нибудь  интересное, но  кроме кустов ревеня  и   сарамсака ничего не нашли. Вдруг,  с обратной стороны скалы, где находился Сережа, раздался визг Борзика,  словно его  кто-то сильно ударил. Когда они  подбежали то он, заикаясь, испуганно оправдываясь, говорил: « Я хотел сорвать ревень, а там змея …Она меня чуть не ужалила, но Борзик спас меня». Они долго кричали и звали его,  но,  так и не дождавшись, вернулись домой. Иван Семенович,  воспитатель старших классов, со  следами пороховых ожогов на лице человек двухметрового роста, бывший артиллерист, прошедший всю войну и ещё воевавший с японцами сказал, что собаки после укуса змеи ищут редкую  траву,  о которой только они знают и, кушая ее, остаются живыми. «Если вовремя покушает траву, то через три дня вернется» - сказал Иван Семенович, вселив в наши детские сердца надежду, что наш любимый песик вернется. Радости детворы не было границ, когда детдом огласил веселый лай нашего любимца. Исхудавший, весь в репьях, ошалевший  от радости, что вернулся домой, он бегал вокруг  нас, весело махая хвостом и норовя каждого лизнуть в лицо. Отныне для детворы он был героем, спасшим жизнь одного из них. Всю нерастраченную детскую любовь они отдавали ему, получая взамен чистую, бескорыстную любовь этого замечательного существа. Да, бескорыстно могут любить лишь животные и дети. Кончились занятия в школе и все  дружно перешли во второй класс. Иван Филипыч поздравил всех с окончанием учебного года и пожелал им хорошо провести лето.
Они  с шумом и гамом устремились на улицу, где их   ждал   любимый четвероногий друг.  Он всегда провожал  детей в школу и терпеливо ждал их   до конца занятий, а потом весело с ним играя,  они возвращались домой.  Ранней весной  в половодье, когда  Лепса  металась как разъяренный  зверь,  попавший в ловушку, по ней сплавляли лес. Гул  реки был слышен далеко окрест.  Она ревела и стонала, словно раненный зверь, стремясь быстрее достичь равнины и освободиться от бревен, мешавших дышат ей  полной грудью и не дающих ласкать ее  гибкое, красивое тело ласковым солнечным лучам. Она любила свободу, но берега шептали ей, что свобода наступит, когда она обвенчается с ветром, который унесет её в небеса, а здесь, на земле, нужно радоваться, что тебе дают возможность, как избранному, честно заработать себе истинную свободу, трудом на благо других.
        Летом  весь  детдом уезжал в летний лагерь, где  все лето были предоставлены сами себе и такой свободе мог позавидовать  даже Том  Сойер и  Гекльбери Фин. В верховьях реки  в густых зарослях смешанного леса, на берегу быстрой чистой Лепсы,  в которой водился благородный форель, взрослые ребята  ставили брезентовые палатки, строили кухню и сооружали деревянный мост через реку. Утро в пионерском лагере начиналось с зарядки, на которую детей поднимал звонкий  пионерский горн.  Зарядку проводил заместитель директора по воспитательной работе Иван Михайлович, по прозвищу полундра. Был он росту небольшого, немножко сутулился, ходил раскачивающейся морской походкой  которую приобрел на фронте, служа на боевом корабле, и если он хотел окликнуть или позвать воспитанника то кричал полундра и  свистел звонко и красиво, прижав  язык к зубам, вызывая неописуемый восторг у детворы и непременное желание научиться этому искусству. Его замом был Иван Семенович, которому старшаки дали прозвище полтора Ивана, огромного двухметрового роста со следами оспы и пороховых ожогов на лице, а культмассовую работу вел Валерий Иванович, которого прозвали пол-литра.  К сожалению, как говорили взрослые, Валерий Иванович  любил залить за воротник и порой надирался до схватки с землей. По натуре он был добрым, незлобивым человеком, тонко чувствующим  и любящим природу. Дети его очень любили, хотя порой старшие ребята, когда он напивался, подшучивали над ним и озоровали. Утром он будил лагерь, звонко трубя в красивый горн, и это у него замечательно получалось.  Когда он однажды крепко выпил, зазвенел будильник и   он, схватив горн, выскочил из палатки в одной майке и начал дудеть. Под веселый и задорный звук горна,  дружно выбегая на зарядку, все  смущенно отводили глаза от горниста. Волк,  с  дружками, откровенно ржали, глядя на него и переводя взгляд на шест палатки, где висели трусики баяниста, похоже это была их проделка.  Обнаружив, что он налегке, Валерий Иванович юркнул в палатку и не выходил до вечера, играя на баяне жалостливые песни.
       В  начале августа, когда они купались возле деревянного шаткого моста, который соорудили старшие ребята к ним подошел незнакомый  дядя,   у которого кончился бензин  и попросил позвать кого-нибудь из взрослых. Они  ему показали на мостик, он с опаской посмотрел на шаткое сооружение, но все, же осторожно, держась за деревянные поручни, перешел по нему в лагерь. Они весело продолжали купаться и  плескаться в холодной  воде, а на берегу,  дрожа от холода, отогревались на речной гальке и на больших нагретых солнцем валунах.  Ласковые, теплые лучи солнца,  согревая, наполняли душу каким-то непонятным тихим восторгом, и казалось, что эта река, этот берег, радостные лица вокруг никуда не исчезнут и что это и есть счастье.
        Через полчаса водитель с канистрой бензина в сопровождении  полундры, баяниста и огромного Иван Семеновича осторожно пройдя по мостику, углубились в  чащу.  Вскоре они услышали, как под звуки гармони, грубые мужские голоса затянули нестройными голосами слова замечательной песни времен войны: «Вьется в тесной печурке огонь. На поленьях вода как смола…». Они  побежали туда, где раздавались слова чудной песни и, не обнаруживая себя, затаились в кустах, откуда им все было видно, как на ладони.  На обочине дороги стояла машина,  груженная водкой, а рядом на лужайке сидели три фронтовика с баянистом  и пели  грустные песни так задушевно и с таким надрывом, что не было сомнения, что все то, что они  поют,  пережито и прочувствовано ими. Одна песня сменяла другую. Иван Михайлович после слов «Все пропьём, но флот не опозорим»,  гордо запел «Врагу не сдается наш гордый Варяг…», потом про какого-то бродягу, который переплывал Байкал, потом про Катюшу…Они вспоминали войну, фронтовые дороги, госпиталя, чудом оставшиеся в живых, со следами страшных  ранений,  они, тем не менее, сохранили в душе доброту и человечность и мы дети это чувствовали и любили их.
         Когда они пошли охладиться в Лепсу,  из-за противоположных кустов появилась зловещая фигура Пети Волкова, по прозвищу Волк, которого побаивались многие за его жестокость и живодерство. Его фамилия четко соответствовала его внутренней звериной  сущности. Про него ребята постарше шепотом рассказывали жуткие истории. Учительница по математике поставила ему двойку за четверть, так он в отместку выколол проволокой глаза её маленькой чудной болонке. Учительница от нервного потрясения слегла в больницу и проболела целый месяц. Прихватив две бутылки водки, он также внезапно исчез. Бежим, а то нам влетит зазря, испуганно  сказал Вова Белозеров и мы стремглав рванули через дорогу на  гороховые поля, где слышался лай Борзика, - значит  там был Серега.
        Нарвав гороху и обмотавшись им, Руслан с Геной  Ли, одноклассником брата и Вовы, решили переплыть  быструю горную Лепсу  вплавь, но под тяжестью гороха начали тонуть.  Дети на берегу испуганно смотрели, как они беспомощно барахтаются,  но не растерялась старшая сестра Гены двенадцатилетняя симпатичная китаянка Люба,  которая,  не  раздумывая,  бросилась в реку, и спасла брата, чуть не погибнув сама  и Вова,   который выловил Руслана внизу обессиленного,  испуганного, зацепившегося за корягу, торчащую из воды.
      Люба, кончив техникум,  будет работать библиотекарем. Когда была плановая ревизия, то обнаружили большую недостачу. И её,  как злостную преступницу стал  допрашивать следователь,  требуя чистосердечного признания. Она не сможет доказать свою правоту и некому было ей помочь ни советом ни делом.  Впечатлительная, поэтичная  натура Любы не выдержит и она повесится.  Потом окажется, что проверяющие ошиблись, но замечательной девушки Любы  уже не будет.
Руслан  всю жизнь будет вспоминать с благодарностью эту спасительно протянутую детскую руку друга. А у дороги стояла машина, горел костер, и  фронтовики продолжали вспоминать о былом. Машина смогла уехать только через три дня, после того, как внезапно приехал директор детдома Сергей  Васильевич, который учинил им  великий разнос и  временно отстранил от работы полундру.
        После завтрака  дети были предоставлены сами себе, и до ужина  ребят никто не искал. Все разбивались по группам и разбредались кто куда: одни шли купаться, вторые уходили на лысую гору, где были колхозные сады, другие собирали ягоду: малину, ежевику, землянику, облепиху, костянику,  барбарис, которая в изобилии росла по берегам  реки. У многих мальчишек были бутылки, куда они собирали ягоду и толкли палочкой, а потом с наслаждением сосали как соску на зависть другим.
       Руслан  с Вовой, Сережей и Канатом,  накачав  автомобильные баллоны, ушли далеко вверх по реке, где были водопады и поплыли вниз по реке, подвергая свою жизнь реальной опасности,  и получая от этого  огромнейшее наслаждение. Руслан с Вовой, а Сережа с Канатом лежа на баллонах, визжали от страха и восторга  и бурные воды Лепсы несли их   через пороги и водопады.  Иногда баллон переворачивался,  и его уносило стремительным течением.  Помогая друг другу выбраться из ледяной воды,  они бежали по берегу вместе с Борзиком, который весело лая сопровождал  смельчаков все путешествие. Догнав беглеца,  и вновь оседлав его, дети  плыли дальше
                 В густых непроходимых зарослях, ребята строили шалаши, в которых  проводили  все свободное время, изредка появляясь в лагере. В шалаше был склад   съестных припасов: яблоки, груши, сливы с колхозных садов. Здесь же варили уху, коптили рыбу. Шалаш- это был дом самых верных друзей, это был личный очаг-мечта каждого детдомовца. Место для шалаша выбирали тщательно, чтоб никто не нашел, в укромном месте рядом с рекой.  Три дня назад трое друзей: Вова Седов,  его брат Паша и их атаман   Кайрат  Ортамбаев, который  был самым старшим из них,  в красивом укромном месте, в густых зарослях у реки строили шалаш.
Кайрат,  упал в детстве с турника и повредил себе позвоночник. Четыре года он лежал прикованный к постели в местной больнице. К нему приходили учителя, давали ему задания на неделю и он самостоятельно занимался, конечно, не без помощи взрослых, которые лежали с ним в больнице. Он был очень смышленым и без труда за год осваивал двухгодичную программу. Лежа в постели Кайрат постоянно делал упражнения,  которые рекомендовали ему врачи. Настолько в нем была сильна жажда к жизни, что к удивлению самих врачей через четыре года он встал на ноги и вернулся в детдом. Он пользовался большим авторитетом и уважением у сверстников и взрослых своим добрым нравом. Умел улаживать споры и конфликты  и мирить ребят. В нем сосредоточились  лучшие качества казахского народа: мудрость,  терпеливость и преданность. Брат, попросил  его взять в компанию Руслана, и он  согласился, с условием,   что  будет  слушаться.
Вова Седов с Пашей были друзьями, не разлей вода. Два правдолюба. Они будут всю жизнь искать правду. Так и не найдя правды брат рано уйдет из жизни, прожив честную и достойную жизнь. 
Чтобы оправдать их доверие, Руслан  таскал им ветки, траву. Вчера они ходили на лысую гору и принесли много яблок и груш и у Руслана крутило живот и он, постоянно бегал в кусты. Когда достроили шалаш, начали выбирать место, где будут варить уху, и кто где будет сидеть. Кайрат, найдя удобное место, ползая на коленях, водя ладонями по траве, мечтательно говорил: «Здесь будет печка, а здесь буду сидеть я,  справа Сафон»- брат Руслана,  слева Сида, значит Седов, а вот здесь и тут он недоуменно, с неподдельной обидой и возмущением, одновременно вытянув ладони, с брезгливой гримасой на лице, обратил лицо к  Руслану, который  почуяв неладное, отошел на безопасное  расстояние, спросил  «Кто?!», - и  рванул за ним, но любителя яблок было не догнать. Вдогонку он только услышал: «Ну,  погоди  сируинде! «
      На следующий день Вова с братом, смеясь, укоряли его: «Ну ты даешь! Столько навалил. Не мог, что ли подальше отойти? Приходи,  атаман уже успокоился»,-  но Руслан предпочел прогулку с друзьями на баллонах.
     Что-то кричали ребята с берега, остался позади лагерь, проплыли село, река усмирила свой крутой   нрав.  Ребята  медленно подплывали к  месту, которое  называлось щёки. В этом месте река широко разливалась, и узкий проход в скалах служил естественной плотиной, образовывая широкое озеро. Это было удивительно красивое место, где дети  купались, удили рыбу, лазали по скалам. Ближе  к   вечеру,  катя по очереди баллоны,  они проделывали обратный путь в пятнадцать километров усталые, но довольные и счастливые.
    Быстро пролетело лето, начались занятия в школе. Руслан был уже  не букварем, а солидным второклассником. К ужасу ребят  вожатым назначили Волка. Коля Зимин уехал учиться в мореходку и обещал Руслану писать письма, и,  уезжая, подвел Руслана к нему и сказал: » Тронешь мальца,  приеду- порву!». Зима был строгим, но справедливым вожатым и за внешней грубоватостью скрывалась добрая натура. Руслана пыталась усыновить тетя Фая, но брат Паша и сестра Нина, как она  их не уговаривали, не дали согласия,  за что он до сих пор им благодарен. Они всегда будут жить любя и помогая друг другу в трудные минуты.
Друзья ходили в горы и усталые возвращались домой. Был теплый осенний день, природа полыхала всеми волшебными красками и танцевала свой последний безумный танец,  перед тем как уйти на покой и сквозь немыслимую красоту осенних  кленовых листьев,  проглядывало прекрасное, чудное лицо осени с грустными добрыми глазами и в  шелесте кленовых листьев Руслан услышал нежный голос:  » Не печалься малыш. Все будет хорошо. Я вернусь». Из оцепенения его вывел голос друга Леши Попова: «Ты что там  Русик, уснул? Догоняй!» И Руслан, оторвавшись от созерцания  клена,  побежал за друзьями. В детдоме их ждал сюрприз. За Лешей Поповым приехал отец. Высокий,  с окладистой красивой бородой,  с глубокими умными глазами, с кучей гостинцев,  которых  хватило всем  и когда Леша,  от переполнившей его радости    сказал отцу: «А давай и Руслана возьмем с собой». Но он, обняв их обоих, грустно проговорил  «Не сейчас дети».
       Наш весельчак, балагур, танцор и замечательный друг Шура цыган исчез летом,  по-английски,  ни с кем не попрощавшись. В селе видели цыганок и вместе с их исчезновением, исчез наш Шура. Руслан, как уговорились, молчал как рыба. Через десять лет, когда Руслан с друзьями поедут в Сибирь поступать в институт, на вокзале им встретиться Шура в парадной форме с сержантскими лычками, с полным набором значков на груди с большим золотым перстнем на пальце. Радость была обоюдная и до отхода поезда они не могли наговориться.  После дембеля, он  ехал домой. Когда садились в поезд,  Шура,  крепко обняв, сунул ему что-то в карман. Эти десять рублей очень помогут ребятам в трудную минуту, и они с благодарностью вспомнят добрым словом Шуру-цыгана.
    Руслан хорошо и с удовольствием учился. На праздниках за хорошую учебу им давали по два подарка, и он с нетерпением ждал Новый год, чтоб получить подарки и отдохнуть на каникулах: покататься с гор на лыжах, на коньках. Зима написал ему письмо и обещал приехать и привести подарок и сдержал своё обещание.  Придя с прогулки,  дети обнаружили у себя под подушками яблоки и печенья, в казарме царило оживление. Вечером, придя со свидания, Зима высоко поднял его на руки со словами: «Ну, здравствуй драчун, как дела?» Потом достал из кармана ножичек с лисьей ручкой и протянул Руслану,  и  он, чуть не потеряв сознание от радости, заикаясь, спросил: «Э э-это  мне?». Зима, весело улыбаясь, сказал: «Тебе, тебе, а кому же еще?». Руслан, расцеловав его, побежал хвастаться по казарме. «Дай потрогать, дай посмотреть», - раздавалось со всех сторон. Ночью он прятал его под подушку и, просыпаясь первым делом, проверял,  на месте ли ножичек и, нащупав,  успокаивался. Чего только не предлагали ему в обмен на ножичек: и настоящий рыболовный крючок с настоящей леской, и самопал и асыки  и лянгу, но он ни на что не соглашался.
     Кто-то донес Волку, что мелюзга держит собаку в подвале и таскает ей со столовки еду и что, дескать, от собаки могут быть глисты и блохи, а Волк  был на редкость брезгливым и чистоплотным, что не мешало ему быть  конченой сволочью.  «Купец,  - обратился он к своему дружку Боре  Купцову, - собери мелюзгу, и  пойдем  посмотрим, что за псина у них в подвале, которая нас объедает. Да не забудь,  веревку прихватить», зловеще проговорил он. «Всем на улицу!» - прорычал он. Мы испуганно высыпали на улицу, где крупными хлопьями шел снег. Животный страх сковал наши детские сердца. «Он убьёт её, он убьёт её»- в ужасе, как в бреду шептал Сережа Именов, который с собакой проводил все свободное время.
      Мы ужасно боялись этого  двуногого зверя, у которого не было ничего человеческого и во власти которого были наши детские души и тела. Он избивал за любую оплошность, с наслаждением, получая удовольствие, и если он избивал, то лучше от боли не нужно было кричать, ибо это его злило и распаляло ещё больше. Детей страдающих недержанием мочи, заставлял биться со всей силы лбами друг с другом, и видно было, что им больно, но они сквозь слезы улыбались, боясь разозлить его, а он с дружками ржал от удовольствия.  Таким жестоким способом  он лечил их от болезни. На внешность они были вполне здоровые и симпатичные ребята, учились хорошо и они не были виноваты, что болеют, но взрослые их наказывали, а сверстники дразнили. У них всегда были виноватые улыбки и ходили они  как то   боком, стесняясь за свою болезнь.
     «Ну, зовите свою псину»,- скомандовал он, когда мы подошли к подвалу. «Борзик, Борзик», - стали мы звать испуганными, нестройными голосами своего любимца и собака, ничего не подозревая,  выскочила из подвала, весело махая хвостом и радостно обнюхивая нас. Купец накинул на шею веревку, крепко затянул и  по команде Волка потащил ее за территорию детдома в сторону реки, где рос одинокий дуб, под которым они любили собираться летом и играть в разные игры. Песик почувствовав, что-то неладное, стал упираться, но вожатый со всей силы ударил ее палкой, которую услужливо поднес ему пятиклассник Губин,  по кличке Губа.  Борзик  отчаянно завизжал и стал искать у нас поддержки, пытаясь заглянуть им в глаза, но они стыдливо отводили их в сторону, ибо страх и ужас перед двуногим зверем был сильнее чувства дружбы с четвероногим другом. Видимо окончательно поняв, что её ждет, собака стала вырываться, но палач, с подручными, нещадно пинали   и били её палкой.
     «Хорош, давай здесь»,- сказал Купец, остановившись возле дуба. Борзик  жалобно и обреченно скулил от боли и обиды, что его предали друзья. «Ты перекинь веревку через сук»,- сказал Волк и Купец, поняв замысел палача, довольно заржал. «Они хотят ее повесить»,- в ужасе  прошептал Вова на ухо Руслану, но тот сам это понял. Губа с Купцом потянули веревку, и он стал страшно визжать и  хрипеть. Каната и Вову стало рвать от такого жуткого зрелища. Они стояли бледные, испуганные, боясь пошевелиться.  «Не отворачиваться! Смотрите щенки! Я из вас сделаю настоящих пацанов», -  кричал Волк. Веревка порвалась,  и  Борзик рухнул на землю. Подойдя к собаке, он выругался: «Вот сука живучая». Достав  финку,  несколько раз ударил его по голове и телу. Борзик жалобно скулил и извивался, но силы видимо покидали его. Затем Купец с Губой по нескольку раз ударили финкой по нему.  Снег вокруг Борзика был красным и сам  он был весь  в крови, но  вожатому этого было мало, и он протянул финку Канату  и сказал, чтобы все по очереди ударили финкой по собаке, чтобы не быть трусами. У Каната дрожали руки, и сам он весь дрожал от страха. «Ну!»- грозно прорычал вожатый, и тот, подойдя к собаке, сев на корточки, сделал движение рукой в ее сторону, но в сумерках не было видно, куда он попал. Окровавленная собака лежала в центре и тихо скулила нверняка думая: «Скорей бы уж кончали». « А теперь ты» - показал он на Руслана.  Он оглянулся, надеясь, что это не на него показывает садист, но все ребята стояли, боясь поднять глаза от страха. «Что драчун, трусишь?»- ехидно сверля его поросячьими  глазами, произнес он. Для Руслана это был как удар ниже пояса. Он взял дрожащими  руками липкую от крови финку и,  подойдя на ватных ногах к собаке, нагнувшись, ткнул в темноте в ее сторону и  финка, скользнув, упала в снег. Его всего трясло и тошнило. Когда очередь дошла до Сережи, то он,  втянув голову в плечи и опустив глаза,  стоял, напрягшись, словно струна, как бы не замечая протянутую ему финку. «Ну что?!»,- прорычал палач - «Струсил?!», но Сережа еще сильнее втянул голову в плечи, так и не взяв протянутую финку, отказываясь даже символически, как остальные, казнить друга, за что получил сильный удар в лицо и рухнул на снег. «Слюнтяй»,- презрительно сказал он, перешагивая через Серегу, и скомандовал: «Всем в казарму, скоро ужин». На окровавленном снегу лежал бездыханный Борзик, а мы оглушенные, подавленные, с чувством жалости и презрения к себе,  повязанные кровью и предательством, боясь смотреть друг другу в глаза, молча, потянулись в казарму.
     Ночью Руслану приснился котенок, который был у него в трехлетнем возрасте и которого взрослые мальчики убили и выбросили, а он подобрал его и ночью положил его с собой в постель,  надеясь, что он оживет. Утром  ему сильно влетело, а котенка закопали под деревом. Ему приснилось, что котенок ожил и жалобно мяукая, трется об него. Он открыл глаза, перед ним стоял Сережа, с огромным фингалом под глазом. Они разбудили Вову и Каната и, накинув на нижнее белье пальто, надев  валенки,  вышли на улицу. Было светло как днем.  Дружно пописав на снег они, молча, не сговариваясь, побежали трусцой к месту трагедии, но собаки на месте не оказалось. Внимательно присмотревшись, они обнаружили, припорошенные снегом следы крови, которые привели ребят к подвалу. Метрах в пяти от входа лежал  толи живой, толи мертвый наш четвероногий друг. Мы стали его тормошить и звать жалобными виноватыми голосами: «Борзик,  Борзик», - и о чудо, он издал слабый, еле слышный стон и лизнул руку Сережи. На него было страшно смотреть. При свете луны было видно, что левый глаз у него вытек, а в правом глазу застыл испуг и укор.  Аккуратно, положив его на фуфайку, мы занесли его в подвал, и молча, гладили, прося у него прощения. Поклявшись, что никому не скажем про  Борзика,  укрыв его тряпками, мы побежали в казарму.
       После этого жуткого случая Руслан по- иному стал относиться к Сереге. Они сидели за одной партой и, другу учеба давалась с трудом, и он постоянно спал в его тетрадях, порой мешая ему сосредоточиться.  Руслан  иногда прикрывал плечом тетрадь,  чтобы Сергей не мешал ему, но теперь он всячески помогал ему  и откидывался назад, чтобы другу было лучше списывать. Он понимал, что на самом деле струсили все, кроме Сережи он был признателен ему за его поступок, хотя на первых порах он раздраженно думал, что лучше бы Сережа поступил как все, и тогда Руслан не так бы мучился и переживал. Он был, как живой укор его совести, но чувство молчаливого восхищения его поступком, вытеснило мелкие эгоистические чувства и  мысли.  По понятиям  Волка,  Сережа был трус и  слюнтяй.  Для   Руслана  это была еще не понятая и неизвестная ему сила, которая могла противостоять таким живодерам,  как Волк. Сережа  сам  не осознавал и не понимал эту силу, и даже был склонен думать, что  струсил и на первых порах вроде, как бы оправдывался, но Руслан уважительным  отношением к нему рассеяли его сомнения. Он дал понять другу, что эту силу он  ценит выше физической силы и храбрости присущей драчунам. Нередко храбрые поступки совершаются, когда страх достигает своего предела и переходит в свою противоположность: в безрассудную храбрость и человек загнанный в угол  становится очень опасным  и способен на отчаянный поступок. Истинная сила, духовная сила, постоянна и глубока, она доказывается и подтверждается   длительностью.
Последующие события развивались стремительно. Иван Семенович, или как звали его дети, полтора Ивана,  делая ночной обход  по детдому, услышал   из нашей казармы крик и, подкравшись к окну,  увидел,  как вожатый жестоко избивает Мишу Безденежного за то, что обнаружил у него под матрацем сухари. Внезапно появившись в дверях, Иван Семенович  выхватил из рук садиста ремень, и стал хлестать его, пока тот не выбежал на улицу. Безденежный был весь в крови.
Это был тихий, неопределенного возраста, рахитичный мальчик, скорее старик, с морщинистым лицом и постоянно что-то жующий. По ночам из его постели раздавался хруст- это он под одеялом грыз свои сухари. Ходил он медленно, еле передвигая ноги и за свою страсть к сухарям, которыми были набиты его карманы и постель, ему постоянно попадало ,но ничего с собой поделать не мог. Видимо он  перенес жуткий голод и Руслан знал, что это такое, поэтому сочувствовал Мише, понимал его, не дразнил, не надсмехался над ним, и он видимо чувствуя это, иногда угощал его сухариками, но когда рядом никого не было. В глазах у Миши плескалась грусть и тоска, как будто он прожил много лет  и устал от жизни, но о своем прошлом  никогда не рассказывал. О прошлом дети вспоминали только хорошее, о плохом было не принято говорить.  Вскоре его куда-то увезли, по причине редкого его заболевания.  Нам дали другого вожатого- Петю Булгакова, спокойного, умного, доброго семиклассника. И началась у нас райская жизнь,  благодаря фронтовику Ивану Семеновичу и бедному Мише.
В казарме у старшаков, где стал жить наш бывший вожатый, верховодил Витя Смирнов. Они с братом были с Сахалина.   Что-то в старшем брате было самурайское. Смуглый цвет лица, раскосые глаза, невероятная сила воли и целеустремленность. Увидев в журнале красивую атлетическую фигуру спортсмена- культуриста повесил над кроватью и сказал, что он будет таким. Написал письмо в газету «Советский спорт», с просьбой прислать книжку с упражнениями, чтобы стать сильным и ему прислали. В занятия спортом он вовлек всех ребят, а тех, кто курил, заставлял, есть табак,  после чего у них пропадала всякая охота курить. В детдоме благодаря Вите стал процветать культ спорта, культ здорового образа жизни. Весь детдом повально увлекся спортом. Занимались штангой, не слазили с турника и даже в школу ходили на руках. Многие научились крутить солнце на турнике, играли в футбол волейбол и наши взрослые ребята порой обыгрывали шефов- пограничников в волейбол и это не нравилось садисту. После одной стычки с Витей он затаил на него злобу. А случилось вот что:  Волк  поймал где-то кошку и, собрав вокруг себя ребят, пытался заставить их выкалывать глаза у бедной кошки,  предварительно показав как это делать. Он,  внушая ребятам, что жестокость присуща только сильным и мужественным ребятам, но к счастью мимо проходил Витя, и, назвав его живодером,  вырвал орущую от боли и ужаса кошку и  выбросил её в кусты. «Ну, ты пожалеешь об этом», - процедил сквозь зубы Волк. Авторитет его стремительно падал,  и он затаил злобу.
        На веранде у старших ребят находилась штанга, и они устраивали соревнования, кто больше выжмет. Победителем попеременно выходил то  Витя, то наш новый вожатый Гена, но однажды они  поставил вес который никто не смог взять. Когда все разошлись, и в коридоре никого не было, возле штанги появился Коля Лихобабенко, который оглянувшись по сторонам, и убедившись, что никого нет, легко поднял неподъемную штангу и быстро зашел в казарму. Это был странный, нелюдимый семиклассник, у которого из ушей постоянно тек гной, но к медсестре он никогда не обращался. С ним произошла жуткая история. Когда мы шли с парада 7 Ноября навстречу нам вели под руки Колю, у которого изо рта шла пена. В больнице от приступов головной боли он швырялся койками и тумбочками, устроив разгром в деревенской больнице. Было жутко, когда они с Канатом дежурили у гроба, были видны на шее грубые швы.
       Весна. На улице благодать, хочется на речку, а  тут сиди,  делай уроки. В рабочей комнате тишина, тихо сопя, высунув языки, ребята старательно выводят  буквы. Скоро конец учебного года и вдруг эту тишину, после хлопка, разорвал душераздирающий, леденящий душу крик со стороны казармы старшаков. Все, обгоняя друг друга,  выскочили на улицу и побежали в сторону крика. Витя Смирнов правой рукой держал руку за низ спины, откуда хлестала кровь, и кричал: «Врача! Врача!» Его увезли в больницу, и мы  целый год его не видели.  Был задет позвоночник,  и он чудом остался жив.  Благодаря  своей целеустремленности и невероятной силы воли в будущем он добьется исполнения своей мечты и станет летчиком.
      Это Волк исполнил свою угрозу. Олицетворением справедливости и силы стал Смирный, как его уважительно звали ребята, который увлек всех спортом  и показал  всем, что сила и мужество не в жестокости, а в справедливости и благородстве. И детвора  перенимала  его походку и манеру поведения. С его уст слово «Молодец!», расценивалась как золотая медаль и они всячески старались при нем что-нибудь сделать, чтобы он похвалил.  Волк завидовал и  ненавидел его,  зарядив самопал, набив его кусочками гвоздей,  выбрав удобный момент, когда Витя,  облокотившись на перила,  рассматривал спортивный журнал, тихо подошел к нему сзади и с трех метров выстрелил ему в спину. Он ударился в бега, но его быстро поймали и отправили в детскую колонию.
     Если сказать что у детей был праздник  - значит, ничего не сказать. Ребята радовались, беспричинно смеялись, дарили другу- другу самое ценное, что у них было. Забравшись на крышу, откуда была видна река Лепсы и слышен ее гул четверо друзей: Вова, Руслан, Сережа, и Канат хохотали до  упаду,  над незатейливым анекдотом, внизу обиженно лаял Борзик, просясь наверх, вдали шумела Лепы а и они были невероятно счастливы, что не стало живодера, которого боялись и который толкнул их  на преступление, повязав кровью четвероногого друга. На Борзике все зажило и затянулось, кроме глаза, которым он уже не видел. Через два чудно прожитых года их ждало еще одно испытание. В связи  с осложнениями отношений с КНР детдом переводили в другой город.   
Детей погрузили в автобусы и как они  не плакали, как не просили, но Борзика  им взять с собой не разрешили. Все подходили к нему, целуя, шептали на ухо слова прощания, а он  радостно лая, и виляя хвостом, облизывал всех, не понимая,  что они прощаются  с ним навсегда. Все сели в автобус и только Сергей, обняв притихшего Борзика, что-то шептал ему на ухо,  потом, вытирая слезы, зашел в автобус и колонна  тронулась. Позади, остался мост через Лепсы,  под которым они  удили рыбу и купались, проехали поля и автобус начал подниматься в гору, а дети плакали, видя, как четвероногий друг бежит из последних сил, но видимо силы стали покидать его и после следующего поворота дети его уже не видели. Прощай Ле-ск - земной рай! Прощай, верный четвероногий друг!  Прощай, чудное босоногое детство!