эту антиутопию я начинал писать года три-четыре назад, потом мой хард умер вместе со всеми заготовками, но эту я восстановил по памяти - и забыл о ней. и вот случайно откопал среди старых документов. теперь думаю: стоит ли продолжать, или отправить в корзину? я понимаю, что кусочек маленький, но все же. буду благодарен за любую оценку)

сам текст:

Элоиза сидела на подоконнике, обхватив колени руками, и смотрела, как две капельки дождя на стекле устроили гонки – какая быстрее доползёт до нижней рамы. Это был первый дождь лета. Первый почти за два месяца. Она по-детски склонила головку набок и пальцем поводила по стеклу, словно пытаясь стереть капли дождя с обратной стороны. «Никогда бы не подумала, что соскучусь по этому звуку…» - Элоиза улыбнулась про себя и ещё внимательнее прислушалась к мерному стуку дождя по стеклу. Так же осторожно Марк стучал в её окно по ночам – давно, в родительском доме… Девушка вздохнула и отогнала воспоминания о родителях. Пора было готовиться к приходу мужа.
Она сползла с подоконника, поправила длинную юбку и пошла на кухню – отгороженную низким шкафом часть комнатки, в которой они жили. Сегодня обещали выдать удвоенный паёк, можно будет устроить маленький праздник.
Завыла сирена. Резко, неприятно – совсем непохоже на голос Марка. Элоиза вдруг поняла, что жутко по нему соскучилась. А ещё ей было страшно. Ей всегда было страшно, когда выли сирены. «Скорее бы он пришёл…» - она начала беспокоиться. Сирены никогда не включали просто так – в такие моменты на улице небезопасно.
Да и в доме тоже. Надо было спускаться в подвал. Элоиза до жути боялась крыс, которые шуршали по ночам под полом. Но снаружи оставаться ещё страшнее, поэтому она начала спускаться в тёмный подвал, освещая лестницу лампой.
Война началась два месяца назад – в самом начале лета. Как раз тогда, когда последний раз шёл дождь. Элоиза тогда работала в школе, по приказу директора она вывела детей из класса. Директор, тучный мужчина с застывшим удивленным выражением лица, объявил, что армия Восточной Империи перешла границы их страны и захватила несколько форпостов. Их городок находился близко от границы, как раз на пути в столицу. Наверное, Империя планировала захватить соседа в течение короткого срока. Однако ей это не удалось: силы Республики не пропустили имперскую армию дальше границы, поэтому город находился в относительной безопасности. Вот уже два месяца сирены наглядно демонстрировали эту относительность.
Элоиза прошла между пустых полок и села на самую нижнюю, поставив лампу перед собой. Она одновременно боялась смотреть в темноту, окружавшую неровный круг света от лампы, и не могла оторвать от неё глаз. Слёзы страха беззвучно преломляли огонь, отчего со стороны могло показаться, что Элоиза плачет огненными каплями. Она хотела одного: чтобы Марк вернулся и всё это кончилось. Но почему его до сих пор нет? ПОЧЕМУ ЕГО НЕТ?

2 августа, среда
Сегодня опять была бомбёжка. Абсурд, но я начал к этому привыкать. Звук сирены будто вызывает некий условный рефлекс – прятаться. Прятаться, как полевые мыши, а не то большой страшный ястреб унесёт нас в своё гнездо. Люди и правда стали походить на мышей – стараются перебегать из укрытия в укрытие, на улицах нет ни одного праздно прогуливающегося. Все идут или в госпиталь, или в ратушу за пайком.
Вчера пообещали выдать двойной, поэтому все пытались пролезть вперёд – боялись, что не хватит. Хватило на всех. Потому что часть людей, на которых вчера запланировали паёк, сегодня уже были мертвы.
Город вообще больше походит на город мёртвых – даже днём почти нет людей. Только тени, и те никто не видит,  так на улицах пусто. Только когда выдают паёк, тени оживляются.
Сегодня я особенно торопился. Моя малышка очень боится бомбёжек – я всегда чувствую вину, когда в такие моменты не могу быть с ней рядом. Вот и сегодня, стоило мне зайти в дом, первым, что я увидел, были её заплаканные глаза. «Почему тебя не было так долго?» - её дрожащий голосок звучал глухо, будто какая-то её часть всё ещё говорила из подвала. «Извини, милая… Я задержался в очереди за пайком».
Я не мог рассказать ей истинную причину. По дороге домой, возле одного заброшенного дома я увидел мёртвую девочку. Маленькое платье едва прикрывало её худенькое тельце, в застывших голубых глазах будто отражалось небо, в которое они смотрели. Но самое страшное, что девочка улыбалась. Маленькая мёртвая девочка, лежащая посреди улицы в дорожной пыли, У-Л-Ы-Б-А-Л-А-С-Ь!
Я осторожно взял её на руки – она почти ничего не весила, - и отнёс в госпиталь. Сразу после начала войны возле него построили крематорий. С того дня дым из его трубы шёл почти постоянно: в город свозят раненых с восточного фронта. Госпиталь переполнен. Конечно, в нём не нашлось места для маленькой умирающей девочки…
Я не могу рассказать этого Элоизе. Позже, глядя в её заплаканные глаза, я вспомнил глаза той девочки. Только в глазах Элоизы отражалось не небо. В них отражалась любовь. Я не знаю, какого цвета любовь… Так же, как никогда не мог понять цвет её глаз.
Я протянул жене пакет с пайком – немного хлеба и крупы. Элоиза взяла его в руки. «Шуршит!» - она хихикнула и принялась развязывать бечёвку. Улыбнувшись ей, я прошёл к дивану и лёг. За сегодняшний день я дико устал – работы было много. Больше всего на свете я хотел уснуть…
«Милый, поужинаешь?..» - меня разбудил её осторожный голос. Я помотал головой: «Нет, спасибо. Я поел на работе…»
Опять ложь. В городе у всех равные права – никто не получает еды больше остальных. Даже люди, от которых зависит исход войны. Элоиза погладила меня по щеке: «Ты не умеешь врать. Я оставлю еду на плите. Поешь, как захочешь. А теперь спи!»
Сейчас уже почти полночь. Элоиза спит на моей груди. Так что мне приходится изловчаться, чтобы писать в этой тетради и при этом не будить её. Спать не хочется. Глупо: выспался вечером, зато ночью мучает бессонница. За последние два месяца всё перевернулось с ног на голову… 

Отредактировано Вредный лентяй (Вс, 18 Апр 2010 21:28)