Дорожка весело бежала вперед. По краям ровными рядами выстроились клены. Ветер срывал с верхушек листья, кружил в веселом танце и то тут то - там на белых камнях вспыхивали ярко-алые и золотистые вихри. Кроны тесно переплелись, образовав подобие крыши. Лишь изредка приятный полумрак рассекали тонкие не больше в палец толщиной язычки света.
Закончив извиваться дорожка плавно перешла в ступеньки. Незнакомец ловким энергичным шагом взобрался, вверх, очутившись под сводами просторной беседки. Высокий потолок поддерживали спины четырех гигантов, застывших в позах мыслителей - подперев кулаками скулы. От сандалий до макушки статуи обвил плющ. Заползая в те места, где белый мрамор больше всего потрескался и истерся, растение поднималось высоко вверх, и с потолка почти до самого пола свисали пышные «усы». Под одним из таких и пристроился незнакомец.
Резной камень колонны приятно касался спины. Прохлада проникала даже через толстый шерстяной плащ. Закинув одну ногу на ажурные перила, другой незнакомец едва касался пола. Пальцы рук перебирали струны лютни. Инструмент лишь жалобно поскрипывал в ответ. Внезапный порыв ветра сорвал, с головы бархатный берет, пронес над широким лугом и оставил у опушки леса.
На секунду зеленое море травы отступило, обнажив густые заросли шиповника, и в том месте, где еще не слетели последние цветы, замаячил гнедой круп. Незнакомец проследил полет берета и наткнулся на внимательный взгляд. Большие умные глаза смотрели с интересом и иронией. Существо подняло морду, и он увидел изящный витой рог на лбу.
Хм, что ему нужно - подумал единорог. Раньше таких много приходило, в основном в кампании фавнов. Тьфу, что за народ! Вечно шумели, спать мешали, хвала богам хоть в лес не лазили. Правда этого субъекта я запомнил хорошо у него одного такие яркие зеленые глаза, и медные волосы. Единорог еще раз взглянул на незнакомца и продолжил щипать траву.
Сцена 2.
Я нашел ее на скамеечке, возле фонтана. Подошел и сел рядом. Девушка немного скосила взгляд и вновь уставилась в одну точку. Сейчас ее лучше не трогать все равно не вытянешь ни слова, проще подождать. Приступы черной меланхолии быстро проходили, сменяясь безграничной решительностью.
Большой фонтан давал тень и приятную прохладу. Вода взмывала высоко к небу, замирала на краткий миг и оглушительно падала в каменную чашу. По дну порхали стайки золотых рыб. Вершину же венчала статуя женщины - воительницы. Сильные, больше приставшие мужчине руки сжимали парные клинки. Тугой пучок волос, стянутый ремешком, торчал из-под шлема, острые скулы волевой подбородок, раскосые глаза и крючковатый нос. Взгляд невольно упал на сидящую рядом девушку. Они отличались, как день может отличаться от ночи. Стройная фигура, волосы - сплетенные в две тугие косы, большие карие глаза, изящные руки - сложенные на коленях, нервно теребили край платья.
Совсем еще девчонка. Персефона младшая из божественных сестер и братьев, только родилась, когда я уже три века носился по свету, засовывая любопытный нос в дела старших родственников. Называть ее девчонкой давняя привычка, конечно в бессмертном масштабе триста лет сущие пустяки, но все, же если учитывать факт, что самый младший перед ней я.
В воздухе витал приятный аромат цветущей сирени. Сколько раз бывал в этом месте и все равно не перестаю удивляться. Сразу даже мне вложившему часть сил и таланта на создание Сада тяжело определить кто живое существо, а кто гомункулус, созданный с помощью магии. К примеру, вон тот змей, в дюжине шагов. Огромный хвост, обвивший корни яблони плавно перетекал в мощное тело теряющиеся где-то в кроне, голова же возлежала на толстой ветке с обратной стороны дерева. Смущал не столько размер, сколько необычный фиолетовый цвет. Некоторые гомункулусы создавались для определенных целей или просто в шутку и зачастую творец оставлял «печать». Фиолетовый цвет, двойные рога, три хвоста или четыре глаза значились самыми безобидными.
Персефона резко поднялась, бросив: «Пошли нужно торопиться». Я, посмотрел в сторону удаляющейся фигуры, улыбнулся и встал следом.
Сцена 3.
Наверное, Зимний сад я любил меньше всего, и уже начал жалеть о забытом в беседке плаще. Заклинание левитации позволяло парить на уровне самых высоких деревьев. С одной стороны удобно и значительно экономит время, с другой же, чем выше, тем холодней, и я чувствовал, как мороз бесцеремонно залезает под кожаный дублет, начиная щипать кожу.
Я взглянул на Персефону, та лишь сверкнула глазами и отвернулась. По ее лбу катились крупные бисеринки пота. Сейчас девчонке нелегко, в одиночку держать сложное заклинание, в Зимнем саду моя магия бессильна и от нечего делать я принялся болтать ногами в воздухе, вспоминая па из известных танцев.
Неожиданно лес закончился, сменившись ровной гладью. Прозрачную удивительно чистую воду покрывал тоненькая ледяная корка. Я взглянул поверх воды и наткнулся на ледяное колено. Статуи! Раньше через озеро планировался мост и по задумке архитектора опорами служили циклопические изваяния. Длинные ряды из прозрачного льда терялись где-то в пространстве.
Лица одних выполненные с удивительной точностью, поражали красотой и изяществом другие же сделанные, по всей видимости, в спешке смотрелись гротескными масками. Мы поднялись повыше, и я увидел, как в пустых глазницах светится багровый огонь. Не знаю, почему я откровенно их недолюбливал. Некоторые статуи поворачивали головы и, наткнувшись на мой неприязненный взгляд, тут же возвращались в исходную позицию.
Ледяные просторы закончились так же внезапно, как и начались, их сменил большой одуванчиковый луг. Плюхнувшись в траву, я потер ушибленный бок. Под конец у девчонки закончились силы, и метров за пять до земли пришлось срочно учиться летать. Чуть поодаль веселились какие-то существа. Ростом с одуванчик они не обращали на двух больших чужаков ни какого внимания. Присмотревшись, я заметил, что - это феи. Рядом кружили огромные серебристые бабочки, вальяжно взмахивая крыльями. Маленькие существа видимо использовали их в качестве скаковых лошадей, садясь по двое или втроем. Некоторые особо резвые «скакуны» пытались сбросить надоедливых наездников, и тогда феи принимались лупить по крыльям крошечным прутиком, заменяющим хлыст. С трудом оторвав взгляд от чудесных созданий, мы зашагали в сторону шпиля.
Сцена 4.
Хрустальный шпиль особое место. Созданный в незапамятные времена старшими богами он являлся одновременно стабилизатором и накопителем магической энергии. Острый казалось, подпирающий небо, в солнечную погоду переливался и нестерпимо резал глаза, сейчас же выглядел бледной тенью.
Персефона подошла к краю и без страха облокотилась на тонкие перила. Я грустно улыбнулся и встал рядом. С узкой продуваемой всеми ветрами площадки открывался прекрасный обзор. Круг, разделенный не видимой границей на четыре больших треугольника: сад осени, весны, зимы и лета, сходившихся в одной точке - шпиль.
Ее тонкие пальцы образовали сферу. Я удивленно приподнял бровь. Вначале не происходило ничего, но внезапно горизонт ярко вспыхнул и начал покрываться белесой дымкой. Вскоре она закрыла все небо. Персефона расцепила пальцы. Я пораженно молчал, девчонка никогда не отличалась особым магическим даром, а тут целый защитный купол, прикрывший огромную территорию.
- Думаешь, остановит?
-Нет, это и не требуется. Попасть под купол может любой, а выйти никто.
- Тогда скоро здесь будет толпа поклонников! - саркастически улыбнулся я.
- Плохо же ты обо мне думаешь. Попасть сможет любой, обладающий определенной магической силой.
-Ловушка для бога?
-Называй, как хочешь. Каждый из братьев и сестер вложил часть души, создавая Сад, и я не хочу, что бы последнее досталось ИМ.
- Согласен. Здесь все началось, здесь, и закончится. Мы не первые хозяева мира и не последние. Все течет и меняется, такой закон вселенной. Пройдет еще одна вечность и на их место придут новые, более сильные или хитрые, как в свое время пришли мы. Что могли в той битве сделать я или ты? Небожители не спят, если бог уснул, значит, забыт, и некому больше воздавать хвалы, и приносить жертвы, а оплакивать, как считали старшие, надо будет врагов.
- Долго думал братишка?- улыбнулась Персефона.
- Наболело - серьезно сказал я. Ты ведь уже доделала…?
- Могилы, готовы и поверь ни одна сволочь не побеспокоит прах!
Я кивнул, щелкнул каблуками и подошел к уже наполовину раскрывшемуся порталу. Фиолетовой око дрогнуло, покрывшись мелкой рябью. Персефона, казалось, не замечая моих действий, смотрела вдаль на заходящее солнце. Прошло несколько томительных минут. Богиня дождалась, пока диск полностью не скроется за горизонтом и наконец, вымолвила: «Пора».
